Отпуск строгого режима - Кирилл Казанцев

— Великолепно, папуня. Лас-Пальма — это кул![44]Класс, кайф, — как ни в чем не бывало, щебетала Светка. — Какие здесь гигантские волны — идут прямо из Атлантического океана, балдеж! Я учусь серфингу.

— Ты говоришь, волны Атлантического океана?

— Да, папа. А что?..

— Эй! Борода! Подъем! — крикнул спящему подельнику Валет. — Вставай! Или тебе «велосипед» сделать?

Турок-месхетинец проворчал что-то невнятное, перевернулся на другой бок.

— Сейчас! — Валет вставил между пальцами ног Бороде бумажку, достал зажигалку. — Вставай, бляха, иначе прыгать начнешь и педали в воздухе крутить!

— Что, нах, здесь происходит? — продрал зенки Борода.

Он сел, тупо посмотрел на бумагу, между пальцев его ног.

— Ты че, Валет, охренел?

— Да шучу. Я бы не поджег, — примирительным тоном проговорил карманник. — Все, вперед! Время не ждет!

— А где клавишник?

— Костян? Спит на крыше. Пускай дрыхнет. Нам надо срочно в Сиде.

— В Сиде? Чтоб нас убили? — скроил рожу Борода.

— Прикид изменим — не убьют.

Валет начал копаться в шмотках Костяна:

— Че тормозишь — наряжайся.

— А твой кореш разрешил в его шмотках копаться?

— Разрешил. Ему вообще шмотки по барабану. Быстрее! Каждая минута дорога.

Валет примерил шотландский килт. Борода чуть со смеху не помер:

— Нет, я с таким петухом рядом не пойду.

— Слышь, ответишь за «петуха», — сказал Валет, снимая клетчатую юбку. — Так все шотландцы ходят.

— Так что? Все шотландцы педики?

— Дурак ты, Борода. Это один из самых воинственных народов. Их юбки — килты — как знамя рода. О, есть идея! — воскликнул Валет, — килт наденешь ты. Пускай на тебя все смотрят, а я в это время сделаю очень нужное дело.

— Ты с дуба рухнул? — замахал руками Борода. — Я ни в жизнь юбку не надену!

Валет приложил килт к заднице турка-месхетинца.

— Ну-ка глянь на меня.

Борода как ужаленный отскочил от шотландской юбки.

— Да, с такой рожей ты на шотландца не похож, — Валет отложил килт. — Одевайся как знаешь.

У Костяна, кроме шмоток, в специальной коробке валялись накладные усы, бакенбарды, брови, был профессиональный грим.

Валет вскоре стал похож на рыжебородого английского туриста. А Борода надел зеркальные очки. В Турции он перестал брить свой череп, и у него уже вырос оригинальный чубчик, который он поставил домиком.

— Ну как? — спросил он.

— Просто вылитый хипстер, — оценил его прикид Валет.

— Чего? Не трынди.

— Успокойся, хипстеры — это не педалы, просто современные стиляги, — Валет кожей чувствовал, как улетучивается время. — Давай жрать и отчаливаем.

Подельники нашли в холодильнике открытую упаковку сосисок, съели все сырыми с сухим белым хлебом.

Выпили по пятьдесят водки, Валет для опохмелки, Борода для настроения. Турок-месхетинец хотел налить еще, но карманник остановил:

— Мы должны быть в форме.

Компаньоны открыли массивную дверь.

— Костян, пока, еще свидимся, — громко произнес Валет.

Сверху вместо ответа раздалось неразборчивое хриплое ворчание.

Подельники спустились на этаж ниже, затем, переступая через спящие тела тусовщиков, прошли через второй этаж, попали в веломотомастерскую, в которой чумазый турок лет тридцати пяти надевал покрышку на велосипедное колесо.

— Мерхаба![45]— поздоровался Борода.

— Мерхаба! — ответил турок. — Селямун алейкум!

— Хау ду ю ду[46], — прикинулся англичанином Валет.

— Оу, ит из э гуд байсикл[47], — кивнул Брода в сторону висящего на стенке велосипеда.

— Ай кэн сэл ит[48], — на хорошем английском предложил турок.

— О’кей, нэкст тайм…[49]— подельники, улыбаясь, прошли через мастерскую.

Они быстро миновали несколько кварталов. Валет включил мобильник Элеоноры. Тут же пришла эсэмэска на турецком. За ней еще одна.

— Че пишут? Переведи, — попросил карманник Бороду.

Тот читал сообщения, перечитывал, думал, прикидывал в уме и вдруг побледнел.

— Это восток… Здесь свои законы, — проговорил он испуганно.

— В чем дело? Что там написано? — нахмурился Валет, чуя неладное.

— Как я понял, вот что: «Вам нужна девушка, нам — информация. И то и другое стоит дорого. Но что дороже? Если девушка лишится жизни — ее уже не вернешь. Если мы лишимся информации, то нам придется много работать, много платить, но мы все восстановим. Так что же дороже?» А вот вторая эсэмэска, — начал Борода. — «Мы согласны поменять девушку на информацию. И как можно быстрее. А чтобы вас подогнать мы устроим девушку на работу. Для праведной мусульманки это уже было бы смертью, но ваша — отмоется и будет жить дальше».

— Уроды! — сквозь зубы процедил Валет…

— Я жопой чувствую: если мы сейчас поедем менять ноутбук на нее, то они нас тупо всех замочат, — сказал Борода.

— С каких пор твоя жопа стала думать лучше, чем твоя голова? — не то в шутку, не то всерьез, с большой тревогой в голосе спросил Валет.

— Пошел ты! — выругался турок-месхетинец.

— О том, что нас могут замочить при обмене, и Костян намекал. Им живые свидетели страшней, чем некая слитая инфа в виртуальном инете. Здесь другие понятия. — И Валет без колебаний произнес: — Надо действовать хитро и тонко.

— Восток — дело тонкое, — подтвердил Борода.

Подельники поймали такси.

— Шеф, роад ту Сиде. Я шоу ю,[50]— бросил через открытое окно дверцы Валет.

— Йес, — кивнул таксист.

— И куда мы двинемся? — в тревоге спросил Борода. — В пасть здешним беспредельщикам?