Полтавское сражение. И грянул бой - Андрей Серба

— Выдам тайну княгини Конецпольской? — опешил Скоропадский. — Марысенька, до ее ли тайн мне сейчас?

— Поклянись, не то ничего не услышишь, — капризно надула губки Марыся. — А для тебя ее тайна крайне важна.

— Если так — клянусь не менее страшной клятвой, — с улыбкой произнес полковник. — Какая же страшная тайна княгини-ветреницы для меня важна?

— Та, что она, как всякая женщина не первой и не второй молодости, ужасно ревнива. Вполне естественно, что вскоре она стала ревновать Мазепу к Мотре Кочубей и закатывать ему скандалы. Поскольку тот уверял, что с крестницей у него дела дальше объятий и поцелуев не продвинулись, Ванда вздумала уличить его во лжи, застав с соперницей в постели. С этой целью она решила внезапно нагрянуть к Мазепе в его личные дворцовые апартаменты, для чего нужно было без его и Чечеля ведома попасть в подземный ход под дворцом. Посещая после этого гетмана, она постаралась хорошенько запомнить маршрут, по которому водил ее Чечель, расположение и способы открытия тайных дверей, встречающихся на пути. И однажды якобы случайно, незаметно для Чечеля она уронила за крепостным валом у выхода из подземелья свою расческу. Возвратившись вскоре назад, она отыскала ее и, чтобы не забыть или не спутать с похожим место входа в подземелье, Ванда оставила напротив него условный знак, сосчитав затем к нему свои шаги от ближайшей крепостной башни.

— Княгиня неглупа, — сказал Скоропадский. — Однако, как я смог понять, она, обнаружив вход в подземелье, не узнала, как в него проникнуть. Так?

— Да. Попасть в подземный ход она попыталась уже следующей ночью, однако не смогла отыскать устройство, открывающее потайную дверь. Так же безрезультатно закончились еще две ее попытки, а новых не последовало — княгиня нашла любовника в Варшаве, и Мазепа перестал ее интересовать. Впрочем, так ли необходим нам секрет открытия потайной двери в потайном валу: пара-тройка бочонков с порохом — и мы в подземелье.

— Но для этого нужно точно знать, где бочонки взорвать, — ответил Скоропадский. — Ты неплохо осведомлена о любовных похождениях княгини Ванды, надеюсь, тебе известен и условный знак, оставленный ею у входа в подземелья?

— Конечно. Княгиня оставила в земле напротив входа в подземелье пистолет, который обычно брала в дорогу для защиты от дикого зверья и лихих людей.

— Закопала в землю пистолет? Когда это случилось?

— Прошлой осенью.

— Значит, год назад. Будем надеяться, что талые воды и дожди не успели размыть над пистолетом землю и унести ее с собой, а поэтому его никто не обнаружил и не забрал. Теперь осталось узнать, какая к пистолету ближайшая крепостная башня и на каком расстоянии он от нее.

— Пистолет княгини в семистах девяносто трех ее шагах вправо от середины крепостной башни у Черниговских ворот.

— Что значит «ее шагов»? А сколько моих? Или того старшины, которого я отправлю на поиски входа в подземелье?

— Княгиня Ванда моего роста и телосложения, думаю, что длина наших шагов примерно одинакова.

— Примерно — да, но на расстоянии в восемьсот шагов даже малейшая разница в длине ваших шагов даст о себе знать. Но это не имеет особого значения. Ты исправно отсчитаешь число своих шагов, ближе и дальше этого места я прикину еще по полсотни шагов и прикажу казакам истыкать кинжалами на этом участке всю землю у вала. Да что кинжалами! Если потребуется, я заставлю их просеять землю по песчинке, покуда не будет найден пистолет... Кстати, Марысенька, ты еще не сказала, откуда тебе во всех подробностях известна история интимных отношений княгини Ванды и гетмана?

— Разве ты еще не догадался? — прикинулась удивленной Марыся. — Ванда Конецпольская и тетка Ганна — давние по дружки по амурным похождениям и компаньонки по всевозможным интригам, поэтому между ними нет секретов. Из-за войны у тетки значительно уменьшилось число кавалеров, и она от скуки ударилась в воспоминания, причем частенько компанию ей в этом занятии составляет княгиня Ванда. Прежде я никогда не интересовалась их болтовней, но в последнее время... — Марыся прижалась к полковнику, несколько раз легонько ущипнула его за бедра, ласково провела подушечками пальцев по нижней части живота. — Согласившись помочь тебе, любый Иванку, получить гетманскую булаву, я стала выпытывать у родственников и знакомых все, что им известно о Мазепе и его делах, и разговоры тетки с княгиней Вандой сослужили мне неплохую службу.

— Ты молодец, моя королевна, но какая мне польза от того, что, пребывая с полком в Стародубе, я проник в тайну батуринских подземелий? Я вижу ее лишь в том, что в случае осады Батурина русскими войсками могу сообщить о входе в крепостные подземелья их командиру.

— Ты не прав, Иванку. Сейчас я поделюсь с тобой новостью, которую сама узнала только вчера, и ты будешь рассуждать по-другому. Гетман намерен отобрать у тебя три-четыре сотни казаков для охраны Борзны и Батурина от возможного нападения крымцев или отрядов короля Станислава Лещинского.

— Что? Отобрать у меня три-четыре сотни? Лишить почти половины полка? — вспылил Скоропадский. — И это в то время, когда ни в Стародубе, ни в окрестностях ни одного русского солдата, а к нему спешно движется один из лучших шведских генералов Лагеркрона? Кто знает, кто подойдет к городу раньше — русские или шведы? Возможно, мне придется со своим полком отбиваться вначале от Лагеркрона, а затем от всей шведской армии! Я отдал подготовке Стародуба к обороне всего себя, не даю сна и покоя всем горожанам от мала до велика, а гетман хочет оставить меня без половины полка в самый грозный час! Не бывать этому!

— Иванку, не горячись, — проворковала Марыся. — Подумай, что для тебя важнее: защитить припасы для царских войск или иметь близ Борзны и Батурина сильный отряд верных тебе казаков? Сбережешь ты для царя стародубские склады — ну и что? Точно так другие склады сберегут русские генералы или казачьи полковники, и твой подвиг будет расценен как заурядный поступок. К тому же, если тебе придется защищать город с царскими войсками, слава достанется тебе и их командиру... если достанется.

— Ты права — Стародуб мне придется защищать с царскими войсками, потому что они будут у него раньше шведских. Мне рассказывали, как ловко, выигрывая время при переправе через Днепр, генерал Левенгаупт направил князя Меншикова по ложному следу к Орше вместо Шклова. Нечто подобное с целью задержать шведов на пути к Стародубу проделаю и я с генералом Лагеркрона.

— Видишь, любый, славы в Стародубе ты не стяжаешь ни при каких обстоятельствах. Зато с тремя-четырьмя сотнями своих казаков под боком у готовящего измену гетмана, в чье логово у тебя имеется возможность беспрепятственно проникнуть, ты можешь сделать то, чего не сделает ни один человек из казачьей старшины и царского окружения. Слава и гетманская булава ждут тебя в Батурине, а не в Стародубе!

— Действительно, если иметь рядом с гетманом три-четыре свои отборные сотни, то, зная тайны батуринских подземелий... — Скоропадский расхохотался, расцеловал Марысю. — Королевна, ты подала мне блестящую идею, и я должен ее добре обмозговать.