Разрушу твою жизнь - Елена Рахманина

Он заставил меня посмотреть на себя. Хмуро обратила к нему взор.

– Ты хочешь быть со мной? – вглядывается в мои глаза. Подобного вопроса я точно не ожидала.

Замерла, не понимая, что должна ответить. Шамиль по обыкновению играл нечестно. Поглаживая подушечками пальцев чувствительную кожу. От его прикосновений все мысли вылетели из головы.

– Разве вещь спрашивают, хочет ли она быть с хозяином? – спрашиваю, ощущая, как вдруг стало сухо во рту от волнения.

У меня имелись догадки о том, почему он доставил меня к отцу. Но ни одна не пришлась по вкусу. Я для них всего лишь пешка. Сейчас нужна, но попозже меня можно будет выкинуть за пределы шахматной доски.

А моему глупому сердцу нужно, чтобы меня любили. Вопреки всему. Моим словам, моей семье, моим поступкам. Но разве подобное возможно, особенно с ним?

Взгляд Шамиля становится жёстким, тёмным. Холодным. И в противовес ему я ощущаю лёгкое касание шершавых костяшек по щеке. Его рука часто встречалась с чужой физиономией, раз пальцы такие разбитые.

– Хочу понимать, ты будешь со мной по доброй воле или нет.

Замечаю, как его губы кривит улыбка. Недобрая. Не трогающая глаза.

Безразлично пожимаю плечами.

– Какая мне тогда разница, с тобой быть или с Соломоном? – ответ сам пришёл на язык. Необдуманный и опасный. Но я не могла отказать себе в игре с Хозяином.

Только волнует ли кота то, что о нём думает мышка?

Щёлк, и он забрал своё тепло, отстранился с каменным лицом. Не таких ответов ждал Шамиль, привыкший переступать через женщин, бросающихся к его ногам.

– Что ж, тогда иди к ним, – нагнулся в мою сторону, отворяя дверь. – Свободна.

Будто на хер послал.

Вывалилась из его джипа, ощущая на себе взгляд отца. Соломон волновал меня в меньшей степени. А вот Василий Вишневский явно приготовил мне казни египетские.

Ждала, что Шамиль, после того как вышвырнул меня из машины, сразу уедет. Но он даже не завёл автомобиль. Я поднялась на небольшую веранду.

Зная отца, ожидала, что он влепит пощёчину. Видела его напряжённо сжатые кулаки. Задрала высоко подбородок, ожидая удара. Но секунды шли, а ничего не происходило.

– Ты не представляешь, как подставила меня, Василиса, – голос отца звенит в ночной тишине.

Я понятия не имею, о чём он толкует.

– Конечно не представляю. Ведь ты не посвящаешь меня в свои планы, – сама удивляюсь, как спокойно звучит мой голос. Обречённо. Ведь от меня снова ничего не зависит.

Отец не позволял Соломону со мной общаться. Что показалось мне весьма странным, если учитывать, как он ещё недавно жаждал породниться с ним.

После приезда домой меня поставили в известность, что дела моей семьи в Испании закончились. У меня имелась пара дней, чтобы забрать документы из университета и попрощаться с друзьями.

Видимо, в этот раз планы Соломона шли вразрез с намерениями отца. Женишок встретил меня недалеко от университета.

– Садись в машину, Лисёнок, – взглянул на меня через чёрные очки, стоя рядом со своей крутой тачкой.

Задумчиво уставилась на него. Не такой уж он старый и страшный. Вовсе нет. Девчонки рядом со мной заинтересованно поглядывали в его сторону. Что-то в нём всё же было. Жажда власти и опасность. Они притягивают дурочек.

Но на любую силу найдётся сила покруче. Уж мне ли об этом не знать.

– Лисёнок, хочу, чтобы ты понимала, я не изменил своим планам. Я хочу быть с тобой. И мне плевать на Ямадаева.

Соломон сжал мои плечи, вглядываясь в глаза. А я видела лишь своё отражение в стёклах.

Мне вдруг стало смешно. Страх, растерянность и веселье – дикое сочетание.

– Будешь драться с ним? – усмехаюсь, передёрнув плечами. На улице жара, а тут ещё его клешни.

– Я убью его. Давно хотел это сделать, – говорит на полном серьёзе. – Но он не заберёт тебя у меня.

Его слова разозлили и напугали одновременно. Просто потому, что я знаю – он исполнит сказанное. Только честно играть не будет. И Шамилю стоит ждать выстрел в спину.

Возникло острое желание бежать отсюда к нему. Предупредить.

Вдруг поняла, что, начни я отговаривать Соломона, он исполнит сказанное ещё быстрее. Облизала пересохшие губы, не зная, как себя вести. Поэтому свернула со скользкой дорожки, симулируя беззаботность. Соломон всё же действительно терял голову в моём присутствии. Потому что стоило мне поулыбаться, как он забывал обо всём. Ненадолго.

– Надень это платье сегодня, – отец зашёл в мою спальню утром, будя. Я ещё не акклиматизировалась, вернувшись в пасмурную московскую погоду. – У нас запланирована важная встреча днём.

Сонно лупилась на наряд. Чёрное платье. Похоже, с бантом на шее.

– Ты что, собрался меня кому-то подарить? – спрашиваю, очевидное. Раз он решил обмотать меня в это платье, как в подарочную упаковку.

– Василиса, это вопрос жизни и смерти. Будь добра, хотя бы сегодня не перечь мне. Если не хочешь, чтобы твоего родителя убили.

– Снова, – тихо добавляю так, чтобы он меня не услышал. Впрочем, отца ответ не волновал. Он уже покинул мою спальню в новом доме.

Ленты платья, перекрещиваясь на шее, завязывались на груди, фиксируя внимание на голых плечах и глубоком вырезе. Бархатная ткань облепляла тело, не оставляя простора воображению, подчёркивая каждый изгиб.

Под ложечкой сосало от неприятного предчувствия. И так понятно, что меня продают. Не знаю только, почему отец вдруг решил сменить покупателя с Соломона на своего врага.

Или я бегу впереди паровоза и ситуация не так очевидна, как кажется?

Поправила чёртов бант, ощущая себя товаром. Без воли, без желаний. Без права выбора.

Не важно, чего я хочу. Всё будет так, как решат мужчины.

Отец даже не зашёл за мной. Просто отдал приказы через помощницу по дому.

– Василиса, вас ожидает машина, – учтиво улыбнувшись, сообщила женщина, давая понять, что мне пора выходить.

Предполагала, что мы поедем в какой-нибудь популярный ресторан или клуб. Но реальность меня удивила. Машина заехала в нутро подземного паркинга одной из московских высоток. Бизнес-центр. Откуда лифт довёз почти под самые небеса.

Следовала за отцом и его охраной, покачиваясь на тонких каблучках.

Две длинноногие секретарши вели нас по коридорам офиса с окнами от пола до потолка и с интересом поглядывали на моего сухощавого родителя. Должно быть, гадали, кем я ему прихожусь. Версия о том, что я его дочь, наверняка занимала нижнюю строчку.

Обратила внимание на название фирмы. Иностранная аудиторская компания – так гласили вывески.