Записки психиатра. Лучшее, или Блог добрых психиатров - Максим Малявин

Марина Александровна (назовем ее так) ходит на прием к психиатру уже много лет. Причем каждый ее визит – это незабываемое зрелище для неподготовленного посетителя диспансера. Представьте себе фигуристую даму, которая уже десятый год медитирует на тему, что она ягодка-рецидивистка, и всячески старается эту мысль донести до окружающих посредством прямой визуальной стимуляции. Не знаю, как справляются с культурным шоком те, кто видит ее впервые, но в таком наряде из какой-то невероятной ткани, сочетающей в себе свойства марлевки и рыбацкой сети, да еще и на голое тело, можно смело вставать на огороде: воронам просто глазки повышибает. Плюс контролечка – очки с пронзительно-желтыми линзами, вроде поляризующего фильтра у фотоаппарата. Их Марина Александровна носит не просто так, а для того, чтобы лучше видеть ауру собеседника и подмечать, кто это ей все время шепчет в голове всякие непристойности.

Супруг пациентки много лет стойко, как по уставу, сносил тяготы и лишения семейной жизни. Но у организма тоже есть ресурс, и в конце концов он был исчерпан. Приехала скорая, отвезла его в реанимацию, а через несколько дней Марине Александровне позвонили и сообщили, что муж скончался, и теперь ей предстоит его забрать, чтобы похоронить.

– Как это похоронить? – растерялась дама. – Я же не умею. У нас дачи отродясь не было, я не знаю, с какой стороны за лопату браться. Сами и хороните.

На том конце провода долго собирались с нужными выражениями, совершая титанические усилия в поиске цензурных выражений. Наконец предельно вежливо сообщили, что в инвентаре реаниматолога тоже нет лопат. Мол, просили, умоляли, писали письма – не выделяет Минздрав, хоть ты тресни. И вообще, есть такие специальные люди, которые приедут и все сделают, можем даже телефончик по такому случаю продиктовать.

– А зачем мне их телефон? – удивилась Марина Александровна. – Я их не знаю, мало ли что у людей на уме. Вдруг приедут и нагло, в извращенной форме, воспользуются моим беспомощным состоянием. Нет-нет, пусть лучше они едут к вам, вы же их знаете, раз телефон мне дали.

На этом цензурный фильтр сотрудников реанимации всхлипнул, собрал котомочку и пошел лесом. Даме высказали все, что наболело, и в категоричной форме обязали явиться немедленно.

А через несколько часов корпус, где располагалось отделение, был оцеплен полицией и сотрудниками ФСБ. Всех спешно эвакуировали: отделение было заминировано. Об этом полиции сообщила одна расстроенная дама. Даже уточнила, где спрятана бомба: мол, лежит у них там один труп, вот под ним-то и ищите. Персонал реанимации тут же припомнил недавний телефонный спор о том, кому копать, и сдал даму полиции с потрохами. Те ответили, что телефон уже пробивается по базе данных и что туда уже выехала отдельная группа, спасибо за гражданскую сознательность, но под трупом и в самом отделении мы все-таки поищем – мало ли что. Выяснив, что мина была исключительно телефонной, дали отбой тревоги. Отделение, устало матерясь, вернулось на рабочие места, а полиция и ФСБ занялись отработкой адреса террористки.

Прибывшую на место оперативную группу ожидало то самое зрелище, к которому в психбольнице худо-бедно успели привыкнуть. Да-да, то самое сочетание марлевки с рыбацкой сетью на голое тело и пронзительно желтые линзы. Ребята оказались крепкими, от потрясения оправились быстро и строго спросили: мол, вы звонили? Надо же, даже не скрываете. А какого… то есть на… в смысле – зачем?

– А чего они моего мужа не хоронят. И еще кричат, ругаются – забирайте, хороните. А я не умею! Может, вы как-нибудь на них повлияете, раз уж приехали? Опять же, саперы у вас есть, а у них лопатки такие специальные имеются.

– Женщина. – Старший группы нервно сглотнул. – Я понимаю, что этот вопрос прозвучит некорректно. И все же я его задам. ВЫ ЧТО – ДУРА?

– Да! – радостно подтвердила Марина Александровна. – У меня и справка есть. Красивая такая, розовая. Об инвалидности.

В итоге заниматься похоронами пришлось все же реанимации. Точнее, больнице, к которой она относилась. Марине Александровне было страшно некогда: то допрос, к исходу которого следователь был готов биться головой о стопку уголовных дел, то судебно-психиатрическая экспертиза, то суд (пациентка свысока глянула на молоденькую секретаршу с декольтированным пупком и травмоопасным маникюром – дескать, прокачивай харизму, фифа!) – столько дел, столько дел…

Чем себя занять, если у тебя масса свободного времени и на работу ходить не надо? Наши пациенты, у которых есть группа инвалидности, решают этот вопрос по-разному. Кто-то обретает нерушимый симбиоз с диваном, пультом и телевизором. Кто-то просто гуляет по городу. Многие находят в себе силы для хобби: обзаводятся стаями кошек, вяжут крючком, ведут активную переписку с прокуратурой, ЖЭКом, мэрией и администрацией президента. А Женя…

Женя решил удариться в прикладную ботанику (кстати, не он первый, я уже как-то описывал похожий случай). Сложно сказать, сколько времени он совершенствовался в этом направлении, но результаты оказались впечатляющими. Собственно, афишировать свои достижения он не планировал, но так уж получилось. Сам виноват: не нужно в вопросах терапии психических болезней лезть в соавторы к лечащему врачу. Сочетание традиционных методов с экстремальными, конечно, творит чудеса. Просто потом возникает вопрос: что делать с этим чудом и как его с наименьшими потерями упаковать?

Юбилейное, двадцатое за последние пятнадцать лет, обострение началось бурно. Женя чудил, как викинг на ритуальном корпоративе. Мама, разглядев в глазах чада сетку прицела, извинилась, сказала, чтоб фестивалил без нее, позапирала все двери и отправилась за участковым.

Когда она вернулась в компании старшего лейтенанта, Женя успел порубить в капусту две межкомнатные двери и уже почти справился с бронированной. При виде полицейского он малость поостыл и даже пригласил его зайти, выпить чайку. Старший лейтенант отважно согласился. Правда, не раньше, чем подоспел наряд патрульно-постовой службы: дескать, ребята тоже что-то чаю внезапно захотели. Оглядев руины, участковый спросил, с кем была битва и кто победил. Женя честно рассказал. Полицейский проявил недюжинную выдержку: он бледнел, краснел, затыкал себе рот, делал большие глаза, потом извинился и сказал, что ему надо проверить, хорошо ли припаркована машина. И только выйдя на лестничную площадку и вызвав спецбригаду, дал себе волю.

– Кибердомовята! Ыыыы!!! Траву косят! Ой, не могу!!. И сами курят! Упс… Какую траву?

Он пулей влетел обратно в квартиру.

– Женя, родное сердце, а какую травку у тебя эти злыдни таскают?

– Так мою, собственную! Вот этими руками сажал, растил! – Женя показал, какими именно.

– А где она у тебя растет?

– А вон в том шкафу, пойдемте, я вам покажу.

Заглянув в шкаф, полицейские поняли, что сегодня – их счастливый день. Отчетность, премии, возможно, даже очередные звания – вот что пряталось за дверцами. Делянка конопли была оборудована по последнему слову техники: подсветка, датчики температуры и влажности, каждый горшочек промаркирован.