Черный кот на рояле, или В возбуждении уголовного дела отказать - Григорий Башкиров

Взбодрившись кофе и покурив в форточку (Воронцов терпеть не мог запаха табака в доме), Лариса переоделась, облачившись в потертые джинсы и голубую футболку. Спереди повязала клетчатый фартук. Надев резиновые перчатки, в которых обычно убиралась, оберегая руки, взяла ведро. Хотя квартира разве что не сияла от чистоты, освежить обстановку и создать такую приятную влажность чистого воздуха стоило. Открыв кран с холодной водой, она присела на ванну.

Телефонный звонок прозвучал резко и неожиданно. «Кто бы это мог быть в такую рань», – удивилась Лариса. Завернув водопроводный кран, вытерла влажные ладони о фартук и взяла телефонную трубку.

– Алло.

– Лариса? – переспросил приятный и очень знакомый, молодой женский голос.

– Да, Лариса. А кто это?

– Рита.

– Простите, какая Рита?

– Ну, вот и забыла. Больницу помнишь?

– Ритуля, это ты?

– Конечно я, а кто же еще?

Лариса сразу вспомнила веселую общительную девчонку. Никогда не унывавшую блондинку, душу всей больничной палаты. Воронцова тогда весной легла на обследование по поводу подозрения на злокачественную опухоль. К счастью ее опасения не подтвердились. Ритина история была намного хуже. Серьезные проблемы по гинекологии. Между тем, не смотря на неопределенность своего положения, она не впадала в панику и не замкнулась, а совсем наоборот – старалась больше общаться и помогала всем, кому требовалось человеческое внимание и сочувствие. Ближе всех она сошлась именно с Воронцовой. Расставаясь, нежно обнялись, и Лариса записала свой номер телефона, что раньше никогда не делала в отношениях с малознакомыми людьми.

– Как ты?

– Долгая история. Ну а ты, все в ожидании?

Лариса тяжело вздохнула в трубку.

– Слушай, Ларик, а может, увидимся? Поболтаем, кофейку попьем. Я ведь опять ложусь.

Воронцова уже было открыла рот, чтобы отказаться. Все– таки завтра приезжает Витя и подготовка к его встрече должна быть приоритетной, но, обведя взглядом почти идеальный порядок, задумалась. Уходить из дома сегодня не хотелось, но, обделенная женская натура жаждала общения.

– Ну, так что? – переспросила Рита.

«А почему бы нет?» – наконец решилась Лариса Васильевна. – «В конце концов, вовсе не обязательно уходить из дома. Можно пригласить ее к себе. И ничего страшного, если они с часик поболтают на кухне. В баре для подобных случаев стояла бутылка ванильного ликера, и в доме всегда водился отличный бразильский кофе.

– Ты откуда сейчас звонишь?

– Из автомата на «Петроградской».

«Совсем недалеко», – определила Воронцова.

– Ритуля, ты сейчас свободна?

– В общем, да.

– Видишь ли, завтра Виктор приходит, и у меня не так много свободного времени. Я хотела бы предложить приехать ко мне. Я живу недалеко, на «Васильевском». Согласна? Вот и хорошо, тогда записывай адрес.

Попрощавшись, Лариса положила трубку. Еще минут сорок было в запасе. Лариса переоделась в модный спортивный костюм, привела себя в порядок. Заранее помолола кофе. Расставила на широком кухонном столе чашки и маленькие ликерные рюмочки.

«Надо что-то Ритке подарить», – спохватилась она и, порывшись в шкафу, отложила яркую, заграничную футболку в фирменной упаковке. Включила телевизор. С экрана чопорный диктор зачитывал по бумажке очередное правительственное сообщение. Поскольку внутригосударственные дела были Ларисе совершенно безразличны, выключила приемник. Над входной дверью лирическим многоголосьем пропел звонок, купленный мужем в Амстердаме. Поправив на ходу прическу и, бросив взгляд в зеркало, Лариса Васильевна подошла к двери. По привычке посмотрела в глазок. На лестничной площадке, несколько искаженная выпуклой оптикой, стояла Рита, держа перед собой букет алых роз. «Где она их достала? Это же очень дорого. Ах, Ритка, такая, как и была, совсем не изменилась!» – растроганно подумала она и открыла массивный импортный замок.

Понять она так ничего и не успела. Появившийся откуда – то крепкий парень зажал твердой, влажной ладонью рот. Крепко сдавив Ларисино горло, буквально занес ее в квартиру. Воронцова услышала щелчок запираемого замка и потеряла сознание.

Очнулась она полулежащей в кресле. Ее рот разрывал тугой матерчатый кляп, руки за спиной были чем-то туго стянуты. В другом кресле, закинув ногу за ногу, развалилась Рита, покуривая тонкую длинную сигаретку. Сбоку стоял молодой светловолосый мужчина в джинсах и черной куртке.

– Здравствуй, Ларик, – насмешливо проговорила Маргарита, – давно не виделись, вот решила зайти. Тем более ты сама меня пригласила в гости.

Воронцова, широко раскрыв глаза, смотрела и не узнавала ту милую женщину, которой она, находясь в больнице, раскрывала свои самые сокровенные мысли и всегда находила сочувствие и поддержку в добром, невинном взгляде. Какое-то мгновение она засомневалась, Рита ли это вообще? Так дико и не реально развивались события. Лариса Васильевна застонала и закрутила головой.

– Ты что-то хочешь сказать? – уголками рта улыбнулась налетчица. – Семен! – обратилась она к напарнику.

Парень резко выдернул затычку, оказавшуюся наволочкой от подушки.

– Жить хочешь – не ори! – хмуро предупредил он.

Воронцову тут же вырвало.

– Фу, как не красиво, – поморщилась бывшая подруга.

Отдышавшись и немного придя в себя, Воронцова, по возможности уселась прямо.

– Рита, – наконец, хрипло выдавила она из себя, – ты можешь объяснить, что происходит?

– Конечно, могу. Сейчас ты расскажешь мне, где хранишь деньги драгоценности. Разумеется, если жизнь дорога. Упорствовать будешь, тобой займется Семен.

– Почему ты это делаешь?

– А как думаешь? Одна сладко хочешь жить? Делиться надо, подруга! Вот так. Слышишь меня, сучка!! – зашипела Маргарита.

Лариса проглотила подступивший к горлу комок.

– Ты же знаешь, муж только завтра с рейса приходит. Наши деньги на сберегательной книжке. Ты их все равно не получишь. Чеков нет. Если интересуют мои драгоценности, то возьми в спальне в шкатулке.

– Семен! – кивнула в сторону спальни Рита. Через пару минут парень возвратился с резной деревянной шкатулкой и вывернул содержимое на стол.

– Не густо, – разочарованно протянула Марго, – это все?

– Да, – ответила Лариса.

– Тогда, ты сама делаешь хуже. Семен!

Воронцову били долго и жестоко. Кричать она не могла – в рот снова забили кляп. В конце концов, она, обессиленная и подавленная физически и морально, отдала всю имевшуюся наличность и, кроме того, шесть тысяч американских долларов, надежно запрятанных на кухне.

– Ну вот, совсем другое дело. Умница, – похвалила ее Рита, – а сразу нельзя было договориться?