Контракт с боссом - Айрин Лакс

— Держи…

Отец придвигает ко мне большую кружку. В ней чай с молоком и медом, в горячей жидкости тает кусочек сливочного масла.

На деревянной доске нарезан батон из ржаной муки. Отец берет один кусочек, накладывает на него кусок брынзы и сверху тонкими кружочками нарезает соленый огурчик.

С сомнением смотрю за всеми этими приготовлениями.

— Приятного аппетита, — протягивает странный бутерброд.

— Это что-то несочетаемое, па! — вырывается само по себе.

Руки отца дрогнули, едва не выронив бутерброд, глаза сверкнули.

— Попробуй, — говорит изменившимся голосом. — Знаю, что несочетаемое, но твоя мама так ела.

Худшее, что может случиться — меня стошнит. Но меня и так постоянно тошнит!

Осторожно пробую.

Неожиданно кажется вкусно. И бутерброд, и чай, который больше похож не на чай, а на наваристый бульон…

В желудке заурчало.

Я буквально проглотила бутерброд за один присест!

— Вкусно.

— Сейчас еще сделаю, — сияет радостно отец. — Срок у тебя небольшой?

— Да, — отвечаю, снова приходится вернуться к острой теме. — Я узнала о беременности в день, когда задержали Демьяна. Он не знает, а я… не представляю, как он к этому отнесется. Он как-то сказал, что не планирует маленьких детей.

— Прямо о таком спрашивала?

— Нет, он сам сказал вскользь, когда…

Незаметно для себя я оказалась втянута в разговор.

Рассказала отцу о многом и совершенно без стеснения, которого можно было ожидать в такой ситуации.

Наверное, потому что я его совсем не знала, и он меня узнает заново именно такой, достаточно взрослой и со своими сложностями в жизни.

Можно было, конечно, умолчать о многом, дать понять, что я лучше и способнее, чем есть на самом деле.

Но правда в том, что я по глупости много раз вляпывалась в разные ситуации…

Даже вопрос о грязных слухах мы обсудили как-то спокойно.

Я уверенно чувствовала себя, сказав, что это ложные наговоры, без лишних страхов.

Можно даже сказать, я ощущала себя в безопасности, когда открыла такие подробности и не ждала подвоха. Интуитивно не ждала.

— Можешь не объяснять, я знаю, что это ложь.

— Откуда? Ты же меня совсем не знаешь. Вдруг я вру?

— Я хорошо чувствую, какой ты стала, и просто знаю, что это были происки завистников, — отвечает он. — Так и получилось.

После этих слов у меня становится спокойно на душе и легко. Даже появляется вера в лучшее, пробивается лучик надежды…

Савицкие много раз говорили мне, что все решится и наладится, я соглашалась с разумными доводами. Но на сердце было тревожно.

Только сейчас, после разговора с отцом я всей душой поверила сказанному…

Зеваю, прикрыв ладошкой рот.

Смотрю на стол, смутившись, что за время разговора умяла целый батон, большой кусок сыра и половину банки огурцов. Сколько чая выпила, даже подумать страшно!

— Я засиделась в гостях. Наверное, мне пора.

— Отдохни немного, потом поедешь, — остужает пыл отец.

— Наверное, я тебя от работы отвлекаю?

— Не переживай. Я оставил цех на помощника, он надежный человек.

Отец включает телек в гостиной, садится рядом на диване. Рассказывает о себе, о том, как живет, обещает познакомить со своей пассией. Я пишу смску Марике, что задержалась, буду позднее. Меня клонит в сон, буквально рубит.

Я даже не помню, успела отправить сообщение или нет, меня накрывает чем-то теплым и безумно мягким…

Сквозь сон слышу обещание отца:

— Не переживай, все будет хорошо. Чтобы ни случилось, твоего малыша мы вырастим…

Соня

Утром просыпаюсь в незнакомом месте, но почти сразу же вспоминаю, где нахожусь. Не успела испугаться, поэтому улыбаюсь.

В доме тихо и на душе тоже спокойно. Так умиротворенно я не чувствовала себя давно.

С тех самых пор как забрали Демьяна, я плохо сплю и почти постоянно сдерживаю слезы, рвущиеся из глубины души.

Однако сегодня впервые просыпаюсь с легкостью на сердце.

Телефона рядом нет.

Прислушиваюсь.

Тихо… Слышно, как тикают большие часы.

Фоном в отдалении звучат шепотки. Наверное, отец разговаривает с кем-то вполголоса. Может быть, даже пришла его женщина.

Мне стоит привести себя в порядок, умыться…

Вспоминаю, где находится ванная комната. Немного взбодрилась, но до сих пор бледная и похудевшая. Скулы заострились… Марика права: мне нужно меньше переживать, но пока не получается.

Расчесав волосы, собираю их в конский хвост. Кофточка безнадежно измята, нет никаких шансов придать ей нормальный вид.

Придется выходить так.

Пока я была в ванной, голоса стихли. Слышен звук двери. Кто-то вошел или вышел. Снова тихо.

Немного поколебавшись, иду на кухню. Может быть, отец завтракает? Вернее, полдничает, поправляю себя, посмотрев на часы.

Проспала как сурок!

Наверное, Савицкие меня потеряли!

— Папа, ты не видел мой…

Застываю на пороге кухни.

Моргаю несколько раз.

Не могу поверить в увиденное.

Что…

— Привет, Соня! — бросает хрипло Демьян, стоящий у стола.

— Демьян?! — голос срывается. — Демьян!

Подбегаю к нему, запрыгнув с разбега. Хватаюсь за него сразу и руками, и ногами, прижавшись всем телом.

— Вот это моя девочка! — стискивает изо всех сил. — Моя соскучившаяся, безумно горячая девочка!

— Ты здесь? Точно?! У меня не глюки?! — плачу, гладя пальцами лицо с сильно отросшей щетиной.

— Нет, нет. Все настоящее. Я здесь. Люблю тебя безумно. Люблю… — признается впервые.

Я уже говорила ему эти слова, он отвечал иначе: “Обожаю…”

— Люблю, — разделяет по слогам, со стоном касается моих губ.

Мгновенно перехватывает контроль, целуя глубоко и уверенно.

Жадно. Словно хочет выпить меня до дна.

Отвечаю ему так же страстно.

Начинаю задыхаться от недостатка кислорода.

Хватаю один глоток воздуха и снова приникла к его губам.

— Не оставляй меня, — прошу навзрыд. — Не оставляй!

— Тише-тише… У нас все будет. Хорошо? — гладит мои губы большим пальцем.