Идущие на смерть - Дмитрий Захаров

– Согласен, – кивнул генерал, – но ученые – народ сложный. Из-под палки работать не станут. Травкин утверждает, что нащупал удачную сыворотку случайно. И не помнит формулу.

– Лжет! – категорично заявил очкастый. – А что с Менделем? Какого дьявола он в бега ударился?

– Господин Мендель оказался замешан в серьезном коррупционном скандале. А также он подозревается в измене Родине. Подробности мне пока неизвестны. Иван Сергеевич! – генерал обернулся к полковнику. – Может быть, вы озвучите детали по делу Менделя?

Мелодично звякнул сотовый, оповещая хозяина о полученном сообщении.

– Одну минуту, господа! Важная информация…

Этот номер знали только посвященные. Он привычно поднес очки к глазам, шевеля губами, дважды прочел сообщение. Минуту сидел неподвижно, осмысливая присланный текст. Его лицо вдруг страшно побледнело, мужчина дернул узел галстука и завалился на бок. Из слабеющих пальцев выпал смартфон.

– Врача! – рявкнул очкарик.

Еременко кинулся вперед, опрокидывая стулья. Человек хрипел, на губах выступила пена, судорога пробежала по телу, он испустил долгий мучительный вздох и замер. Еременко разорвал рубашку, на груди медленно растекалась синяя гематома.

– Инфаркт. Обширный… – Он нажал на шейную вену, покачал головой. – Вот тебе раз!

Генерал незаметно для окружающих поднял смартфон полковника, кинул взгляд на вошедшее сообщение. Абонент был заблокирован, а вот текст заставил его удивленно поднять густые брови.

«Орел или решка? Прощайте, шеф. Желаю быстрой кончины, хотя лучше бы вам помучиться. Надеюсь, Вы страдали перед смертью. Война не закончена, пока тело последнего солдата не будет предано земле. Вы угадали, полковник. Как обычно – гурт!»

…Пересечь границу для опытного диверсанта – дело нехитрое. Дальнейший путь занял чуть больше недели. Пришлось позаимствовать немного деньжат на дорогу у бывшей супруги, но она встретила его на удивление тепло. Авдеев почуял слежку, на свидание с семьей ушло пятнадцать минут, он исчез из родного города быстрее, чем его успели засечь службисты. Опыт не пропьешь! «Красный жук» безошибочно позволял угадывать слежку. Он ушел от хвоста задолго до того, как службисты нащупывали его след. Капитан покидал Питер с тяжелым сердцем, искренне надеясь вернуться сюда вновь.

Африка встретила его сухим зноем и горячим порывистым ветром. Здесь ничего не изменилось за прошедшие годы. Раскаленное солнце, синее небо, чахлые рыжие кустики, растущие по обочине дороги. Если и есть на земле непостижимый в своей таинственности пейзаж, так это пустыня. Он безошибочно нашел то самое место. Вылизанные песком стойки джипа напоминали скелет доисторического ящера. Песок занес его по самую крышу. Около двух часов он с остервенением работал, откапывая погребенный автомобиль. Он остановился лишь однажды, когда из-под слоев песка появились белые кости, прикрытые истлевшими лохмотьями. Череп Лоренца ухмылялся, и это не удивительно. Володька и при жизни был весельчаком. Авдеев осторожно извлек труп из машины, высохший скелет едва не рассыпался у него в руках. На землю упал закопченный кусок черного металла. Сверхстойкий сплав не сумели повредить огонь, песок и безжалостное время. Там внутри хранились чипы. Он опустился на колени и сильными ударами саперной лопатки начал выкапывать могилу.

Спустя два часа возле дороги вздымался небольшой холмик. Сергей достал из рюкзака простой медный крест и укрепил в изголовье могилы. Полчаса он сидел молча, закрыл глаза. Мыслей не было. Наверное, такая она и должна быть, искренняя молитва. Сухой ветер задувал колкие песчинки за воротник. Наконец он извлек из ножен широкий тесак, приложил к ладони лезвие, сухая земля жадно впитала капли багряной крови. Он осторожно вынул из раны крошечную капсулу и раздавил ее тяжелым каблуком. Глупо признаваться, но когда он проделал то же самое над трупом Марии Волковой, из глаз брызнули слезы. Он стоял на коленях и рыдал, как мальчишка. Когда он плакал последний раз? Память не сохранила такого факта. Но алкогольная тяга отсутствовала. Она растворилась там, в пустом ангаре, захлебнувшись в соленой горечи крови и слез. Тогда в ангаре он уничтожил все ампулы из пакета и отправился в больницу. Навстречу кинулись врачи, глубокая рана на груди продолжала кровоточить. Пришлось приложить немалые усилия, чтобы убедить взволнованных эскулапов в том, что ничего страшного с ним не происходит. Однако появляться в таком виде в палате было неразумно. Он наскоро заштопал рану, сидя в туалете.

Травкин встретил офицера радушно. Мужчина рвался в бой, несмотря на уродливый гипс на запястье. Они проговорили больше часа, за дверью палаты изнывала Людочка.

– У вас будут красивые дети… – улыбнулся капитан.

– И без всяких спор и инъекций! – Травкин прямо смотрел в глаза офицеру.

Когда Авдеев покидал больницу, он знал наверняка: этот парень сдержит слово.

Сергей чиркнул колесиком зажигалки, из под кремниевой насадки вылетели чахлые искры. Он долго щелкал затертым валиком, прежде чем вспыхнул голубой огонек.

– По ходу, так я и курить брошу…

Скоро наступит ночь. В пустыне она всегда приходит внезапно. Длинные тени скользили по песку. Они походили на стелющихся по земле черных призраков. Сильный порыв ветра закружил невесомые песчинки. На колючем кустарнике зацвели крохотные желтые цветки, словно осколки драгоценных самородков. Ветер принес свежий запах океанского бриза. Цветки задрожали, бархатные лепестки доверчиво впитали соленый воздух. Человек провел пальцами по тонким стебелькам. Даже пустыня становится изменчива, когда приходит весна…