Скованная тьмой - Джулия Холл

– Ты сломал мне позвоночник, козлина.

– И не только это, – он осматривает место сражения, и лицо его становится суровым. Он всегда настаивает на том, что драться мы должны именно в одной из центральных ям, так что быстро сделать ноги не вариант. Я понимаю, что на нас снова все пялятся, когда светловолосый начинает ругаться себе под нос.

Торн огромными шагами направляется в сторону башни, где находятся его покои и моя камера, которую он предпочитает называть комнатой. Тренировочная база остается позади.

Падшие и Отрекшиеся ползут следом за нами. Они замечают мое истерзанное состояние, и глаза их загораются неподдельным интересом. Они прямо как стая акул, окруживших свою жертву.

Только благодаря браслету на моем запястье монстры держатся от меня на расстоянии. Хотя одна из Падших очень высокого роста все же рискует наброситься на нас. Но парень успевает отскочить в сторону. Присев, он расправляет крылья, взмывает в вверх, и делает мощный взмах, направляя его вниз. Теперь мы парим в воздухе.

На этот раз полет не такой спокойный, как предыдущий. Мои ноги беспомощно свисают с руки Нефилима, крылья пытаются сопротивляться ветру, сбивая нас с намеченного пути. Поток холодного воздуха приятно остужает мою разгоряченную кожу. А еще мне приятно смотреть на то, как напрягается Торн. Наконец мы оказываемся на его балконе. Приземление, кстати, тоже не из приятных. Он делает еще три шага вперед, чтобы принять устойчивое положение.

Подойдя к своей кровати, он аккуратно укладывает меня на одеяло. Я вся истекаю кровью, но мне приятно портить или разрушать вещи своего похитителя.

Блондин разочарованно оглядывается через плечо и смотрит туда, откуда раздаются нарастающие крики Падших и Отрекшихся. Кажется, там завязалась драка.

– Нужно их утихомирить, но я быстро вернусь. Не двигайся, хорошо?

– Ты прикалываешься? – огрызаюсь я.

– Нет, – рычит он – с каждой секундой в нем все больше нарастает ярость, – снаружи снова раздается крик. – Я должен навести порядок, иначе они выйдут из-под контроля.

– А сейчас они само спокойствие, что ли? – меня снова одолевает очередной приступ булькающего кашля, и с губ парня срывается нецензурное выражение.

– Я пошлю к тебе целителя. На тебя просто без слез не взглянешь.

Вообще, по сравнению с порванной мышцей в первый день здесь мои мелкие порезы просто ерунда. Но у меня еще куча других открытых ранений, не говоря уж о внутренних повреждениях. Слава Создателю, потомка ангелов не так просто убить.

– Да, спасибо.

Он морщится, а потом разворачивается на пятках и исчезает за огромным окном своей спальни, не потрудившись даже ставни закрыть. Мы оба знаем, что в таком состоянии я никуда не денусь.

Вся верхняя половина тела просто ноет от боли. Ниже пояса ощущается лишь легкое покалывание. Мой позвоночник пытается срастись обратно. Как только это произойдет, начнется настоящий ад. Судя по тому, что я вижу, одно мое колено выбито из сустава. Я мечтаю о том, чтобы отключиться до того, как ко мне вернется чувствительность, но агония все же опережает меня. Она не позволяет мне уснуть, но и не настолько сильна, чтобы погрузить меня в забытье.

Это будет сущий кошмар.

По моим ногам пробегает приступ фантомной боли, как вдруг камни с правой стороны от кровати начинают скрипеть и шевелиться. В стене открывается еще одна секция, являя моему взору еще одну потайную дверь в комнате Торна.

В дверном проеме появляется одна из Отрекшихся. Темно-красные волосы обрамляют ее лицо, закрывая затылок и свисая с плеч.

На секунду в моей голове проносится мысль о том, что я не должна выглядеть настолько уязвимой рядом с ней. Но она тут же испаряется, и я молча продолжаю наблюдать за Отрекшейся.

Наклонив голову, она, шаркая, заходит в комнату. С ее походкой явно что-то не так. Кажется, будто она сильно хромает на одну ногу.

В руках у нее серебристый поднос с кучей всяких баночек и стопкой тряпочек. Остановившись у края кровати, она бубнит:

– Хозяин прислал меня обработать ваши раны. – Она такая низенькая, что матрас почти доходит ей до груди. Наверное, на целый фут ниже меня самой.

– Хозяин? Торн велит тебе называть его «Хозяин»? – у меня сжимается желудок от отвращения. Если он хочет произвести на меня впечатление, то сегодня он просто в ударе.

Девушка горбит плечи, становясь ниже еще на дюйм или два, мой вопрос остается без ответа. Она указывает на предметы, лежащие на подносе, видимо, спрашивая разрешения начать процедуру. Я молча киваю, но она не замечает этого, потому что смотрит в пол.

– Можешь начинать.

Вытянув свою костлявую руку, она опускает чистую марлю в тазик с водой и начинает смывать кровь с открытых участков моего тела. Руки ее похожи на тоненькие угловатые веточки, обтянутые буграми мышц. Сквозь ее тонкую кожу проглядывают черные вены. Сквозь завесу спутанных грязных волос заметны лишь некоторые участки ее лица.

Учитывая ее цвет волос и рост, очевидно, она слилась с человеком.

– Торн говорил мне, что не позволяет Отрекшимся использовать людей в качестве сосудов.

На короткий миг она замирает, но вскоре снова продолжает свою работу. Закончив с грудью, она аккуратно промывает мне раны на руке, а затем переходит на другую сторону кровати, и все повторяется.

Я хочу задать еще несколько вопросов, но нижнюю часть пронзает сильная боль, и мне приходится стиснуть зубы, чтобы не закричать на всю комнату. В приступе агонии я не замечаю, как Отрекшаяся заканчивает с промывкой и переходит к следующему поручению. На каждый мой порез она наносит густую теплую мазь, и боль в них утихает. К тому моменту, как она переключается на мои ноги и обнаруживает там кучу новых травм сквозь изодранные штаны, боль постепенно отступает, и я более или менее прихожу в себя.

Чем дольше она со мной возится, тем больше становится горка тряпочек, испачканных моей кровью. Интересно, что она абсолютно никак не реагирует на ее запах. Удивительно.

– Его нужно вправить, – хрипит девушка.

В этот раз разрешения не спрашивается, но я слабым голосом позволяю ей это сделать. Буквально за секунду до того, как она берет меня за коленную чашечку одной рукой, а другой поддерживает нижнюю часть ноги и резко дергает вниз.

На этот раз сдержать крик от сумасшедшей боли, мгновенно зародившиеся в моем пересохшем горле, не получается. Я чувствую, как кость постепенно встает на место, но жалею, что вообще согласилась на этот ужас.

Быстро поворачиваюсь на бок, и из меня выходит то немногое, что я съела на завтрак. Рвота с отвратительным звуком приземляется на каменный пол. Мне снова становится дурно. Горло горит от кислого и едкого привкуса желчи во рту.

Когда я снова поворачиваюсь на спину, Отрекшаяся протягивает мне маленькое полотенце, которым я вытираю губы от остатков мерзкой жидкости. Пульсирующая боль в колене постепенно успокаивается. Сейчас мой организм работает на все двести процентов, активно регенерируя и самоисцеляясь.