Второй шанс адмирала - Валерий Большаков

– Лево руля!

Бомба взорвалась, вздымая тонны и тонны вспененной воды, а «лаптежник» вывернул у самых волн. Натужно воя, он стал задирать нос, чтобы набрать высоту, но этот его порыв был оборван парою очередей из зенитных автоматов.

Взрыв бензобаков располовинил «Юнкерс», и бомбовоз рухнул в море, так и не набрав ни высоты, ни скорости.

– Огонь, огонь!

Все стволы были обращены к небу, открывая пальбу по «лаптежникам» и «Мессершмиттам», их прикрывавшим.

12,7-миллиметровые пулеметы, 20и 37-миллиметровые пушки учащенно молотили, отбивая налет.

Одному «Мессершмитту» вздумалось пройтись на бреющем, чтобы «подчистить» палубы русских мониторов. Самолет снизился и заложил вираж, пролетая чуть выше мачт дымившего транспорта «Шипка». Именно в этот момент вскрылась палуба болгарского парохода, и туча обломков ударила по немецкому истребителю снизу, ломая тому одно крыло, пробивая фюзеляж, расколачивая мотор.

«Мессер» как летел, так и упал, зарывшись в волны.

Бронекатера качало основательно, и о метком огне речи вести как будто бы нельзя было, а все ж три суденышка взяли один бомбовоз в перекрестный огонь и доконали его, причем весь боеприпас вколотили между крыльев – осколки фонаря и ошметки пилота так и брызнули вверх.

Еще три бомбера оказались чувствительно задеты и не стали геройствовать, а парочка оставшихся, изнывая от желания насолить русским, метко сбросила бомбы и потопила-таки миноносец «Храбри». Обознались ли немцы, приняв болгарский корабль за советский, или пилоты решили наказать «союзничков» за трусость, осталось неизвестным.

А «Храбри» медленно опрокинулся на борт, да так и ушел на дно.

Сильно поредевшая эскадрилья стала уходить, провожаемая очередями, а чадный дым с горевших транспортов словно провожал «лаптежников» и «худых», тянулся следом копотными шлейфами.

И тишина…

5. Ишуньские позиции. 18 октября 1941 года

«КВ-1» выехал, подвернул, забираясь в громадный окоп, и замер. Как только клокотанье мотора угасло, у Вальцева в ушах зазвенело, а все звуки, неслышные ранее, прорезались, четкие и ясные.

Кряхтя, Мишка выбрался на броню и глянул поверх свежего земляного вала. Гладь…

Куда ни посмотри – серо-коричневая равнина с белыми пятнами солончаков.

Вальцев стащил шлемофон и устало отер ладонью потное лицо. Запоздало вспомнил, что руки у него в масле, стало быть, черная полоса поперек всей морды обеспечена. Да и хрен с ней…

…Когда они добрались до Севастополя, то надеялись, что их хотя бы на «бэтушку» посадят – вроде бы были лишние, только-только из ремонта.

Объявили им, что свободных «БТ-7» нет и не предвидится. И «тридцатьчетверок» нету. Все упали духом, и тут командир 5-го танкового полка объявил, что с Керчи подвезли парочку «КВ-1» и один «КВ-3».

Лейтенант Шевелёв тяжелый танк один раз в жизни видел, да и то издалека, но тут же вскочил и бодро доложил: готовы, мол, вести в бой «Клима Ворошилова». Нам бы только двоих в экипаж – на тяжелом танке бьются впятером.

В тот же день под командование Шевелёва прибыли Борис Шагин, наводчик, и Володя Белый, радист. Теперь лейтенанта «освободили» от наводки и стрельбы, это за него делал Шагин, а Шевелёв мог полностью сосредоточиться на ведении боя.

Вальцев поначалу не слишком радовался. Конечно, это здорово, что они опять в танке, но уж больно здоров «КВ», уж больно тяжел!

С другой стороны, вся эта «лишняя» тяжесть называется броней, и немцы не зря кличут «КВ» «призраком»[35]. Сколько ни стреляют по «КВ», а подбить не могут – не берут его снаряды, как духа бесплотного.

Шагин одну историю занятную рассказал, как «КВ» целую немецкую дивизию не пропускал под Райсеняем – это в Прибалтике.

6-я танковая дивизия вермахта двое суток воевала с одним «КВ»! Тот расстрелял и раздавил гусеницами колонну немецких грузовиков, потом прицельными выстрелами уничтожил артиллерийскую батарею.

Фрицы, конечно, палили в ответ, но снаряды из их 37-миллиметровых противотанковых «колотушек» не оставляли на «КВ» даже вмятин. Да что пушки – броню «КВ» не могли пробить даже 150-миллиметровые гаубицы!

Потом немцам повезло – метко ударили, и снарядом порвало гусеницу советскому танку. Но зря гитлеровцы надеялись, что это заставит советских танкистов бросить свою машину!

«КВ» занял единственную дорогу, ведущую в Райсеняй, и двое суток не пропускал немецкую дивизию.

Обойти его не удавалось – вокруг лежали болота, в которых вязли и армейские грузовики, и легкие танки.

Лишь к концу второго дня фрицам удалось расстрелять «КВ» из зениток. Но, когда немецкие солдаты опасливо приблизились к несокрушимому танку, башня повернулась в их сторону…

Лишь граната, брошенная в люк «КВ», покончила с русским танком. Так-то вот.

Вальцев, надо сказать, зауважал свой танк и как-то смирился с тем, что тот тяжел и капризен. Зато – крепость!

Ко всему прочему, экипажу лейтенанта Шевелёва достался опытный «КВ-3». Он был выпущен всего в двух экземплярах – один остался на заводе, а второй усилил 5-й полк.

Вот уж правда, что тяжелый танк! «КВ-3» весил 68 тонн.

По шоссе его пускать было нельзя – перемелет весь асфальт, да и мосты не держали этот танк. Зато и пробить его было практически невозможно.

Лоб – 120 миллиметров! Борт и корма – 90. Даже знаменитая немецкая зенитка «ахт-ахт» сделает дыру в «КВ-3» лишь со ста метров. Только кто ж ее подпустит так близко?

Но и это не было главным. Ни башня в форме конуса, что дополнительно повышало ее стойкость против снарядов противника, ни удлиненная ходовая часть, чтобы выдерживать огромную массу, не поражали.

Поражало орудие – длинная, мощная 107-миллиметровая пушка ЗИС-6.

Даже с трех километров она бы пробила борт «КВ-3», а с километра и лобовую броню проломила бы! Силища!

И Вальцев, сам того не замечая, стал гордиться, что рулит таким танком. «КВ-3», правда, уже отмахал две тысячи километров, и моторесурс его заметно сдал, но механик с Кировского завода с жаром убеждал Миху, что еще как минимум тыщу километров танк пройдет без ремонта. И убедил…

– …Миха! Заснул, что ли?

– А, чего? Фу ты, черт… Задремал что-то, товарищ командир!

– Выводи танк, чего зря место занимать? Вон, пускай лучше «Т-34» станет. Нам-то капонир зачем?

– Эт-точно!

Заведя двигатель, Вальцев послушал рокот – 850 «лошадок», однако! – и дал задний ход. Гусеницы залязгали, завизжали, и танк покинул укрытие. Развернувшись, мехвод занял место с краю.

– Двигун не глуши! – крикнул Шевелёв. – Немчура зашевелилась, сейчас в атаку пойдет!