Биарриц-сюита - Бронислава Бродская

– Нет, сейчас… Женин голос уже звенел слезами.

– Так, я не понял. Ты меня здесь ждала, чтобы поговорить. О чем? Мы едва знакомы.

– Может мы пойдем к тебе и все обсудим…

– Никуда мы не пойдем, и обсуждать нам нечего. Нет у нас с тобой ничего, поняла? Ты меня поняла?

– Как это ничего… я думала… мы с тобой… Женя что-то мямлила и сама себе была противна.

– Ладно, хорошо, не хотел тебе этого говорить, думал, ты умнее, но, видать, придется… Лицо Дениса стало жестким, недовольным и презрительным.

– У нас с тобой ничего не было, а то, что было – было "ничем". Ты что-то не поняла. У меня нет желания связываться с женщинами, они мне в лом. Я вообще не помню ничего. У меня другие в жизни проблемы. Ты мне не нужна. Если бы я и захотел с кем-то быть, то не с тобой. Мне есть с кем быть, когда я этого хочу, можешь мне поверить! Я теперь даже и не понимаю, что я в тебе нашел. Ладно, иди домой, и пусть у тебя все будет хорошо. Не звони мне больше, и не приходи сюда. Не валяй дурака. Ничего личного. Давай, пока, детка. Не бери в голову.

– Денис, ну пойдем к тебе. Давай попробуем все сначала. Пусть это будет в последний раз. А? Денис! На глазах у Жени были слезы. Она видела всю сцену как бы со стороны, но остановиться не могла. Слезы лились, и Женя все бессмысленно повторяла "Денис, Денис…". Он молчал, и она начала истерично выкрикивать: "Какая же ты дрянь!"

Плакать ей не стоило, так как, видимо, Денис не принадлежал к тому разряду мужчин, которых женские слезы умиляют, с ним было наоборот. Он начал сильно злиться, Женя его раздражала. Ему хотелось бы остаться в рамках относительной цивилизованности, но… не вышло. Она перешла границы. Он никому не позволит называть себя, мужчину, "дрянью". Девка уже не раздражала, она бесила. Вся нелепость дурацкой сцены во дворе собственного дома, после тяжелого рабочего дня, когда он мечтал о своей тахте, душе, чашке горячего чаю… это же надо как его угораздило с этой приличной еврейской телочкой! На хрена ему это все надо? Лучше бы снял кого-нибудь за бабки. Не было бы проблем! Ах, пить надо меньше, не ходить в какие-то незнакомые компании, где водятся такие идиотки, с классическим филологическим образованием и глупой фанаберией. Лежала, как бревно… тьфу… И главное, не уходит, стоит тут, блять, у него на пути.

– А ну, пошла отсюда, овца тупая! Денис схватил Женю за руку, потащил ее к машине, открыл дверь и с яростью толкнул на водительское сидение. Он себя уже не контролировал. Женя плакала, наклонившись к рулю и слышала как Денис сквозь зубы говорил «Пизда тряпичная… козлоебина на мою голову… сволочь многопиздная… зайдет она ко мне! Я тебе зайду! Жидоевка ненасытная! Посмей еще сюда прийти, я тебя так отхуярю, в больницу попадешь,… уебище, манда сраногнойная…!».

Потом он хлопнул дверкой машины и скрылся в подъезде. Женю сотрясали рыдания. Она была раздавлена его реакцией, никто, никогда так с ней не разговаривал, никто ее так не оскорблял, не унижал. Об этом еще надо было думать: почему это случилось с ней? Она взяла себя в руки и поехала домой. Родители спали и Женя тоже неожиданно быстро заснула.

Из истории с Денисом следовало извлечь урок, но она была так растеряна, что никакой урок не извлекался, история просто ушла на задворки памяти. Именно по-этому, вчера, когда подруга вдруг поинтересовалась, "как с Денисом?", Женя так разъярилась. Зря конечно, подруга-то ничего не знала. Никто не знал, что она дура, такое рассказывать?

С тех пор прошло уже больше года, Денис почти забылся, но… он поселил в Жене новые комплексы, какой-то страх перед знакомствами. Тело по-прежнему просило секса, под душем или вечером в постели она сама себя ласкала, но достигнув удовлетворения долго не могла уснуть.

Вот воскресенье, можно никуда не ходить, но сил не было начинать день. Было жарко, душно, Женя вертелась в кровати и жалела себя. Она боялась остаться одна, и боялась оказаться с таким, как Денис. Что-то в ней перемкнуло, она знакомилась с ребятами, но сходиться ближе не получалось, да и с ней никто не искал близости, она и самой близости стала бояться тоже.

Женя вылезла из кровати и прошла на кухню. Мать обрадовалась, они сели за поздний завтрак. В понедельник следовало зайти на работу за последними указаниями, а рано утром во вторник Женя улетала в большое турне по городам Сибири. Она участвовала в проекте рекламы немецкой фирмы Опель. Машины последних марок перевозили Олимпийский Факел. Она проедет по захолустным сибирским городам, люди будут выходить и толпиться по обочинам, встречая кортеж. Весь этот сумасшедший дом, "огневые мероприятия", которыми она, специалистка из Москвы, будет распоряжаться. Ей еще повезло, что она поселится в дорогих туристических гостиницах, коллегам, которые были в Сибири раньше нее, пришлось жить в гостинице для шоферов-дальнобойщиков, где не топили, спали не раздеваясь и не было горячей воды. А зато, а зато… Женя сделала себе имя и работала в одной из крупнейших российских компаний по пиару. Толпы, "факелоносцы", концерты… будет что рассказать ребятам, на работе, друзьям в соцсетях. Женя вздохнула и решила сегодня никуда не ходить, побыть с мамой. Следующая неделя обещала быть напряженной, но она все сделает как надо, зарекомендует себя и тогда ее пригласят делать примерно тоже самое перед Студенческой Спартакиадой в Красноярске. Женя принялась обсуждать с мамой поездку и настроение ее улучшилось, да оно и не было таким уж мрачным: работа, друзья, театр… просто не надо никогда думать о Денисе и о своих страхах. Иногда это ей удавалось, иногда, как сегодня, – нет. На работе Женя забывалась, и по-этому работала все больше и больше.

Егор

Егор помнил, как он прошлым летом прилетел в Лос-Анджелес. Лора встречала его и он ее сразу узнал в толпе: ее лицо выглядело точно, как на Скайпе. Ехали в машине, а по-приезде домой – какая-то простая еда, безо всяких приличествующих случаю изысков, убогая крохотная квартира… Вечером она уехала ночевать к матери, якобы, чтобы помочь ей следить за ребенком сестры. Егор был рад, что она уехала. Он устал с дороги, чужой человек рядом напрягал, не давал расслабиться.