Королевский наместник - Алексей Богородников

думал, как было бы здорово разложить барона на пыточном столе. Взять кусачки, порвать ему эту дурацкую лыбу из-под топорщившихся усов, вырвать нос, потыкать специальным раскаленным шилом, чувствуя, как шипит горящая плоть, а барон мычит, извиваясь в зажимах. Весело кричать ему в лицо: «Ну давай, поржем вместе, чего же ты не смеешься? Невесело, сука, истекать кровью, потом и слезами?!»

Да, после цели остаться в большой игре и выжить, следующей надо ставить уборку барона. Не тот это человек, с которым работать комфортно.

— Всегда можно уйти на работу в отсталую провинцию, — сумел справиться с нервами граф, — поднять её, сделать богатой и прибыльной. Переждать тёмное время и вернуться к королевскому двору с триумфом. А ведь кого-то и в провинцию уже не возьмут.

Барон Ферми покраснел от злости.

Неплохо я его поддел, подумал граф. Талант у барона один: усидчивость и цепкость. Исполнители неплохие, но в целом тайная стража не всемогуща. Эффективность средняя, если оценивать их потому, что ни одного его дело они так и не раскопали. Подозревали, совали нос, мешали. Благодаря подкупленному тайнократосу в рядах стражи, Сентента всегда вовремя уходил из их ловушек.

— Ты же не дуб, — злобно сказал ему Ферми, — мы сейчас в одной лодке. Завтра приём у южнокаталийского посла, притащи туда его высочество. Погуляем, пожрем от пуза, послушаем посла. Говорят, у них там интересные дела разворачиваются. А перед приёмом намекни принцу: иногда луна забирает солнце.

В местной мифологии поговорка о затмении означала непредвиденные, невероятные события. Многие верили, что во время затмения небесное светило выходит из-за луны уже совсем другим объектом. Используя эту аналогию… Неужели Ферми намекает, что вместо принца наследником станет принцесса?

Это сильно всё меняет.

Барон Ферми и граф Сентента с детства боролись за расположение принца. Ферми сделал ставку на учителей, окружающих его высочество. Мастера боя и арифметики у принца: простой тайнократос начинал с малого — дружбы с такими людьми. Сентента тогда еще не был главным советником, но подмечал и анализировал все события вокруг. Граф сделал ставку на человеческие радости: окружение, девушки, приятное вино, гулящие заведения. Казалось, сначала барон выигрывает, но как мудро рассчитал граф — пот тренировок всегда высыхает. И однажды Шилнагаил уперся в свой предел, устал и забил на свое возвышение. Ушел в приятное общество, к смазливым мордашкам, к вечному празднику. Влияние барона Ферми упало, влияние графа на молодого принца сильно выросло. Ведь все любовницы принца были из «постельничей свиты» графа.

— Ты же не хочешь сказать, — прошептал граф пересохшими губами, — что Шайред и Найзария вздумали поменять очередь наследования?

— Принц — бездарь, — сообщил ему барон, — благодаря тебе и твоим шлюхам. Твоим подсунутым друзьяшкам. Твоему «Саду наслаждений». Что, думал я не знаю кому это увеселительное заведение принадлежит? Думаешь королева ничего не знает о твоих паучьих сетях? Просто она мудрая женщина: соблазны в его возрасте не лечат простыми запретами. Не будь тебя — найдется другой подсовывальщик коротких юбок. Ты хотя бы известная величина, за принца трясешься. Мой курию народного возвышения сегодня временно закрыли, понимаешь почему?

Тайная курия возвышения занималась тем, что негласно пропагандировала светлый образ принца в народе и знати. Литературные собрания, столовая для бездомных, картина известного живописца с принцем, побивающим гноллов, народные гуляния в парке с обязательными выкриками в адрес Шилнагаила — всё вплоть до надписей на стенах домов «Принц за всех — все за принца», было делом рук курии.

В чем тут дело, Сентента догадывался. Закон о престолонаследовании большинства королевств материка, появившийся под влиянием Создателей, не указывал пол ребенка. Самый одаренный, вот что сказано в нём. В мире, где женщина могла за не то, что за пояс — под плинтус засунуть мужчину, не факт, что правителем станет мужчина.

В разных королевствах действовали по-всякому: наследника объявляли сразу, устраивали состязание среди детей королевской семьи, тянули жребий. В Шайне вот работали изподволь, готовя общественное мнение к провозглашению Шилнагаила. Аишу не рассматривали претенденткой вовсе не потому что любили меньше, скорее наоборот. В работе короля много грязи. Аиша со своими представлениями, прямотой для такого не годилась. Но если у тебя в семье растет дите, которое ушатывает разных огненных великанов, присоединяет походя новые территории, спасает страну от Нашествия — волей-неволей в самую тупую голову стучат мысли, а кого вообще будет слушать знать и народ? Короля, который бухает или Королеву, которая спасает?

Тут гражданская война в двери может постучаться с разбега. Кому такое надо?

— Почему к послу? — начал тянуть время Сентента, может барон выдаст еще пару новостей из работы своей службы, но Амьен Ферми уже встал со стула.

— Потому что только случайная встреча на приёме не выглядит так, будто мы организуем заговор, — бросил начальник тайной службы ему на прощание.

Он вышел, а по виску Сентенты стекла предательская капля пота.

«Не я это сказал», — пытался оправдать себя граф, но понимал, что на приёме появится. Разумеется, вместе с принцем.

Глава 22

— Работу курии возвышения приостановили, а это серьезное решение, — мягко сказал Сентента принцу. — Совместное, обоих ваших венценосных родителей.

— Почему решили за моей спиной? — вскипел мгновенно Шилнагаил, — за неделю я стал недостоин править королевством?

Главный королевский советник приперся к принцу в личные покои, сразу после визита барона Ферми. Тут не до печенек с вареньем, когда такие дела творятся.

— Возможно решили объявить об этом, когда прибудет принцесса, — лицемерно вздохнул граф.

Кровь бросилась Шилнагаилу в голову. Он не понимал причин такого поступка, не желал, чтобы его сестра стала свидетелем такого позора. Детали выволочки, во многом справедливо устроенной ему Аишей, уже выветрились из головы. Память избирательно подсовывала ему «бездельник и повеса», «разницу между популярным и великим» отчего принц бесился и колотил кулаками по столу, каждый раз при всплывающей в голове картине прощания с Аишей.

Она уехала и словно в насмешку уже отразила Нашествие Муэрто. Как? С двумя взводами королевской охраны? Да его ли это вообще сестра? Забрала его любимую гитару для какого-то авантюриста, деревенского ничтожества, сладкими речами опутавшего сестру паутиной лжи и обмана.

— Уверен ваша сестра любит вас по-прежнему и откажется от первой очереди в престолонаследии, — проговорил Сентента, тщательно наблюдая за лицом Шилнагаила, — конечно, говорят у неё появился какой-то особенный друг в захудалом городишке. Но думаю брат для неё важнее друга. Даже если я ошибаюсь — этого друга можно попросить воздействовать на Аишу. Одарить золотом, вниманием и дружбой.

— Это я буду просить какое-то быдло навозное?! — взбеленился Шилнагаил, — скорее