Слепая любовь - Фридрих Незнанский

Окно стало светлеть, ибо коротки летние ночи, как их ни растягивай мысленно.

— Ты устала, — сказал он наконец.

Она со всхлипом вздохнула:

— Я знаю только одно, больше такого у меня никогда и ни с кем не будет… Это ужасно… — Кажется, это было ее любимое слово. — Ужасно не в том смысле, что очень плохо, а, наоборот, в том, что не будет больше так хорошо.

— Не бойся, хорошая моя, — прошептал он ей, — будет, и гораздо лучше, поверь мне.

— Когда? — без всякой надежды протянула она.

— Наверное, тогда, когда ты будешь твердо знать, что человек, даривший тебе наслаждение, безумно в тебя влюблен, и в объятьях он держит свою госпожу, свою единственную и самую прекрасную.

А она всхлипнула, шмыгнула носом, ну совсем как маленькая, которой обещают, обещают, но она уже и не верит, боится, что снова обманут. Помолчав, попросила:

— Давай никому не скажем?

— И никогда, — ответил он, целуя ее. И подумал: «Вот уж поистине щекотливая ситуация…» Интересно, от кого недавно слышал? Да уж не сам ли и произнес?..

4

Александр Борисович появился без нескольких минут девять. Прошел с заднего двора, не заглядывая в холл, прямо в кабинет. Но, войдя, увидел девушку, спавшую в буквальном смысле мертвецки, и белые волосы, разбросанные по подушке, сливались с цветом наволочки. Ничего себе картинка. Филипп, который уже не спал, был одет, не успел предупредить, но Турецкий сам на цыпочках покинул кабинет, увидел Агеева и ухмыльнулся. О чем подумал, неизвестно, но ухмылка была лукавая.

— Ну, все в порядке? — спросил уже спокойным голосом.

— Да, легла поздно, вернее, рано. Закусили маленько, я рюмочку принял. С Максом она поговорила насчет сайта знакомств. Потом мы с ней еще трепались. Но уже можно будить.

— Славке не звонили?

— Да нет, она устала.

— Ну ладно, пусть поспит, — махнул рукой Турецкий и сел в кресло, кивая Филе напротив. — Не делаешь ошибки?

— В смысле? — Филя взглянул в глаза Турецкому и твердо ответил: — Нет…

— Тогда, может, по кофейку?

— С удовольствием. — От перемены темы Филипп почувствовал себя как-то спокойнее. Но установившееся было душевное равновесие оборвал тонкий крик:

— Фи-и-иля!

— Ого! — словно бы сделал стойку Турецкий. — Не знаешь, уж не тебя?

— А кого же? Знакомый голос, до боли знакомая интонация. Сейчас подниму…

— Ну-ну, — будто подначил Александр Борисович.

Филя вошел в кабинет и увидел сидящую на диване со спущенными на пол голыми ногами Наташу, которая обеими руками взлохмачивала пышные свои кудри.

— Я все проспала? А почему не разбудил?

— Потому что пожалел, ты сладко сопела. А теперь одевайся и иди в туалет, приводи себя в порядок. Начальник уже тут, кофе хочешь?

— Очень хочу!

— Ну и умница.

— Фи-иль, — совсем тихо сказала она и, показав глазами на дверь, затрясла головой, как бы спрашивая: никто не знает?

И он точно так же, молча, ответил ей. А она, сделав хитрющие глаза, вытянутыми губами показала, что целует его.

Он отправился на кухню заваривать кофе, Наташа, стуча каблучками, ушла в санузел, к зеркалу и умывальнику.

Потом Филя принес большую турку — по утрам надо пить кофе настоящий, а потом уже можно и растворимый. Все знали в «Глории».

Когда он стал наливать в чашки, пришла и Наташа. Да, это Филя уже словно бы привык к ее внешнему виду, а у Александра Борисовича лицо даже вытянулось от удивления. Так и напрашивалось слово: «Однако!»

— Здравствуйте, — сказала она, — я — Наташа. — И она сделала что-то вроде книксена, но при ее «форме» это могло быть и рискованным.

А с лица Турецкого так и не сходило выражение изумления. Он даже поднялся из кресла и отвесил легкий девушке поклон.

— Очень приятно, знаете ли… А я — Александр Борисович. И если у вас уже запросто, по именам, то можно Саша. Только не при моей жене, она не поймет. Как спалось? — с хитрой подковыркой спросил он.

— Прекрасно, — ответила девушка и метнула короткий вопросительный взгляд в сторону Фили. — Я вам очень благодарна за ту заботу, которую… в общем, спасибо огромное, а то прямо ужас какой-то…

— А что же ужасного? — с проснувшимся интересом немедленно спросил Турецкий и тоже вопросительно уставился на Филю. Но тот спокойно отвернулся к окну и ответил через плечо:

— Преследуют, Сан Борисыч. Ну, будем пить кофе? Наташа?

— Да, с удовольствием.

Он поставил перед ней чашку. Достал из стеклянной горки коробку шоколадных конфет, вазочку с печеньем. Открыл, подал. Турецкий протянул свою, уже пустую чашку:

— Плесни, если осталось.

— Я еще сварю, если хотите, — ответил, наливая.

— Не возражаю, — ответил Турецкий, с интересом разглядывая Наташу. — Вот вы, оказывается, какая красивая!

Девушка засмущалась, сосредоточенно глядя в чашку. Филя не стал дожидаться продолжения разговора и, выпив одним махом свой кофе, ушел на кухню — заваривать вторую турку. А когда вернулся, увидел оживленную Наташу, рассказывающую Турецкому о своей работе медицинской сестры. А он кивал и повторял:

— Ну, самое главное, чтоб нравилось. А где — это не самый важный вопрос, верно? — Она с готовностью кивнула, и он сказал: — Сейчас у Славки сколько там? — он посмотрел на свои наручные часы и покачал головой. — Ого, уже на вечер перевалило. Ну что ж, давайте потревожим старика? — он поднял свою чашку, посмотрел на Филю и спросил: — А у нас лимона нет?

Филя налил еще Наташе, потом себе и на вопрос Турецкого пожал плечами, поднося к губам свою чашку.

— Может, и есть. Кажется, видел. Порезать?

— Себе, — серьезно ответил Турецкий и отвернулся к окну.

Филя едва не поперхнулся. Наташа удивленно посмотрела на него. Почти давясь от смеха, он сказал:

— Слышала такой анекдот? Дама возвращается домой и видит хмурого мужа. Кричит ему: «Вот ты сидишь тут и не знаешь, что меня только что трое хулиганов изнасиловали в подъезде!» А он смотрит на жену и говорит: «Съешь лимон». Естественно, вопрос: «Зачем?!» «А чтоб улыбаться перестала!»

Наташа несколько секунд молчала, а потом захохотала, да так заливисто, с такой радостью, что мужчины, взглянув на нее, сами зашлись в смехе.

— Ой, — вытирая платочком глаза, простонала Наташа, — просто ужас какой-то!

— Все в порядке, Наташа, — успокоившись, сказал Турецкий, — не бойтесь, никто вас больше не обидит. А Филипп Кузьмич, он у нас настоящий боец. Высшей пробы, уж я-то знаю… Ну ладно, посмеялись, давайте к делу. Филь, тащи сюда спутник. Или лучше пошли в кабинет.