Зона Посещения. Расплата за мир - Сергей Вольнов

В конечном итоге Стран метнул один из своих световых «шариков». Они были как-то так хитро спрятаны где-то в его костюме, и грины их тоже не отобрали. И пока зелепы замерли, ошеломлённые вспышкой, троица пошла на прорыв.

В результате им удалось вырваться за пределы территории обитания злых папоротников.

Теперь Мамба пожаловалась, что она плохо себя почувствовала и легче ей не становится. Людоед тщательно её осмотрел. Ранена напарница не была, если не считать пары царапин, оставленных листьями папоротников, когда они прорывались. Но Людоед отметил появление тёмных мешков у неё под глазами. Да и вообще вся кожа как будто потемнела… или, может, показалось? В любом случае идти теневичка могла. Несколько глотков спиртного из фляжки вроде придали ей сил. Нужно было преодолеть болото и потом уже в надёжном убежище разбираться с проблемами. Прокрадываться осталось уже немного!

Но через какое-то время Стран тоже сообщил, что смертельно устал, да и у Людоеда появились аналогичные ощущения. Проводник проанализировал пройденное и заподозрил, что исток проблемы мог скрываться в рыжей поросли мохов-паразитов, мимо которой они проходили.

Людоед предупреждал в самом начале об этой опасности. Рыжие мохи-паразиты питались энергией живых существ. Они каким-то образом на эмпатическом уровне внушали жертве чувство усталости и потом, стоило ей затормозиться, потихоньку высасывали жизненные соки. Благо трое воинов прошли мимо твари довольно быстро и вскоре опять почувствовали себя не такими смертельно уставшими.

А вот огненные мохи, которые им попались чуть дальше, действовали более агрессивно. Они могли выбрасывать ложноножки и ими захватывать жертву, после чего притягивать к себе и, смакуя, высасывать полностью. Большие скопления такого моха даже способны были к самостоятельной охоте. Пара ложноножек попыталась зацепить пришлого, но он живо от них отделался и после, не пожалев времени и боеприпаса – если у него вообще есть какой-то лимит энергии лучей! – выжег поверхность, которую покрывал мох, своим оружием.

Последним, уже на выходе из болота, им встретилось существо, носившее самое оригинальное название среди всех болотных тварей – болотник. Тварь была человекообразная, но крупнее раза в два, имела грязно-серую кожу, покрытую наростами, и широкую пасть, напоминавшую капкан. Вот в эту-то рожу Людоед и загнал было очередь из своего огнестрела… но тут случилось неприятное – пистолет-пулемёт заклинило! Поэтому вместо очереди в пасть болотника залетело несколько выстрелов из огнестрела Мамбы. Задействовать «последний довод» из арсенала Странника не довелось, пули попали в мозг и прикончили бывшего человека.

Когда Людоед, Стран и Мамба наконец-то преодолели проклятое болото, уже совсем стемнело. Поздним вечером они оказались на самой границе бывшего округа Новый Источник, на подходе к своей цели. Поэтому теперь им надо было искать укрытие на ночь, чтобы утром выдвинуться к территории бывшего аэропорта.

Завтрашний день должен принести ответы на многие вопросы и завершить рейд.

* * *

…Прямо на глазах мир вокруг становится всё больше похожим на привычный, виденный раньше! Не на большой нормальный, который остался по ту сторону Периметра, за древним оборонным валом, а на Зону Посещения по эту сторону, внутри.

Вокруг проступают реалии отчуждённой территории. Трот, который я узнал за время, проведённое внутри него, в ходках по трём внешним кругам и по транзитной ходке через уровень четвёртый.

Гладкое однообразие степи, осточертевшее уже, нарушается возникающими то там, то тут новыми деталями, местность становится пересечённой, пейзаж меняется, я вижу то холмы, то низины, то лес, то луг, то руины строений, то целёхонькие сооружения, будто идёт перебор вариантов, какой более приличествует к случаю. Так предвкушающая свидание девушка перебирает одежду в своём гардеробе, подыскивая самый подходящий комплект… Какая же человеческая девушка не захочет выглядеть потрясающе эффектной на первом свидании!!!

Флоры и фауны изменения пока не касаются, к моему облегчению. Никто на меня не выскакивает из засады, не ревёт оглушительно, не стремится догнать, разорвать, разодрать и моим дымящимся свеженьким мясом полакомиться.

Зато аномальные искажения во всей красе высыпают как грибы после дождя, и разновидности, мне известные, и совсем незнакомые, но явно чужеродного происхождения, не земные.

Арка в Эпицентре видна невооружённым глазом.

Выясняется, что она не такая уж большая, параметры скромней, чем представлялось.

Я не то чтобы испытываю разочарование, но когда настолько долго и тяжко, ценой потери всего, что было дорого и имело смысл, с кровью, болью, сея смерть и убегая от смерти, таранно штурмуя реальность, пробиваешься к чему-то, а оно… не величественно и совсем не пафосно выглядит, и это обескураживает. Человеку свойственно ждать праздника в награду за труды. Большого праздника за тяжёлые труды.

Внешний вид не столь важен, конечно, главное – внутренняя суть, но… всё-таки во мне ещё много человеческого, и атавизм требует свою долю.

Вход в бездонный Колодец я пока что не вижу. Это дыра, уводящая под землю, ничем не выделяющаяся над поверхностью, а я достаточно далеко.

На подходе, но не совсем рядом.

Обо всём, что происходило со мной и вокруг меня по дороге через пятый круг, сейчас уже не стоит думать.

Это всё было, было и прошло. Каким было, почему именно таким и так далее, рефлексировать разве что на досуге, если он мне выпадет когда-нибудь. Не до самокопания. Вообще не до жиру, быть бы живу.

Подозреваю, что испытал лишь предварительные ласки, а собственно «любовная линия» ещё даже не началась…

И я не то чтобы испытываю сомнения в собственной неотразимости и потенции, но как любой парень перед свиданием, снедаемый нетерпением, не могу не волноваться, придусь ли по сердцу…

Что меня в связи со встречей по-настоящему заботит, так это уровень того, что в нас от человеческой натуры. Сколько во мне не испарилось, осталось, а в ней – присовокупилось и накопилось.

Это нам поможет или, наоборот, помешает?

Всё-таки КОНТАКТ ДВУХ РАЗНЫХ МИРОВ, каждый для другого – в чём-то необъяснимый, загадочный и непредвиденный.

Мостик, связующий разделённое, арка, перекинутая с берега на берег, и посредине мы, представители не родственных сущностей…

Картина вполне годится для финала эпичного блокбастера.

Но нам-то не роли играть, а самые что ни на есть реальные судьбы в точке встречи соединять.

И снова – люди в серых, как пыль, металлических сочленённых «доспехах», и снова – сонное полотно пейзажа, похожее на дырявое одеяло. А над людьми птицы кружатся, то есть не птицы даже, а чёрные тени, в этом мире в них превратились воробьи, ставшие падальщиками, повсеместно отыскивающими трупы. Ветер, закручивающий пыльные вихри; ветер, обмывающий лица, подобно тому, как вода обмывает камень. Свет, ложащийся полосками на чёрствый асфальт. Пыльное, бархатистое от старости солнце, чей свет, подобно теплу старого сердца, продолжает согревать холодный мир; кончики его лучей кружатся, бегают в танце с тенью, тень – извечный партнёр и соперник. Обломок балки в форме двухгранного угла, торчащий из земной поверхности, – чёрный кусок железа высотой полметра. Рядом кусок пониже, отблёскивающий антикварно-серебряно… Пучки травы буро-жёлтого цвета, прорывающиеся из-под грязновато-коричневой земли в цилиндрах ям. Одинокие цветки, хотя что им тут делать… И – внезапно – пенные скульптуры облаков в вальяжно-спокойном бездвижном небе. Выкорчеванная кем-то берёза-мутант, погибающая, но прорастающая ветками сквозь престарелый асфальт. Горы металлолома, когда-то бывшие смертоносными машинами, обломки этих павших в бою кораблей звенят, подобно мятой бумаге, под ногами. Бесхозные сервисные механоиды, потерявшие своих хозяев и бессмысленно обретающиеся в поле видимости. Аномальные искажения, почти незаметные, но всё равно выдающие своё присутствие. Звуки завываний, периодически прорывающиеся сквозь ветер, звуки эти животного происхождения. Устойчивая аура смерти, повисшая над всем-всем-всем… Забытые могилы, никем никогда не навещённые, некоторые разрытые. Прах тел погибших, рассыпанный под ногами, он же примесью содержится в тех самых вихриках пыли, закручиваемых ветром. Царапины от пуль на дороге, трещины и разломы от взрывов, как будто бы город находится под непрекращающимся обстрелом. Бурые, засохшие пятна крови, асфальт и земля настолько пропитались кровью, что кажется, им от природы был придан такой дополнительный красноватый оттенок.