Сезон любви - Элин Хильдебранд

– Я пообещала последить за ней, но как только она вернулась к морю, пошла в дюны с Майлзом.

Маргарита кивнула.

– Салли чуть не утонула. Ударилась головой о доску и ушла под воду, а когда ее нашли и вытащили на берег, она не дышала.

Маргарита охнула.

– У меня такое чувство, словно это я вызвала несчастье, – призналась Рената. – Сказала, что послежу за ней, а сама ушла и… а теперь чувствую… чувствую, что поступила плохо, и вообще все случилось из-за меня.

– Ты чувствуешь себя ответственной за то, что случилось, – кивнула Маргарита. – Виноватой.

– Господи, да!

Маргарита встала, чтобы поставить спаржу в духовку. Вина, ответственность – о, эта тема знакома ей не понаслышке. Конечно, Маргарита могла бы предложить слова утешения – «в жизни всякое случается», «мы не властны над судьбой», «не надо винить себя в несчастьях других людей», – вот только сама она им не верила. Чувство вины навсегда поселилось в ее доме, неизменное, как часы.

– Я тебя понимаю, – тихо сказала Маргарита.

Она отрезала два куска тарта и поставила на стол. Рената моргнула, по ее щекам покатились слезы. Маргарита подлила ей шампанского, взяла за руку и спросила:

– С этой девушкой все в порядке? Ее отвезли в больницу?

– Да, сначала в здешнюю, а потом на вертолете отправили в Бостон. Я не знаю, что с ней.

Маргарита втянула носом воздух, словно ведьма или экстрасенс, обладающий даром предвиденья.

– С ней все в порядке, – уверенно сказала она.

– Правда? – доверчиво спросила Рената.

На какой-то миг Маргарите стало стыдно. Казалось, разговор с Дэном произошел много лет назад, но она отчетливо помнила его слова: «Марго, ты для нее как Мата Хари. Она тебя послушает».

– Правда. Впрочем, если тебе станет легче, можно у кого-нибудь спросить. Давай позвоним в больницу в Бостоне.

Рената испытующе посмотрела на Маргариту. Глаза девочки снова наполнились слезами, и Маргарита испугалась. Она была не готова к такому повороту событий. Мгновение спустя лицо Ренаты просветлело, она взяла вилку, взглянула на тарт.

– Выглядит вкусно!

Она съела кусочек, потом встревоженно уставилась на темную стеклянную дверь, ведущую в сад, словно ждала, что вот-вот появится чудовище.

Помолчав, Рената снова начала рассказывать: о том, как Кейд потребовал, чтобы она осталась на ужин, о Робинсонах, об их дочери Клэр, бывшей девушке Кейда, о которой никто не удосужился сообщить Ренате, и о совместном семестре Кейда и Клэр в Лондонской школе экономики.

– Семестр перед нашей встречей, – уточнила она. – А мне даже словом не обмолвился!

Маргарита подцепила вилкой кусок тарта. Тесто получилось рассыпчатым, начинка из козьего сыра – кремово-сливочной, и, хотя Маргарита не ощущала вкуса, сомнений не было, тарт удался на славу. Рената с аппетитом съела свой кусок, собрала крошки вилкой. Маргарита отрезала Ренате еще один ломтик, совсем маленький, ведь их ждало горячее блюдо и десерт.

– Ох, тетя Дейзи, спасибо! Спасибо за то, что выслушали. Странный день выдался, все было не так, как я ожидала!

– Что верно, то верно, – согласилась Маргарита.

Рассказ Ренаты поразил ее до глубины души. Надо же, Маргарита думала, что у нее был необычный день: она вышла из дома, посетила давних друзей, заглянула в свой бывший ресторан, съездила на ферму, разговаривала по телефону, чистила серебро и пила чай, рассматривала старые фотографии, пожертвовала историями Элис Манро ради старых и никому не нужных историй из собственной жизни, а еще впервые после смерти Кэндес приготовила полноценный ужин. Ха! Сущие пустяки!

– Я рада, что ты сбежала, – сказала Маргарита, почти не испытывая угрызений совести за то, что хвалит девочку, которая сбежала со званого ужина, никого не предупредив и не попрощавшись. – Здесь ты в безопасности.

– Я еще не сказала о настоящей причине побега.

– Неужели?

– Да.

– Ладно, – кивнула Маргарита.

Шампанское наконец ударило ей в голову. Мысли путались. Вода, подумала Маргарита, и принесла по стакану воды со льдом себе и Ренате, которая уставилась на стакан отстраненным взглядом.

– Так почему ты сбежала?

– Прилетел отец.

– Куда прилетел?

– Сюда, на остров. Сегодня вечером. Кейд собирался ехать за ним в аэропорт, когда я улизнула.

Маргарита вспомнила, что Дэн грозился приехать, если это будет нужно для спасения дочери. «Ты только посмотри, Дэн, – подумала Маргарита, глядя, как Рената, обгоревшая, с синяком на подбородке, руками без колец убирает шелковистые пшеничные волосы со лба, – она сама себя спасла».

– Папа позвонит, как только поймет, что меня нет, – сказала Рената. – Он придет сюда.

– Да, – кивнула Маргарита. Она вдруг панически испугалась, что не успеет рассказать собственную историю. – Боюсь, ты права.

Клэр Робинсон первая заметила отсутствие Ренаты и решила, что та поднялась в свою комнату и дуется: видите ли, никто ей не сообщил о семилетних отношениях Кейда и Клэр. А может, просто прячется – боится, что Клэр расскажет о том, как она ушла с Майлзом в дюны. Клэр хихикнула. Вот повезло! А она еще не хотела идти с родителями, злилась: как они смеют предлагать ей поужинать с Кейдом и его новой пассией? Когда Клэр увидела Ренату, в памяти что-то забрезжило. Да Рената – та самая девица, которую сегодня на глазах всех волейболистов пляжа Мэйдкьюкама Майлз увел в дюны. Эрик Монтроуз так и сказал: «А вон Майлз с очередной телкой!»

Клэр на цыпочках поднялась по лестнице, улыбаясь от глупой радости, что владеет такой скандальной информацией.

Слева виднелась дверь в комнату Кейда. С ней Клэр была очень хорошо знакома. Сколько раз по ночам она туда проскальзывала! Голые, покрытые солью после вечернего купания в море, они спали, сплетясь руками, ногами, волосами, пока кто-нибудь из них не просыпался от рева раннего парома или криков чаек. Клэр вздохнула. Конечно, она никогда не сомневалась, что выйдет замуж за Кейда Дрисколла. А теперь ее ждет магистратура в Йельском университете и изучение творчества Эмили Дикинсон. Наверное, нужно радоваться, что они с Кейдом не поженились. Черт, да Клэр сама бы побежала в дюны с Майлзом, взгляни он на нее дважды! Может, она так и скажет Ренате, пусть это будет их тайной. «Не бойся, я никому не расскажу».

Клэр постучала в гостевую спальню. Из-под двери просачивался свет, но в комнате было тихо. Рената, наверное, спит; Клэр видела, как жадно она пила коктейли. Клэр постучала еще раз. Тишина. Приоткрыла дверь. «Рената?» Клэр ни за что бы не призналась, как ей нравится это поэтичное имя, одновременно мелодичное и чувственное. «Возрожденная».

Клэр заглянула в комнату. Никого. Постель заправлена, но слегка помята; на мягкой белой подушке вмятина от головы. Рядом с кроватью россыпь песчинок, а на ней пляжная сумка с монограммой Сьюзен Дрисколл. Внутри Клэр обнаружила мокрое пляжное полотенце и скомканный листок бумаги. Может, взглянуть? В ванной и на балконе тоже пусто.