Руки вверх, я ваша тетя! - Наталья Александрова

— Подвинься, тетя! — невежливо проговорила рыжаядевица, протискиваясь к зеркалу и доставая из сумочки голубоватый пластмассовыйфлакон, видимо, с лаком для волос.

Тетя Каля хотела было высказать нахалке все, что она о нейдумает — и о ее уродских очках, и о рыжей нечесаной шевелюре, и в особенностиоб ужасных манерах — в общем, поставить наглую особу на место, но та неожиданноуставилась на Калерию Ивановну полным необъяснимой ненависти взглядом ибрызнула ей прямо в лицо из своего флакона неприятно и резко пахнущейжидкостью.

— Это что за… — начала тетя Каля в глубоком возмущении,но тут же в глазах у нее потемнело, голова закружилась, и черноморскаявоительница плавно сползла по гладкой розовой кафельной стенке на такой жегладкий и такой же розовый кафельный пол.

Наглая же девица торопливо распахнула дверь туалета ивыглянула в коридор. Увидев там своего брата, она зашипела, как масло насковородке:

— Быстро, поворачивайся! Где мешок?

Кирилл вытащил из-за пазухи плотно скатанный матерчатыймешок и вбежал за сестрой в дамскую комнату. Вдвоем они торопливо натянулимешок на Калерию Ивановну, и Кирилл хотел было поднять этот весьма солидныйгруз, когда за дверью послышались осторожные, крадущиеся шаги.

Алена прижала палец к губам и скользнула к стене.

Кирилл остался на месте, растерянно глядя на дверь.

Дверь медленно приоткрылась, в образовавшуюся щель заглянулГеоргий Нахапетович и негромко позвал:

— Каля! Калечка, розанчик мой, ты здесь?

И тут он увидел Кирилла и лежащий возле его ногвместительный мешок.

Лицо тети Калиного поклонника преобразилось: вместофальшиво-ласковой и искательной улыбки на нем появилось выражение вполненатуральной злости: на его пути кто-то посмел встать! Да не просто кто-то, амерзкий мальчишка, пасынок Сомова!

Несмотря на дурацкий парик, Жетон тотчас узнал Кирилла ипришел в ярость. Ну не могут успокоиться мерзкие детки, уж очень денег хотят!

Георгий Нахапетович влетел в дамский туалет, как курьерскийпоезд влетает в туннель, готовый смести все на своем пути. Кирилл приготовилсяк обороне, но силы явно были неравны.

И вдруг за спиной у разъяренного мафиози раздался нежныйдевичий голосок:

— Ау-у! Я здесь!

Георгий Нахапетович развернулся всем корпусом и увидел прижавшуюсяк стене хрупкую рыжеволосую девушку с голубым флакончиком в руке.

Прежде чем он успел что-нибудь понять и тем более сделать,струя жидкости из флакона брызнула ему в лицо. Пламенный мафиози закашлялся,потянулся рукой к лицу.., и тут же грохнулся на пол, как подрубленный подкорень дуб.

— Быстро, быстро! — зашептала Алена брату. Покаеще кто-нибудь не притащился!

— А с этим что делать? — Кирилл растерянно указална бесчувственное мужское тело.

— Ничего, — отрезала Алена, — сам очухаетсяминут через пятнадцать! Мы к этому времени будем уже далеко!

Она помогла брату поднять мешок с обездвиженной тетей Калей.Кирилл крякнул и вышел в коридор.

Однако не успели они пройти и нескольких шагов, когда зауглом раздались шаги и голоса:

— Но у нас только что была санитарная инспекция, и ониостались всем довольны, — говорил озабоченный мужской голос.

— Они уже довольны, а я еще не довольна! возражалсамоуверенный и хамоватый женский.

— Но Петр Степанович обещал, что нас больше не будутбеспокоить… продолжал канючить мужчина.

— Кто такой Петр Степанович? — оборвала егоженщина. — Где ваш Петр Степанович? Перевели вашего Петра Степановича занескромность в непродовольственный отдел…

Шаги и голоса приближались.

— Прячемся! — прошипела Алена, указывая намаленькую дверку в стене коридора. Она распахнула эту дверку и увиделакрошечную кладовку, в которую едва могли поместиться два человека.

Алена скользнула внутрь, Кирилл протиснулся следом ирастерянно уставился на мешок с тетей Калей.

— Оставь его там! — прошептала Алена. — Никтоне обратит внимания! У них свои проблемы!

Кирилл захлопнул за собой дверь кладовки и замер.

Голоса приблизились и раздавались теперь прямо за дверью:

— Не может такого быть, чтобы Петра Степановичаперевели! У него такие связи, такие связи…, — Не помогли ему связи! —злорадно ответила женщина. — Перевели, перевели вашего Петра Степановича!

— Но я с ним только вчера разговаривал…

— Так то было вчера, а мы с вами говорим сегодня…

Еще несколько минут прошли в таких же бессмысленныхпререканиях, причем собеседники почему-то стояли прямо перед дверью чулана, гдепрятались Кирилл и Алена.

Наконец в разговоре наметился какой-то прогресс, и голосамедленно удалились.

Как только в коридоре наступила тишина, Алена выскользнулаиз кладовки и огляделась.

Никого поблизости не было, мешок с Калерией Ивановной лежална прежнем месте. Кирилл нагнулся и с трудом поднял объемистый тюк.

— Ох ты! — натужно крякнул он, — Вроде ещетяжелее стал! Ну и откормленная же тетка!

— Быстро, быстро! — торопила брата Алена,придерживая более легкий конец мешка. — Пока еще кого-нибудь черти непринесли!

По возможности торопливо, покачиваясь под тяжестью своейпоклажи, они прошли по коридору и оказались перед запертой дверью. Кириллпривалился к стене, переводя дыхание, пока Алена отмычкой отперла дверь.

К счастью, дверь выходила на улицу, на парковочную площадкупозади ресторана. Тяжело дыша, Кирилл дотащил мешок до своей машины и с видимымоблегчением свалил его в багажник.

Калерия Ивановна застонала и открыла глаза.

Перед глазами плыли разноцветные круги, в голове шумело, аво рту ощущался какой-то крайне неприятный привкус.

«Неужели это от кулебяки мне стало так плохо? —удивленно подумала она. — Ну, недопечена. немножко, так разве мне от тогочто-нибудь может сделаться? Или эта осетрина была несвежая?»

Тетя Каля была удивлена: она знала, что ее могучий организмлегко справится с любыми мелкими неприятностями вроде несвежей осетрины, и.никогда прежде ей не приходилось терять сознание.

«Неужели же я старею? — подумала она с грустью. —И нету во мне прежнего здоровья?»

Тут она почувствовала, что ее мерно и мягко покачивает, асекундой позже цветные круги перед глазами улеглись, и Калерия Ивановнаосознала, что находится на заднем сиденье движущегося автомобиля.

— Где это я? — спросила она спину сидящего впередичеловека.