Русский терминатор - Дмитрий Щербаков

— Но зачем он это делал? — Мальва недоумевала.

— Чтобы менты не могли придраться, привлечь за хранение боевых стволов… А испортить мой револьвер и мои патроны Джавад просто не успел, ибо купил их недавно… У него руки не дошли. Повезло мне. Не лишился я любимого оружия…

— Но Север!.. — теперь недоумевала Яна. — Как могли гаишники, менты продать твой ствол Джаваду?!

— А они были знакомы с ним. И знали, что он коллекционирует оружие.

— Да я не о том! Ведь твое оружие — это!.. Ну, как это… улика, вещественное доказательство! Как они могли!.. — Яна осеклась.

Мальва улыбнулась про себя наивности подруги.

— Они нашли в моем бауле сто тысяч долларов, — терпеливо пояснил Белов. — Их было четверо, гаишников. Трупа моего они не обнаружили, разбитый мотоцикл, наверное, спрятали в лесу… Короче, шума стражи порядка решили не поднимать и благополучно поделили мои деньги…

— А револьвер? — поинтересовалась Мальва.

— Частным порядком менты провели баллистическую экспертизу ствола через своего знакомого эксперта, вероятно, и, думаю, не бесплатно. Эксперт дал заключение: оружие принадлежит полумифическому преступнику, известному под кличкой Колдун…

— Стоп, какой Колдун?! — возмутилась вдруг Мальва. — Какой еще, к черту, Колдун?! Ведь это твой ствол, Север!

— Ага. А я и есть Колдун, — ответил Белов беспечно.

— Ну, дела-а… — только и смогла вымолвить Мальва.

— Заключение эксперта гаишники в придачу к оружию передали в качестве сувенира Джаваду. Чтобы он мог хвастаться, что в его коллекции находится револьвер и патронташ знаменитого Колдуна. Мою записную книжку менты, по словам Джавада, сожгли от греха, а мой паспорт — тоже в качестве сувенира — подарили Джаваду же. И паспорт, и заключение эксперта по револьверу Джавад в сейфе держал вместе с важнейшими информационными материалами! Я прямо польщен даже, — усмехнулся Север одними губами.

— Значит, теперь ты не бомж? — уточнила Яна.

— Точно. Могу в Москву возвращаться.

— А можно твой паспорт посмотреть? — попросила Мальва.

— Пожалуйста…

— Та-ак… Егоров Иван Петрович, — вслух прочитала Мальва. — Да тут на фотографии не ты, Север!

— Точно, не ты! — взглянув, подтвердила Яна.

— Действительно, похож, но не очень… — вставил Евграф.

— Ах это… Это я, ребятки, с вами расслабился… Сейчас! — Белов отвернулся, сосредоточился и, вновь повернувшись лицом к своим друзьям, спросил: — Ну, а теперь?

— Теперь ты… — пробормотала Мальва потрясенно. — Но… Но ты не Север…

Яна и Евграф ошарашенно молчали.

— Мальва, ты ведь видела уже этот фокус, — Белов тряхнул головой, возвращая себе прежний облик.

— Да, точно… — вспомнила девушка.

— Ты, Север, и впрямь колдун! — хохотнул Евграф.

— А то!.. — поддержал его Белов. — Ну вот, дорогие мои, вроде все худшее позади… Кстати, мы теперь богатые: Джавад в сейфе захоронку держал на черный день, восемьдесят «тонн» «зелени». На четверых нам по двадцать штук баксов каждому выходит…

— Обалдеть!.. — у Яны просто дыхание перехватило. Остальные восприняли новость спокойно.

— Да, Евграф, скажи, — продолжал Север, — Крысинский знает твой и наш адрес на Дворе Чудес?

— Нет. Джавад всегда выгонял пресветлого пана из его же кабинета, когда мы обсуждали план твоей ликвидации! — художник весело фыркнул, но тут же оборвал себя: — Правда, найти на Дворе Чудес дядьку Графина труда не составляет…

— Ничего, я завтра объясню Крысинскому, что никого не надо искать, — заверил друга Белов. — Не съезжать же нам с квартир…

…Назавтра Север объяснил Крысинскому все, что хотел объяснить, весьма доходчиво. Тадеуш понял Белова прекрасно — не пришлось даже бить поляка или совать ему под нос ствол.

На три дня Белов съездил в Москву. А через неделю после его возвращения в городе начались аресты. Арестован был почти весь персонал «Джанга», включая Крысинского, арестованы некоторые городские и муниципальные чины, включая тестя Крысинского, арестованы были многие бандитские бригадиры и рядовые бойцы. Московским сыщикам удалось даже взять с поличным кавказских партнеров Джавада — главных поставщиков героина местным наркодилерам. Ушел из-под удара только Тестомес — слишком хитер и осторожен был блатной авторитет, никаких прямых улик против него не нашлось. Но Тестомес потерял значительную часть своего подпольного бизнеса и черными словами проклинал мертвого Джавада. Вор в законе вычислил — по тактике действий правоохранительных органов, по последовательности задержания ими тех или иных лиц, по характеру проваленных преступных операций и сгоревших звеньев преступной цепи — так вот, по всем этим показателям Тестомес вычислил, кто конкретно мог владеть оперативной информацией, использованной сыщиками в разгроме группировки Тестомеса. Ею мог владеть только Джавад. А если учесть, что труп Джавада нашли без видимых следов пыток — Север применял к нему особые методы физического воздействия, — то Тестомес вполне законно решил: Джавад попросту отомстил за отказ дать поддержку в борьбе с неизвестным киллером, который в конце концов и грохнул горца…

Милиция провела обыск даже у Евграфа — на него из вредности указал Крысинский как на мелкого распространителя наркотиков. Надо отметить, что ни Мальва, ни Север, ни Яна не упоминались Крысинским на допросах ни разу: Север слишком капитально запугал поляка во время своего визита к нему. А вот говорить Тадеушу о Евграфе Белов не стал: объяснять Крысинскому, что Евграф попросту подставил Джавада, Север счел небезопасным для художника. Директору «Джанга» Север представил дело так, будто он ничего не знает о связи «дядьки Графина» с налетом джавадовской бригады на квартиру Белова и девчонок…

Словом, милиция провела у Евграфа обыск. Но ничего не нашла: весь имевшийся у художника героин давно забрал Север для Мальвы. Евграф сам попросил взять наркотики: он рассудил, что теперь, после краха в городе группировки Тестомеса, не сможет помогать «торчкам», поскольку доставать «дурь» станет значительно труднее. Жалея наркоманов, Евграф, однако, полностью одобрял действия Белова. Художник понимал: отныне куда меньшему числу не тронутых еще наркотической заразой малолеток, да и не только им, грозит опасность подсесть на иглу. И Евграф гордился, что сам принял непосредственное участие в благородном деле уничтожения наркомафии. Художнику казалось, что таким образом он искупил наконец свой давний грех…

Мальва проснулась раньше, чем Север, — он еще спал. Девушка сладко потянулась, вспоминая ослепительные безумства минувшей ночи, погладила Белова по плечу и встала с постели. Накинув халат, Мальва с привычным удовольствием полюбовалась висящей над кроватью картиной Евграфа, подаренной художником Северу перед отъездом его и Мальвы в Москву. «Талант он все же редкостный», — подумала Мальва про Евграфа. И отправилась на кухню готовить завтрак.