Дальневосточная республика. От идеи до ликвидации - Иван Саблин

Как писал Георгий Константинович Гинс, в ноябре 1919 года Ходукин уведомил колчаковское правительство, что иркутское земство отказывается участвовать в Государственном земском совещании, призвав вместо этого к созыву законодательного Земского собора. В декабре 1919 года представители кооперативов выступили за «гражданский мир» с большевиками. Виктор Николаевич Пепеляев, ставший в конце ноября 1919 года председателем Совета министров колчаковского правительства, тоже призвал к немедленному созыву Земского собора, но Колчак отверг эту идею[425]. Тем временем чехословацкий военный Радола Гайда вместе с Якушевым попытался организовать восстание во Владивостоке[426]. Представитель Колчака Сергей Николаевич Розанов, занявший летом 1919 года место Хорвата, в ноябре 1919 года при помощи японских сил подавил попытку восстания, использовавшего бело-зеленый сибирский флаг[427].

В том же месяце начались дискуссии американских и японских представителей о будущем Транссибирской магистрали и Сибири в целом. По сообщению Чарльза Смита, американского члена Межсоюзного железнодорожного комитета, с февраля 1919 года формально контролировавшего железную дорогу, Мацудаира утверждал, что японские войска не могут охранять ее из-за народных волнений, и внес предложение сформировать парламент на основе сибирских органов самоуправления и запустить программу японско-американской помощи населению. Японский командующий Ои Сигемото тоже поддержал этот план. С точки зрения японского командования, Колчак дискредитировал себя и его следовало убрать. Как показывает дальнейшая переписка американских представителей в регионе, большинство которых поддерживало план, речь шла о японско-американском кондоминиуме, в рамках которого органы самоуправления и кооперативы обеспечили бы доступ к ресурсам региона взамен на помощь. Государственный секретарь Роберт Лансинг, казалось, поддерживал идею создания демократической власти, основанной на самоуправлении, но вместе с тем возражал против устранения Колчака. В этом же месяце Роланд Слетор, американский посол в Японии, провел переговоры с министром иностранных дел Утидой Косаи, на которых министр, по-видимому, предложил три варианта будущей японско-американской политики в Сибири. Первый вариант, с полным выводом войск, представлялся Утиде невозможным. Второй вариант предполагал отправку достаточного количества войск, чтобы полностью разгромить большевизм. В рамках третьего варианта следовало поддерживать статус-кво и посылать лишь такие подкрепления, которых потребуют будущие экономические цели[428].

Партия японской армии, одна из неформальных токийских политических группировок (двумя другими были партия флота и партия торговли), предпочитала второй вариант. По словам командира американского экспедиционного корпуса в Сибири Уильяма Сиднея Грейвса, Ои уже в сентябре 1919 года говорил, что Япония имеет особые интересы в Сибири по причине взрывного роста японского населения[429]. Кроме того, Болдырев, находившийся в контакте с японскими чиновниками во время своего пребывания в Японии, в своих дневниковых записях 1919 года не раз упоминал план японского командования оккупировать часть Сибири или создать зависимое государственное образование к востоку от Байкала[430]. В конце ноября 1919 года Моррис, ссылаясь на надежные источники, сообщал, что Хара одержал верх над военным министром Танакой Гиити, желавшим отправить в Сибирь дополнительные военные силы «в рамках военного плана по созданию к востоку от Байкала японской зоны безопасности», включавшей в себя Забайкальскую, Амурскую и Приморскую области. Хара сумел защитить вариант сохранения статус-кво, за который выступала и японская пресса. Противники военного решения вопроса указывали не только на дороговизну военной экспедиции, не только на неспособность противников большевизма навести порядок в России, но и на русский (российский) национализм: «Хотя наша помощь позволит нам завоевать расположение части русского [российского] народа, но [таким образом] невозможно завоевать сердца русского [российского] народа в целом». Возможным решением виделось оказание экономической помощи[431].

Лансинг, казалось, поддерживал план; 3 декабря 1919 года он предложил Вильсону создать правительственное Российское бюро с рабочим капиталом в 100 миллионов долларов для возрождения торговли и восстановления нормальных условий для нее. Ожидалось, что бюро будет давать займы кооперативам, земствам и городам в обмен на сырье[432]. План совместного японско-американского контроля над российским Дальним Востоком, подразумевавший использование достаточного количества войск для осуществления экономических операций, может считаться ранним примером нового империализма, в рамках которого подразумевалось, что зависимая территория / национальное сообщество получит выгоду от экономической зависимости, вместе с тем сохраняя формальный суверенитет. В отличие от более поздних сателлитов Японии и США этот план предполагал внешний контроль двух держав и перекликался с американской политикой «открытых дверей» в Китае[433].

По словам Болдырева, в планировании кондоминиума и демократизации российского Дальнего Востока особую роль сыграл Василий Степанович Завойко (Курбатов), русский предприниматель и внук первого военного губернатора Камчатки, сотрудничавший с Корниловым в 1917 году, а в 1919 году, как и Болдырев, находившийся в Японии. Завойко придерживался прояпонской ориентации, но одновременно с этим в начале 1919 года предложил идею получения американской помощи в обмен на концессии на российском Дальнем Востоке. Его связи с семьей Морганов как будто должны были обеспечить американскую поддержку антибольшевистскому правительству. Подобно сибирским областникам, Завойко планировал начать восстановление России с Сибири, организовав Сибирский Земский собор. Но, в отличие от сибирских областников, Завойко стремился к сотрудничеству с Семёновым, надеясь использовать его связи для получения помощи японцев. В начале 1919 года Завойко передал свой проект Танаке и главе Генерального штаба Японии Уэхаре Юсаку. Кроме того, по мнению Болдырева и большевика, редактировавшего его заметки, Завойко пытался добиться сотрудничества Уэхары и Танаки, используя страх перед распространением большевизма в Западной Европе и США, а также обещая им, что Япония будет господствовать в водах Азиатско-Тихоокеанского макрорегиона. Под влиянием Завойко Семёнов и Иванов-Ринов тоже заинтересовались планом создания «дальневосточного государства» под руководством Семёнова. Ожидалось, что подобное государство обеспечит Японии приоритетный доступ к сырью и к некоторым тихоокеанским островам, но речи о каких-либо территориальных уступках Японии не шло[434].