Дети миллиардера. Требуется бабушка! - Мария Коваленко

–Мы ведь правда спасем нашу бабушку?– Дети с тревогой уставились на ворота.

С языка так и спешило сорваться: «Да!»

Но тут мы внезапно услышали знакомые голоса, и челюсти дружно поехали вниз.

* * *

–Зря приехал. Я не та, за кого ты меня принимал,– под шум ветра с тоской проскрипела женщина.

–Не та.– Собеседник на миг замолчал.– Я был уверен, что ты моя галлюцинация. Все ждал, когда сказка закончится и снова останусь в одиночестве.

–Так и вышло. Нет больше сказки.

–Зато ты есть в реальности.– Мужской голос стал совсем тихим.

Чтобы хоть что-то расслышать, нам пришлось подойти к забору и прижаться ушами к узким щелям между досками. Так впятером и выстроились, от Войтенкова до детей. Почти по росту.

–Да,– ухмыльнулась Генриховна.– Старая, одинокая, с таким прошлым за плечами, что большинству хватило бы на несколько жизней.

–Ты сейчас словно меня описала. Один в один!

Поднявшись, я увидел, как Магницкий взял ее руку в свою. И уставился немигающим взглядом в глаза бабки.

–Я ведь сразу узнал, кто ты такая,– продолжил седой Ромео.– Охрана принесла досье, как только Арбенин заселился в свой отель. Не мог лишь понять, зачем я вам нужен.

–И после этого ты таскался ко мне с цветами?..– Тряхнув головой, Аделаида закрыла глаза.

–Я не собирался. Даже после того как ты утопила мою яхту, все еще планировал держаться в стороне,– усмехнулся дед.

–И почему же поддался?

–Здесь екнуло.– Магницкий прижал сухенькие женские пальцы к своей груди.– Сниться ты мне стала. Каждую свободную секунду вспоминал твое лицо и взгляд.

–И решил подыграть?– Уголки белесых, непривычных без яркой помады губ опустились вниз.

–Я решил попробовать… узнать, что же это со мной такое.

–Получилось правдоподобно.

–Все и было правдой.– Магницкий поднял тонкую ладонь к своим губам и медленно, осторожно перецеловал каждый палец.– Семьдесят лет прожил, а никогда подобного не ощущал.

–Эд, ты сумасшедший!– Задрав голову вверх, Генриховна захлопала ресницами.

–Но ведь ты тоже это почувствовала!– Дед достал из кармана платок и принялся аккуратно стирать со щек своей зазнобы слезы.– Если страшно, можешь соврать. Правду я все равно знаю.

–А ты отстанешь от меня, если совру?– Она распахнула глаза.

–Я теперь и после смерти не отстану,– заулыбался дед.– Моя ты. Понятно?

–Точно безумный.– Слезы по щекам бабки покатились еще быстрее.

–Слишком долго я тебя ждал!– Так же незаметно, как было с платком, Магницкий достал из кармана маленькую коробочку.

–Ты?..– Аделаида выпрямилась в струну.

–Я…– Дед открыл футляр и вынул кольцо.– Выйдешь за меня замуж?

–Хочешь на старости лет сходить еще раз в ЗАГС?– Голос бабки прозвучал мягко. Без упрека и холода.

Она будто боялась чего-то. Не верила.

–Делать нам с тобой там нечего! Это молодые пусть по загсам бегают.

Магницкий неожиданно повернулся в сторону забора. Как раз к тому месту, где выстроилась наша команда наблюдателей. И… подмигнул.

–А мы…– Он вновь повернулся к Генриховне,– улетим на острова. Утопим пару яхт и чей-нибудь катер. А потом будем танцевать под луной. И признаваться в любви… до рассвета.

Полгода спустя. Мальдивы

Костя

Солнце пекло нещадно. После декабрьского Питера тридцатиградусная жара казалась настоящей пыткой. Но закаленные испанским солнцем дети ничего не замечали.

Кондрат под чутким руководством шамана превращал ближайшую пальму в новогоднюю елку. Даша с настойчивостью маньяка носилась за обгоревшим Войтенковым, требуя, чтобы тот надел тулуп Деда Мороза.

–Может, позовем Дашу и скажем, что настоящего Мороза привезут ближе к вечеру?– поправив шляпу, я переплел пальцы с лежавшей на соседнем шезлонге Варей.

–Хочешь, чтобы остаток дня эти двое прыгали вокруг тебя и просили Снегурочку?– Моя помудревшая русалка с сочувствием посмотрела на Валеру, но звать никого не стала.

–Это да… На радостях могут потребовать еще и упряжку с оленями.

Я тоже отвернулся от детей. Учитывая перспективы, справиться с жалостью оказалось несложно. Раздобыть на Мальдивах оленя и Снегурку под силу было лишь Всевышнему или…

–Хотя, если намекнуть дедушке…– Варя словно прочла мои мысли.– Как думаешь, олени выживут после прыжка с парашютом?

Будто всерьез обсуждали доставку оленей воздушным транспортом, мы оба уставились в небо на легкомоторный самолет.

–После того как дедушка приручил бабушку, мне кажется, он сможет договориться и с оленями.– По моему лицу расползлась улыбка.

–Знаешь, все еще не верится…– Варя села на шезлонге, выпрямив спину.– Ты, бабушки, дедушка, внуки… Я и представить не могла, что жизнь может так перевернуться.– Она обвела взглядом небольшой пляж частного острова.

Рядом, под куполом белоснежного шатра, листала журнал Генриховна. На правом безымянном пальце бабки сверкало новенькое обручальное кольцо с бриллиантом неприлично большого размера. А на ярких губах играла загадочная улыбка.

На другом конце пляжа возле яхт суетился Магницкий. За последние полгода олигарх умудрился сбросить десяток лет, обзавелся еще одним островом. «Побольше. Для семьи», как он сам говорил. И превратился в профессионального аниматора, который лучше меня знал, как развлечь детей, какое хобби им придумать и какой подарок заставит воскликнуть заветное дедушкино «Вау!».

–Да, родная, у твоей идеи с бабушкой по найму оказались очень неожиданные последствия.– Я тоже сел.

–Ты как знал, кого брать.

Стоило потянуть Варю за руку, и она покорно пересела ко мне на колени. Красивая до жара за грудиной. Сладкая, как самый сильный на свете афродизиак. И только моя!

–Жаль, про тебя сразу не догадался. Такое счастье досталось, и чуть не потерял.

Дети были заняты, так что я не стесняясь заскользил губами по нежной шее к губам. А руками сжал узкую талию.

–У меня для тебя есть подарок.– Русалка упрямо отстранилась и с самым серьезным видом посмотрела в глаза.

–Новогодний?– Руки замерли, а в горле образовался ком.

–Не совсем…– Дотянувшись до своей пляжной сумочки, Варя достала целый пакет каких-то пластиковых штук.– На Новый год подарить не смогу, но где-то через семь… семь с половиной месяцев вручу.

Едва сдерживая улыбку, она закусила губу и вложила пакет мне в руки.

–Это?..– Язык шевелился с трудом.