Пустыня - Иван Булавин

— Что с его компьютером? — спросил я, кивая на Нэнси, которая снова пыталась подключиться.

— С этим я вам помогу, это моя специальность, была.

Он сел рядом с девушкой, тоже присоединился к разъёму, с той только разницей, что провод втыкал не за ухо, а куда-то в область верхнего шейного позвонка. Видимо, удобная штука, раз так активно вживляют.

Некоторое время они сидели молча, потом Алик облегчённо вздохнул и проговорил:

— Вот и всё, теперь данные доступны, Клейн, при всех своих талантах, не был гением информационных технологий, защиту ставил я.

— Сейчас попробую разобраться, — пробормотала Нэнси, не открывая глаз.

Я сомневался, что она сможет хоть что-то понять в записях Клейна, но пусть уж развлекается. А мы занялись более интересным делом. Разложив небольшой экран, Алик вывел на него камеры видеонаблюдения, теперь можно было просматривать коридоры и помещения, не вылезая из сейфа.

Скоро на экране появилась эта комната. Некоторое время мы разглядывали углы, но никого не обнаружили.

— Он ушёл? — спросил Шурик.

— Не уверен, — он покачал головой, — Брендон умён, не как человек, но как очень умный зверь, он нас так просто не оставит. Тем более, что он понял, кто убил хозяина, и теперь будет мстить.

Он перемотал время назад и запустил запись. Вот мы стоим у сейфа, вот, Нэнси упала, появился он. Вот пришёл Брендон, мы закрылись, он бессильно царапнул дверь, прошёлся в одну сторону, в другую, после чего метнулся к входной двери и исчез.

— Ушёл, — констатировал я.

— Не уверен, — Алик поморщился, с его щекой выглядело жутко, — попробую с другого ракурса.

Он переключил изображение на коридор, из которого мы попали сюда. Включил запись с того же момента, вот монстр вошёл внутрь, содрогнулся воздух и полетела пыль от взрывов. Через пару секунд он мелькнул в дверном проёме и исчез. Не выскочил в коридор, а просто исчез.

— Всё плохо, — заявил Алик, — Клейн всё же успел применить мутаген, Брендон теперь умеет становиться прозрачным, более того, он может делать это произвольно, по собственному желанию.

— То есть, он где-то здесь? — переспросил Шурик, хотя всё и так было очевидно.

— Сел в засаду, — подтвердил я, — верни комнату.

Изображение комнаты в реальном времени не дало ничего. На наш взгляд комната была пуста, нигде не было никаких оптических аномалий, прозрачность монстра была идеальной.

— Попробую фильтры, — задумчиво пробормотал Алик, — если он неподвижен, то увидеть его мы не сможем, но он должен излучать в других диапазонах.

Картинка несколько раз сменила цветовой оттенок, пока, наконец, мы не стали различать большое бесформенное пятно, которое находилось, вроде бы, на пустом месте.

— Ждёт, — сделал я вывод, — он когда-нибудь устаёт?

— Поддержание невидимости требует усилий с его стороны, — объяснил Алик, — вполне может когда-нибудь устать, но произойдёт это нескоро. Есть надежда, что проголодается, а вся еда была в ведении Клейна.

— Если открыть дверь, — начал я прикидывать, — мы успеем выстрелить. Гранаты его не берут, так хоть зажигалки попробовать.

— Хорошая мысль, — поддержал Алик, — убить его вы не сможете, регенерация очень быстрая, уверен, что и от имеющихся повреждений он уже излечился. Но для этого тоже нужна энергия, а он давно не ел.

— Договорились, — я повернулся к Шурику, — открывай дверь, а Алик пусть следит за видео.

Я взял в руки ружьё и заранее навёл его в угол. Шурик стал крутить маховик, медленно, чтобы не привлекать внимание раньше времени. Зверь всё лежал на месте. Дверь приоткрылась ровно настолько, чтобы просунуть стволы ружья, что характерно, когда зверь начал вставать, я смог разглядеть искривление пространства в том месте. Но дальше любоваться было некогда, я просто спустил оба курка, а Шурик поскорее захлопнул дверь.

Дальнейшие события мы наблюдали на мониторе, среди пустоты вдруг зажегся яркий огонь, огонь этот начал плясать и прыгать, едва ли не до потолка. Через несколько секунд с него слетела невидимость, можно было теперь разглядеть, что обе пули попали ему в правый бок, в котором теперь прожигали дыру, а он пытался ухватить источник боли зубами, но обжигал пасть. Попытка кататься по полу тоже ничего не дала, этот огонь не нуждался во внешнем источнике кислорода, поэтому прихлопнуть его не получилось бы.

Кончилось тем, что он просто выскочил из комнаты, сорвав дверные косяки, и помчался куда-то вдоль по коридору. За ним оставался дымный след, и, я уверен, запах горелого мяса.

— Можем идти? — спросил я сразу у всех.

— Подождите, — попросила Нэнси, — нам нужно забрать всё отсюда, а ещё я попробую разобраться в назначении этих препаратов. Кое-что может пригодиться и нам.

— Например? — подозрительно спросил я.

— Вот это, — Алик указал мне на ряд ампул с прозрачной жидкостью, — пригодится мне, попробую вернуть себе прежний облик. Можно?

— Валяй, — равнодушно ответил я.

Он быстро вынул ампулу из коробки, достал из кармана шприц-пистолет, взвёл «затвор» и вставил ампулу туда. Закатав рукав халата, он попытался найти вены на тощей руке. Удалось это с трудом, но иглой в вену он попал уверенно. Когда препарат попал в кровь, он убрал шприц и придавил вену пальцем.

— Подействует в течение часа, — сказал он, — не факт, что поможет на сто процентов, но будем надеяться.

— Сколько тебе нужно времени? — спросил я у Нэнси, сидение взаперти начало утомлять.

— Много, — неопределённо ответила она, — я копирую себе всё подряд, но кое-что успеваю прочитать, это потрясающе.

— Что именно? — не понял я.

— Всё, подобные манипуляции с телом человека, тем более взрослым, это неслыханно. Он не шутил, когда говорил, что сравнялся с богом.

— Ты говорила, что и у вас такое делают.

— У нас работают с яйцеклеткой, изредка с эмбрионом, если нужно исправить что-то взрослому, то приходится работать точечно, с конкретным органом. Здесь же мутагены воздействуют на весь организм взрослого человека, изменяя каждую клетку.

— Как, например?

— Например, можно изменить структуру мышечной ткани, тогда человек станет силён, как этот ваш Брендон, или двигаться будет быстрее в разы, или раны будут заживать, как на собаке. Есть даже подобие Панацеи — средство от всех инфекционных болезней, оно перестраивает иммунную систему таким образом, что антитела к любой, даже самой страшной инфекции, вырабатываются ещё до того, как появятся первые симптомы.

— И это всё здесь? — я кивнул на «витрину».

— Да, и не в единственном экземпляре. Леонов простит нам кое-какие пропажи, он ведь сам понятия не имеет о комплектности здешних богатств.