Кот в мешке - Иоанна Хмелевская

– И никто из вас не слышал, как он в ночной тишине летел с лестницы? Это я пока сам по себе интересуюсь, легавые все равно спросят. Вон тут какое нагромождение всевозможных предметов…

– Во-первых, нагромождение, так сказать, вторичное, – ответила хозяйка. – Это мы уже его нагромоздили, точнее, Павел свалил сверху остатки книжной стенки. А во-вторых… Беата, детка, спусти, пожалуйста, воду!

На спуск воды в бачке однозначно прореагировала вся бригада полицейских. Нужник, спасибо ему, показал, на что способен. Вопрос о слышимости отпал сам собой и больше не затрагивался.

Покинув ателье, следствие переместилось в гостиную.

* * *

И все же неизвестно, чем бы закончился допрос поднаторевших в своем деле специалистов. Уж они знают, как его вести. Доведут до того, что подозреваемый начинает путаться в своих показаниях под перекрестным огнем хитроумных вопросов, таких невинных с виду, и может наговорить глупостей. Нам помогло одно непредвиденное обстоятельство. Одному из легавых, входящему в гостиную сквозь распахнутые на террасу двери, под ногу попал стеклянный шарик. Полицейский чуть не упал, но на то он и полицейский, чтобы проявлять ловкость. Поскользнувшись, он как-то исхитрился ловко ухватиться за фрамугу двери и удержался на ногах. Зато шарик из-под его ноги выстрелил точно так же, как и вчерашний. Со скоростью пули он угодил в висевшее на кухонном окне керамическое кашпо, в результате чего у того отвалилось дно. Земля с жалкими остатками цветочка засыпала подоконник вместе со стоящими на нем бутылками с уксусом и растительным маслом, банкой с малосольными огурчиками и прочими съедобными и несъедобными предметами, в том числе и все остальные цветочки.

– Холера! – вырвалось у Алиции, наверняка по поводу гибели ее любимого цветочка.

Легавый взглянул себе под ноги.

– И много такого валяется у вас в доме? – поинтересовался он.

– Увы, насыпалось немножко, – сокрушенно призналась хозяйка. – Я уж думала, что мы все шарики собрали, а вот, оказывается… Вы уж будьте поосторожнее, надо смотреть под ноги.

– Понятно.

Вот так благодаря какому-то шарику весь допрос подозреваемых оказался на редкость коротким и без подвохов. Полицейские еще немного походили по дому и наконец, к нашему облегчению, покинули его.

После их ухода Алиция коротко повторила нам то, о чем они говорили между собой.

– Удивляются немного, с чего это такой урожай трупов именно в моем доме, но, кажется, никого из нас не подозревают. Зато еще раз проговорились, что дом немного… того… захламлен, теперь вот еще и шариками. Они считают, что Прохиндей проехался на шарике, что и стало причиной катастрофы. Они понятия не имеют, почему он оказался в моем доме, не представляют, в чем дело, а кошачьи мешки им в головы не пришли. Я бы, пожалуй, что-нибудь съела. А вы?

Она сидела на своем месте за столом над вечной чашечкой с кофе. Павел стоял в раскрытых дверях террасы, глядя вслед удалявшимся полицейским. Беата стояла у стола, нервно сжимая руки.

– Можно, я выскажу свое мнение? – спросила она.

Хозяйка удивилась.

– Ну, давай валяй.

И Беата высказалась.

– Во-первых, надо собрать с пола это свинство, в конце концов, и кто-то из нас может себе шею свернуть. Во-вторых, следует, наверно, распотрошить тот мешок, что стоит в ателье, может, в нем окажется то, что разъяснит происшедшее. Ну и, в-третьих, я бы собрала землю с подоконника, не то она будет скрипеть у нас на зубах, да и цветочек, возможно, удастся спасти. А запасной горшочек у тебя найдется, я видела. Конечно, я не настаиваю, но все это мне кажется разумным.

Наверняка так оно и было, и даже Алиция с неохотой в этом призналась. Правда, поменяла местами перечисленные Беатой действия, велев начать с подоконника, но и то не сразу.

– Сначала поедим, а все остальное потом, – твердо заявила хозяйка. – Я не намерена еще и от голода страдать.

Я принялась накрывать на стол, заявив, что ни за какими продуктами не поеду, хотя очень люблю датские магазины, но сейчас обойдемся тем, что имеется в доме. А имелось достаточно, поскольку Зенончик давно не посещал нас, продуктов накопилось порядочно. Если не посетит и сегодня, еды хватит даже на завтра.

– А вообще, – заявила я, – все это датское расследование годится… нет, не стану выражаться, но лично я не удовлетворена тем, как оно ведется. Нет, все же слабо сказано. Меня такое расследование не устраивает. Короче, я испытываю чувство глубокого неудовлетворения. Глубочайшего. Величайшего. Кошмарнейшего неудовлетворения.

Кошмарнейшее неудовлетворение заинтересовало всех, и меня попросили высказаться понятнее.

– Истинный детектив, скажем типа Эркюля Пуаро, он как поступает? Он каждую мелочь замечает, а тут никакого внимания на потрепанный вид Павла, на их гм… особые отношения с Беатой, простым глазом заметные, на нежелание хозяйки затрагивать некоторые вопросы, да на тысячу подобных мелочей! И уж он бы знал, что оба наших покойника были знакомы друг с другом, не прошел бы мимо такой «мелочи»…

– Минутку, – перебил меня Павел, – ведь ты же сама подсказала аргумент для показаний Алиции о том, что Прохиндей явился сюда в поисках нового места проживания, а до того проживал у Памелы. Значит, твой гипотетический Пуаро уже знает об этом. Памела покинула сей мир, с ее мужем Прохиндей мог находиться не в наилучших отношениях, вот он и пробрался в дом Алиции в поисках будущего пристанища, теплого гнездышка.

– А еще шарик, – улыбаясь во весь рот, напомнила Алиция.

– Вот именно, – не сдавалась я. – Настоящий детектив непременно поинтересовался бы, откуда у тебя взялись эти проклятые шарики и когда рассыпались. А как пройти мимо того факта, что Памела проникла в ателье и Прохиндея оно тоже почему-то привлекало? Что-то там им понадобилось. Нет, Пуаро разобрал бы твое ателье на составные части, не оставив от него камня на камне…

– Идиотка! – недовольно отреагировала подруга, сразу нахмурившись. Куда подевалась только что украшавшая ее улыбка?

Но это жуткая работа, – задумчиво продолжала я. – Одному трудно справиться. Правда, его знаменитый дедуктивный метод… о, холера, как же я могла забыть! Надо это сделать немедленно.

И я бросилась в свою комнату. Отодрала от корешков книжек на верхней полке желтые бумажки с номерами. На корешках наверняка сохранились микроследы, нуда бог с ними.

– Пуаро уж наверняка обратил бы внимание на это, – потрясая желтыми бумажками, продолжала я, вернувшись к публике. – Недавно наклеенные, недавно отодранные. Он сразу бы принялся думать, и уж не знаю, до чего бы додумался. Но додумался бы обязательно. Почему тут нет такого человека? Теперь вы понимаете, почему я испытываю чувство глубокого неудовлетворения. Приходится мучиться самой, а так бы пришли на все готовое.

– Да ты никак спятила! Ведь знаешь же, что происходит, зачем тебе мучиться?