Прохоровское побоище. Штрафбат против эсэсовцев - Роман Кожухаров

Вдруг воздух рассекло словно плетью. Блондин втянул голову, открыл рот, при взрыве крепко зажмурил глаза. «Проклятие!» — он бросил свою винтовку на бруствер и увидел завесу пыли. «Ничего не видно! Только пыль и дым! Да вон они. Черт возьми, как близко!» Он нажал на спуск и с облегчением услышал звуки выстрелов и почувствовал успокаивающие толчки отдачи приклада. «Медленно, — успокаивал он себя, — медленно, зато наверняка. Экономь патроны. Стреляй только тогда, когда можешь попасть. И нечего пробивать дырки в воздухе только для того, чтобы отделаться от собственного страха».

Это был сумасшедший фейерверк! Пулеметы вели огонь короткими очередями. Октавой выше слышались автоматы. Противотанковые ружья били в литавры, а танковые пушки и самоходная артиллерия — в турецкий барабан. К грохочущему концерту стали подмешиваться фальшивые тона, ослабленно-глухие, больше похожие на эхо. Он навострил уши. Глаза лихорадочно шарили по местности. Это тоже танковые пушки, только русские! Конечно же, иван послал не только пехоту против немецких «Тигров». Они показались на правом склоне перед позицией Пауля. Внезапно, хотя их ждали, по непросматриваемой местности им удалось подъехать необычайно близко. Т-34!

Один «Тигр» повесил хобот. В его левом борту зияла дыра. Башню охватили языки пламени, словно факел. Т-34 на полном газу неслись к «Тиграм» спереди слева. Первые «Тигры» дернули гусеницами и повернули. Один задымился, но продолжал еще стрелять. И первый Т-34 исчез в разлетающемся серо-черном облаке. Иваны мчались на полном ходу, чтобы не дать «Тиграм» воспользоваться преимуществом в дальности стрельбы и бронировании. Они мчались решительно, упрямо, ожесточенно. Масса против качества. Каждый попавший снаряд на сравнительно малом расстоянии проходил сквозь стальные стены, словно гвоздь через фанеру. И местность помогала русским.

«Спокойно, любитель спорта, спокойно. Оставь танки и следи за пехотой! Но мы лежим неправильно! До этого, при первом обстреле, скрытая позиция была хороша, но сейчас?» Холмики, на которых Петер и Пауль залегли со своими пулеметами, идеальны для обороны. Возвышенности — главные пункты. Стрелков в лощине очень много: «Значит, встать и вперед!» На бегу он что-то кричал. И он видел, что Эрнст тоже побежал.

С возвышенности гренадеры увидели два разрушенных крестьянских дома. Для хутора — много, для деревни — мало. Руины лежали на возвышенности и были исходной позицией для атаки русской пехоты. Слева от обломков хат дымила дюжина подбитых танков Т-34. Перед ними стояло несколько подбитых «Тигров». Еще два стояли непосредственно у развалин и ждали новой атаки.

Между Паулем и Петером на позицию вышли два станковых пулемета. И когда они открыли огонь, гренадеры с холмов перешли в контратаку. Они хорошо продвинулись до двух подбитых «Тигров». Блондин задыхался. Эрнст сплюнул, выругался и показал на танк, стоявший ближе к хатам. За его кормой лежал танкист и махал обеими руками. В руинах домов поднимали пыль падающие снаряды. Станковые пулеметы стреляли не переставая.

— К танку! — крикнул Эрнст.

Они побежали под свист пуль. Танкист, обгоревший дочерна, как суданский негр, улыбнулся им, вращая глазами:

— Я уже думал, что вы не придете!

— Что случилось? — спросил Эрнст.

— Нашего старшенького задело. Лежит впереди у гусеницы.

— Да, а почему ты не прополз вперед и не помог ему?

Танкист блеснул зубами:

— Потому что потому.

Его штанина на левом бедре была разорвана. Повязка на нем грязная, темноокрашенная.

Метрах в двадцати перед «Тигром» взлетел столб пыли.

— Цыпленок!

Тот кивнул.

— Копай окоп в стороне от танка. Если в него попадет, он взлетит на воздух!

Блондин пробрался к неглубокой лощинке. Низкий кустарник и сорная трава. Он отдернул руку и выругался. «Крапива! Вот дрянная трава! Растет по всему миру!» Он стал бросать лопатой выкопанную землю в крапиву. Потом перекатился и бросил четыре-пять лопаток пыли перед собой. Перевернулся на живот, довольно улыбнулся и посмотрел на «Тигр».

— Ты не ранен? — У Камбалы были очень озабоченные глаза.

— Ложись, Пимпф! — крикнул Блондин, увидев, что Длинный задержался на бегу, чтобы глянуть на Камбалу. Пулеметная очередь затрещала по кустам и подняла фонтанчики пыли на бруствере.

— Все в порядке, Камбала! Эрнст притащит сюда командира из подбитого танка. Давай, вперед! Мы сейчас догоним.

У хат ударили автоматные очереди, раздались взрывы ручных гранат.

— Проваливай, Камбала! Мы уже у хибарок. — И, когда Камбала уже вскочил, вдогонку ему крикнул:

— Следи за Пимпфом!

Танкист снова показал белые зубы и сказал:

— Поторопись, приятель, иди, помоги!

Эрнст был у танка. Какой-то человек приподнялся перед мюнхенцем на локте и улыбнулся Блондину. Тот постучал себя по каске и сказал:

— И вам тоже доброго дня. — И подумал в тот же момент: «Странно, как я дошел до того, чтобы пожелать доброго дня, когда он такой дрянной. И, кроме того, я должен был сказать что-то военное: или „Хайль Гитлер!“, или еще что-то…»

— Бери здесь, Цыпленок, ранение в плечо.

Сильно пригнувшись, они потащили стонущего от танка, и успели вовремя! Рядом с «Тигром» разорвался еще один снаряд. Танкист-роттенфюрер блеснул зубами:

— Привет, шеф, все в порядке?

Тот молча кивнул. Ручьи пота блестели на бледном лице. Коротко стриженные светлые волосы облепили голову. Рыцарский крест висел косо. Он попытался улыбнуться, сказав:

— Спасибо, парни!

Мощный взрыв прервал его. Башня «Тигра» отлетела в сторону, и командир танка сухо констатировал:

— Был на волоске.

При этом он посмотрел на Блондина:

— Мы с тобой раньше не встречались?

Блондин улыбнулся: Рыцарский крест, «ты», так это тот женоподобный танкист из…

— Так точно, оберштурмфюрер! Мы с вами разговаривали после оборонительного рубежа с дотами.

— Так это был ты? — усмехнулся командир танка. — Йохен угостил еще тебя шоколадом из сухого пайка, да?

— Йохен? — переспросил Блондин.

— Был наш механик-водитель. — Лицо роттенфюрера стало серьезным, он движением головы указал в сторону останков танка.

Эрнст крепко завязал повязку и улыбнулся:

— В порядке, оберштурмфюрер. На плечо наложат гипс, а голень заживет. Даже еще сможете водить.

Командир танка рассмеялся:

— Пока все вылечат, будем уже в Курске, и война кончится!

Еще смеясь, он сказал:

— Ваши фамилии и рота?

Эрнст и Блондин взяли оружие, осмотрели, проверяя, окопчик, назвали свои фамилии и подразделение. Роттенфюрер снова улыбнулся своей прежней сверкающей улыбкой: