Чревовещатель - Ксавье Монтепен

– Покорнейше прошу прощения, — пробормотал Паскуаль смиренно. — Я не думал, что вы изволите вернуться так скоро. Я пошел перекусить.

– Отоприте дверь и наденьте мундир, сейчас отправитесь с поручением.

– Слушаю.

Жорж Прадель, переступив порог своей квартиры, взял лист почтовой бумаги и написал следующее: «Моя прекрасная жидовка, прощайте! Примите прилагаемую вещицу на память о друге, который возвращает вам свободу и сам становится свободен». Он подписал эту лаконичную записку, положил ее в конверт, а конверт в портсигар, который служил ему бумажником. Тут явился Паскуаль, уже в мундире. Жорж велел ему идти с ним, вышел из дома, направился к площади Правительства и в ювелирной лавке купил браслет за двадцать пять луидоров. Голубой бархатный футляр был старательно завернут в шелковую бумагу. Отдав письмо и сверток денщику, Жорж приказал немедленно отнести все это Ревекке.

– Ответ будет? — спросил Паскуаль.

– Сомневаюсь, — сказал Жорж, улыбаясь. — Во всяком случае, если и будет, то на словах, — прибавил он.

Прекрасная жидовка не умела писать. Денщик отправился с поручением, а молодой человек пошел в кофейню «Аполлон», где намеревался убить время за абсентом, домино и бильярдом. Время до вечернего визита к Даниелю Метцеру, казалось, тянулось бесконечно. Кофейня была полна офицеров. Они дружелюбно приняли Жоржа.

– Здравствуйте, любезный друг, — сказал Поль де Менар, пожимая ему руку. — Как поживает израильская жемчужина, черноволосая Ревекка, которую наперекор всем я продолжаю провозглашать истинной королевой красоты?

– Надеюсь, что Ревекка здорова, — ответил лейтенант. — Но мы не виделись сегодня, и впредь, желая узнать о ее здоровье, обращайтесь к кому-нибудь другому.

– А! — вскрикнули двое-трое молодых людей. — К кому же?

– К моему преемнику.

– Словом, разрыв?

– Полный и окончательный.

Отовсюду понеслись восклицания. Некоторые офицеры жалели Жоржа, другие поздравляли его с избавлением от разорительной любовницы. Ахилл Даркур взял лейтенанта под руку и отвел его в угол зала.

– Должно быть, Метцер отказал в субсидии, — сказал он тихо.

– Напротив, — ответил Жорж. — Просто я рассудил, что разлюбил Ревекку.

– Браво! Какой ты стал рассудительный! Но, не знаю почему, мне сдается, что тут что-то другое.

Жорж не удержался от улыбки.

– Вижу, что угадал, — продолжал Ахилл Даркур. — Сердце мужчины страшится пустоты.

Разговор приятелей прервал приход Турнада, встреченного всеобщими криками.

– Ну, барон, что у вас нового? — вскрикнул Поль де Менар. — Вы все еще страстно влюблены в белокурую незнакомку?

– Больше прежнего, — ответил барон.

– Видели ли вы ее по крайней мере?

– Нет, но уверен, что увижу.

– Стало быть, вы знаете, где живет этот таинственный феникс? Кто вам сказал?

– Случай. Я встретил мулатку час назад.

Жорж, слушавший рассеянно, насторожился.

– Я отправился следом, — продолжал Турнад, — и подошел к ней в ту минуту, когда она входила в дом, в котором живет, я расспросил ее и получил все необходимые сведения и о жене, и о муже.

– Есть муж?! — закричали молодые офицеры.

– Да, господа, и даже, кажется, довольно грубый и непривлекательный. Он деловой человек, стало быть, легко будет завязать с ним отношения.

– Имя мужа? — спросили двое-трое.

– Об этом, господа, позвольте умолчать, — ответил барон с улыбкой.

Жорж Прадель подошел к Турнаду.

– Барон, — сказал он, — на два слова. Позвольте задать вам один вопрос и обещайте мне ответить.

– К вашим услугам, любезный лейтенант. Не могу заранее дать вам слово. Говорите, потом посмотрим.

– Ну, барон, — сказал Жорж, стараясь сохранять спокойствие, — имя молодой женщины, о которой шла речь, госпожа Метцер, не так ли?

Пришла очередь барона де Турнада вздрогнуть, когда он услышал заветное имя. Его лицо, обыкновенно бледное, вспыхнуло.

– Знаете ли, любезный, — сказал он сухо, — вы будто хотите со мной поссориться.

– Вовсе нет, — возразил Жорж, — я прошу от вас сведений, которые меня интересуют. Как вы можете видеть в этом оскорбление?

– Ну хорошо. Я отвечу вам, но с условием, что вы мне скажете откровенно, одно ли любопытство побуждает вас или есть более серьезная причина для этого.

– Есть.

– Могу я ее узнать?

– Вы узнаете это, как только мне ответите.

– Хорошо, — сказал Турнад, — особа, о которой я говорил, действительно госпожа Метцер.

– Я до безумия в нее влюблен, — в свою очередь проговорил Жорж.

– Это невозможно! — вскрикнул барон. — Вчера вы утверждали, что любите исключительно брюнеток.

– Это правда, но теперь я переменил мнение.

Турнад расхохотался.

– Выходит, что мы любим одну женщину. Я ничего не могу поделать.

– Вы можете уступить мне, и я умоляю вас об этом.

– Для чего мне делать это?

– Сударь, моя любовь глубока, а ваша просто прихоть.

– Откуда вы это знаете?

– Я этого не знаю, но чувствую. Поступите как добрый товарищ, оставьте эту прихоть.

– А если я попрошу вас о том же?

– Я откажу вам решительно.

– Лейтенант, признайтесь, с каких пор вы знаете хорошенькую блондинку и с каких пор ее любите?

– Всего несколько часов, — в замешательстве прошептал Жорж.

– Ну, а мне уже целую неделю не дают покоя ее прекрасные голубые глаза. Следовательно, у меня есть преимущество. Вы не хотите отступиться. Я поступаю так же. Придется смириться, любезный лейтенант, каждый за себя! Мы соперники.

– Я не допущу соперничества, — сухо возразил Жорж Прадель.

Турнад нахмурился.

– Вы не допустите? — повторил он. — Видите, я был прав, уверяя, что вы желаете поссориться со мной. Когда поединок?

– Завтра, если хотите.

– Хорошо, завтра. Вы, без сомнения, не станете говорить нашим секундантам о причине дуэли?

– Я хотел просить вас сохранить тайну.

– Будьте спокойны. Необходим формальный предлог. Я беру это на себя. Расстанемся дружелюбно внешне. Пожмите мне руку, предложите потом партию в экарте Полю де Менару, и не тревожьтесь ни о чем.