Возвращение воина - Кинли Макгрегор

Теперь они разбили лагерь в окрестностях города и стояли там уже три дня — пожалуй, это была самая долгая их остановка. Люди все больше выбивались из сил, и хотя Йоан хотел продолжать путь, Кристиан все же одержал победу в их споре после того, как заболела Коррин.

Да и сама Адара чувствовала себя ненамного лучше. Целый день она боролась с тошнотой. Это все, что она могла сделать, чтобы не дать желудку окончательно взбунтоваться.

Она лежала на кровати, пытаясь подавить тошноту, когда услышала, как вошел Кристиан.

— Адара? — спросил он обеспокоенным голосом и в мгновение ока очутился возле нее. — Ты нездорова?

Она открыла глаза и, когда комната слегка поплыла у нее перед глазами, сделала несколько глубоких вдохов, чтобы подавить это ощущение. Настало время быть честной со своим мужем. Вот уже почти два месяца она хранила молчание. Но теперь она была совершенно уверена.

— И да, и нет.

Кристиан, похоже, был озадачен ее ответом.

— Нет уж, либо да, либо нет. Ты не можешь быть больна и здорова одновременно.

— В таком случае да, Кристиан, в данный момент я больна.

Он встревожился. Прижал ладонь к ее лбу, чтобы узнать, есть ли жар.

— Я схожу за лекарем.

— Нет, муж мой, ни к чему попусту отнимать время у этого доброго человека.

— Но ты больна.

— Мое недомогание пройдет к исходу следующих двух недель — по крайней мере так мне сказала Рената.

Теперь он, казалось, пришел в еще большее замешательство.

— Кто такая Рената?

Усилием воли Адара сдержала улыбку, смакуя новость, которую она собиралась ему преподнести. Но ей хотелось еще немного поиграть в прятки, чтобы иметь возможность помучить его.

— Дородная пожилая прачка, которая путешествует с людьми Сокола.

— С какой стати ты советуешься с прачкой о своем здоровье?

— С такой, что она повитуха и к ней обращаются женщины в положении.

Адара смотрела, как полный смысл ее «болезни» с трудом дошел до его сознания. Он уставился на нее:

— Ты понесла?

— Да. Я должна разрешиться от бремени этим летом.

Кристиан почувствовал внезапную потребность присесть. Ноги не держали его. Душа его ликовала и одновременно страдала от ужаса.

Адара носит под сердцем его ребенка.

— Ты не рад?

Он опустился перед ней на колени, чувствуя, как слова ее отдаются в его душе.

— Рад, Адара. Это в высшей степени приятная новость.

— Тогда почему ты так бледен?

Страх? Полный ужас? Паника? Опасения? Вот чувства, которые она могла выбрать в качестве причины, по которой краска сбежала с его лица.

— Думаю, я подхватил ту же болезнь, что и у Коррин. Она не поверила ему.

— Так, значит, ты не рад.

Он открыл было рот, чтобы солгать ей, но чего ради?

— Ты знаешь, что я не хотел детей. Ноздри ее раздулись.

— Тогда вам следовало держать свой мужской придаток в штанах, милорд.

Кристиан был ошеломлен ее грубостью.

— Где ты этому научилась?

— Разве ты не видел женщин, которые путешествуют вместе с мужчинами? Это бесстыжие создания, и они многому меня научили за последние месяцы.

Теперь ее лицо горело румянцем. Она села в постели.

— Я сказала тебе, когда мы встретились, что никогда не потребую от тебя остаться со мной. И мне не нужно, чтобы ты изображал из себя отца моего ребенка, когда совершенно очевидно, что ты не желаешь быть с ним рядом.

Адара поднялась с кровати, вынудив его тоже встать.

— В сущности, почему бы нам не начать уже сейчас? Ребенку ты пока не нужен. Почему бы тебе не провести ночь в шатре Йоана?

— Прошу прощения?

— Ты меня слышал! — отрезала она властным тоном. — Ни я, ни ребенок не желаем находиться рядом с тобой. Так что избавь меня от своего присутствия, и поскорее.

— Это мой шатер.

— Прекрасно!

Изумленный и потрясенный, он увидел, как она вышла из шатра.

Кристиан бросился за ней. Она стремительно шла вдоль ряда шатров.

Он остановил ее:

— Адара! Куда ты идешь?

— Какая тебе разница? Убирайся! Оставь меня! Кристиан вдруг осознал, что Адара выбежала из шатра без плаща. Она стояла на пронизывающем холоде в одном платье.

— Возвращайся со мной в шатер, Адара, и согрейся.

— Я скорее пойду к самому дьяволу!

Она развернулась и побрела вверх по холму к шатру Люциана.

Кристиан последовал за ней и, войдя в шатер, обнаружил, что Люциан уже предлагает ей сесть.

— Вышвырни его вон, Люциан! — приказала она. Он угрожающе посмотрел на шута:

— Только тронь меня, Люциан, и на этот раз я точно сверну тебе мозги набекрень!

— Попробуй не тронуть его, Люциан, и я сверну набекрень то, чем ты дорожишь гораздо больше!

Адара устремила многозначительный взгляд на чресла шута.

Разинув рот, Люциан прикрыл пах руками.

— Полагаю, мой принц, вы поймете меня, если я покажу вам, где выход. Лучше уж лишиться мозгов, чем кое-чего другого.

Кристиан был дьявольски зол на неразумное поведение жены.

— Прекрасно, Адара. Когда ты наконец решишь повзрослеть и вести себя как ответственный человек, найдешь меня в нашем шатре. Я буду там.

— Я безответственная? Это ты хочешь сбежать! Так ступай. Уходи! Уходи! Уходи!

— Я понял тебя с первого слова.

— Тогда почему ты все еще здесь?

Не обращая на нее внимания, Кристиан повернулся к Люциану:

— Приглядывай за ней. Люциан. Не позволяй ей делать глупостей.

— Он опоздал, — сердито сказала она. — Он уже позволил мне отдаться тебе. Что может быть глупее этого?

Кристиан хотел было ей возразить, но он достаточно хорошо знал Адару, чтобы понять, что она не станет слушать его, будучи в таком настроении.

Так что пусть все остается как есть.

Лучшее, что он мог сделать, — это уйти и дать ей время остыть. Круто развернувшись, он оставил ее с Люцианом, который взирал на него с жалостью.

Кипя гневом, Адара сидела в деревянном походном кресле Люциана. Ее муж был самым несносным человеком из всех, кто когда-либо жил на земле.

«А чего ты ожидала?»

Она хотела, чтобы он был счастлив. Они провели вместе столько чудесных ночей, все ближе узнавая друг друга, что она подумала, что теперь он с радостью воспримет эту новость. Но он не переменился. Нисколько.