Игрок - Дж. Р. Уорд

— Не беспокойся, я не буду отвечать.

Прозвонив четыре раза, телефон затих.

Грей начал опускать голову, когда он зазвонил снова.

А потом включился сотовый в кармане пиджака, и затренькал «Блэкберри», стоявший на комоде.

То, что звонила вся эта команда, могло означать начало мировой войны. Или убийство одной из ключевых политических фигур. Или ее смерть. Или предъявление ей официального обвинения.

Ругнувшись по-черному, Грей схватил трубку радиотелефона с прикроватного столика, одновременно с этим вставая с кровати и направляясь за сотовым.

— Что?

— Это Деллакор. У нас проблемы, босс.

Грей подошел к костюму, вытащил сотовый и щелкнул крышкой.

— Подожди. У меня Рэндолф на сотовом. Да, Рэнди? Я говорю с Деллом по городскому. Я перезвоню тебе.

Он посмотрел на «Блэкберри». Еще один из его людей.

— Так кто умер? — спросил Грей. — Или кого убили?

Он вышел из спальни в надежде, что Джой сможет снова заснуть.

Когда Грей вышел, Джой, лежавшая на боку, свернулась калачиком. Из другой комнаты до нее доносился его голос, низкий и мрачный.

Ее тело еще хранило тепло их прерванных ласк, и она задумалась о том, как Грей смотрел на нее перед тем, как поцеловать. В его глазах появилась глубина, которой она раньше никогда не замечала. Если она себя не обманывала, это было что-то близкое к любви.

Возможно ли это? Но как иначе объяснить его невероятную страстность прошлой ночью? Ей не нужно было иметь много любовников, чтобы понять: то, что произошло между ними вчера, далеко выходило за рамки гормональной химии. Что-то изменилось…

Двери распахнулись, и Грей стремительно вошел в спальню.

— Мне надо срочно лететь в Вашингтон.

Джой приподнялась, прикрыв грудь простыней.

— Что случилось?

— Ничего такого, о чем тебе стоит беспокоиться, — быстро бросил он, направляясь в ванную.

Она услышала, как включился душ. Меньше чем через десять минут Грей вернулся в спальню и сразу же подошел к платяному шкафу.

— Грей? Объясни мне, что происходит.

Не прошло и нескольких минут, как он оказался полностью одет. Его лицо ничего не выражало. Рот вытянулся в резкую линию. Он остановился у кровати.

— Не знаю, смогу ли я освободиться к твоей презентации.

Он наклонился и посмотрел ей прямо в глаза.

— Я никогда не забуду то тепло, что ты подарила мне прошлой ночью.

Губы Грея коснулись ее рта. И он ушел.

Джой охватило жуткое оцепенение. Она до подбородка натянула одеяло.

Может, его отец снова заболел. Или возникла какая-то неординарная ситуация.

Он позвонит ей. Попозже, днем. Он всегда звонил.

Но когда стрелки часов добежали до семи, а она не услышала от Грея ни одного слова, Джой почувствовала себя совершенно забытой.

Она весь день просидела в номере, отгородившись от окружающего мира. Часами что-то подправляла в своих эскизах, делая вид, будто работает, в то время как на самом деле просто торчала у телефона.

В конце концов, приняв душ, чтобы пойти обедать, Джой стала вспоминать фразы из их разговоров, слова, сказанные Греем.

«Я расставался с множеством женщин наутро после этого и больше ни разу не оглянулся назад.

„Тебе надо было сохранить ее для того, кто тебя полюбит“.

„Тогда у „Тиффани“ ты была совершенно права. Я не хочу жениться. Я не собираюсь жениться никогда“.

„Я и не представлял себе, что секс может быть таким“».

«Секс, не любовь», — подумала она. Он никогда и словом не обмолвился о любви.

Джой с горечью решила, что не может судить его слишком строго. Грей знал, что собой представляет, и сколько мог боролся с собой, даже когда она готова была отдаться ему. Так что удивляться нечему. Теперь он получил ее и был таков.

Хотя, может быть…

Джой остановила себя. Он не позаботился о том, чтобы позвонить ей, даже не объяснил, почему должен уехать. А впрочем, неужели ей действительно нужны слова для полной ясности? Она любит его. Он ее не любит. Вот и все.

Джой заставила себя спуститься в ресторан «Булл энд Биар» и заказать обед. Она смотрела, как другие посетители, смеясь и болтая, пьют вино и едят мясо, и чувствовала себя такой одинокой, что ей хотелось плакать.

Когда на следующее утро немногим позже десяти Джой вышла на Пятую авеню, она чувствовала себя постаревшей лет на десять за каждый час, прошедший с того момента, как Грей, не оглядываясь, вышел из номера.

Пока она шла на запланированную встречу с пайкой эскизов под мышкой, коробочкой карандашей и прочей мелочью в руке, она изо всех сил старалась не расплакаться. Чтобы как-то отвлечься, она стала вспоминать палитру Саранак-Лейка. Бледно-голубой цвет осеннего неба. Желтые блики солнца, играющего на волнах. Темная зелень, опоясывавшая подножия гор.

Среди серого цвета рукотворного леса, по которому она шла, Джой тосковала по краскам и оттенкам северных лесов.

И людская суета, окружавшая ее, больше не выглядела завораживающей. Она была неестественной и неприятной. Джой приходилось прижимать к себе папку, чтобы ее не выбили из рук проходящие мимо пешеходы. Когда она, не посмотрев по сторонам, шагнула с тротуара, на нее загудело такси, едва не сбив ее.

Около пяти вечера Джой направилась обратно в «Уолдорф» с чувством полнейшего разочарования. Освещенный по-вечернему вестибюль предстал перед ней, как осязаемое препятствие, которое ей надо было преодолеть или пробиться сквозь него.

Джой посмотрела расписание. Последний поезд уходил на север с вокзала Пенн-Стейшн в десять сорок пять. Презентация начиналась в семь и должна была закончиться в девять тридцать. Если собрать все вещи, то достаточно встать у отеля с чемоданом, и ее тут же подберет машина, чтобы ехать до поезда, домой.

Поднимаясь на лифте в номер Грея, она думала, что мечтать о Нью-Йорке, о том, чтобы стать подругой красивого влиятельного мужчины и сделать успешную карьеру, конечно, хорошо. Но только на бумаге. Столкнувшись с реальностью, Джой чувствовала себя побитой и постаревшей. Она стала мудрей, но эта мудрость далась ей с болью.

Нужно возвращаться в Саранак-Лейк, доделывать пять платьев. Если сегодняшняя презентация принесет какие-то плоды, то при желании она сможет вернуться в Нью-Йорк, но ее основной дом останется на севере. На те деньги, что она заработает, Джой могла себе позволить снять небольшую квартиру для себя и Большой Эм, пока «Уайт-Кэпс» не приведут в порядок. А может быть, она поживет с Алексом в мастерской отца, пока не найдет что-то для себя.