Утопия-авеню - Дэвид Митчелл

– Я как-то приезжала в Слау, – говорит Имоджен, деликатно промокая губы салфеткой. – На семинар. Город как город, бывают и похуже.

Беа накалывает на вилку корнишон:

– Вот так и вижу надпись на дорожном указателе: «„Добро пожаловать в Слау – бывают города и похуже“. Имоджен Холлоуэй».

– Только не Имоджен Холлоуэй, а Имоджен Синклер, – напоминает мама.

– Ой, я все время забываю, – говорит Беа. – Мам, тут вот осталась un petit goutte…[54] Допивай. – Она подливает шампанского в мамин бокал. – Все-таки не каждый день пятьдесят…

– Спасибо, солнышко, – говорит мама. – Только правильно говорить «une petite goutte», все-таки «капля» по-французски женского рода. А если ошибиться с родом, получается очень нелепо.

– Да, не только во французской грамматике, но и в некоторых клубах Сохо, – замечает Беа; мама и старшая сестра укоризненно смотрят на нее. – Ну, я об этом слышала. От Эльф.

– Очень смешно. – Эльф разделывает вилкой форель. – Кстати, пока я не забыла. Вам всем привет от Левона.

Эльфина мама расплывается в довольной улыбке:

– Обязательно передай ему привет от меня. Он так прекрасно вел себя на свадьбе Имоджен. Настоящий джентльмен. Одевается со вкусом, умеет поддержать интеллигентный разговор. Наверное, он очень хороший менеджер.

– Да, с ним нам повезло, – говорит Эльф. – Большинство менеджеров в шоу-бизнесе ведут себя как близнецы Крэй.

– Кстати, в сентябре и Беа покинет родное гнездо, – напоминает Имоджен маме. – Ты не собираешься вернуться на работу?

– Ох, у меня и так дел невпроворот: Ротари-клуб, Женский институт, сад… не говоря уже о вашем отце.

Беа отрезает кусочек киша.

– А ты не скучаешь без преподавания, Имми?

Имоджен отвечает не сразу:

– Ой, кажется, я чересчур задержалась с ответом.

– К семейной жизни не сразу привыкаешь, – говорит мама. – Вам с Лоуренсом просто нужно время. Не волнуйся, все наладится.

Имоджен набирает горошины на вилку:

– Ну, мы же знали, на что идем. Дом, семья и все такое.

– Ага, а рок-н-ролльным образом жизни мы будем наслаждаться опосредованно, через сестру, чьи песни занимают ведущие позиции в чартах.

Эльф фыркает:

– Нашим песням туда еще надо попасть!

– Ничего, успеется, – говорит Имоджен. – Вы же только начинаете.

Эльф берет горку пюре, добавляет к ней кусочек рыбы.

– Поп-группам успех как раз и нужен в самом начале. Поп-музыка – не кустарное производство, как фолк, а фабричный конвейер. Накладные расходы очень велики. Много денег уходит на оплату студийного времени, маркетинг и рекламу. Сорок девять групп из пятидесяти распадаются, так и не дождавшись славы.

– Вот вы как раз и станете пятидесятой, – говорит Имоджен. – Все наши знакомые только и говорят что о вашем выступлении на свадьбе.

– Мне очень понравилась твоя «Мона Лиза», – говорит Эльфина мама. – Прямо мурашки по коже. А почему ее не выпустили синглом?

«Хороший вопрос».

– Потому что в «Утопия-авеню» есть еще два человека, которые пишут песни, и каждому хочется порулить.

– А как вы решили, какой сингл выпускать первым? – спрашивает Беа.

Три месяца назад, на другой день после концерта в Грейвзенде, Эльф сразу подумала: «Синглом должна стать „Мона Лиза“». Проблема заключалась в том, что Дин предлагал «Оставьте упованья», а Джаспер – «Темную комнату».

– Представьте, что я – Виктор Френч, – сказал Левон. – Убедите меня в том, что именно эту песню надо выпустить синглом.

– В «Оставьте упованья» классные партии, – сказал Дин. – Она дает возможность каждому из нас продемонстрировать свой талант. Ну и мне больше всех нужны деньги.

Эльф даже не улыбнулась.

– Если первым синглом выпустить «Оставьте упованья», то нас объявят блюзовой группой. И вообще, эта песня звучит слишком по-мужски.

– А «Мона Лиза» – по-женски, – возразил Дин.

– Парни все равно будут слушать «Утопия-авеню», потому что у нас в основном мужской состав. А вот если выпустить синглом «Мону Лизу», то и девчонки его тоже купят.

– Зато «Темная комната» – психоделическая, – в свою очередь сказал Джаспер. – В самый раз для британского Лета любви.

Над письменным столом Левона тикали часы.

– Любая из этих трех песен может стать хитом, – сказал Левон. – Всем бы такие проблемы. Грифф, ты как?

– Не знаю, – сказал Грифф. – Но надо решить по справедливости. Вон, группа Арчи Киннока развалилась, потому что Арчи и Ратнер постоянно ругались из-за дележки авторских.

– А что ты предлагаешь? – спросил Дин. – Свалить все деньги в одну кучу и поделить поровну?

– Может, поставить авторами всех троих? – предложил Джаспер. – Вот как Леннон – Маккартни или Джаггер – Ричардс.

– Вот мы с Брюсом так и сделали, когда записывали альбом «Флетчер и Холлоуэй», – сказала Эльф. – Только из-за этого возникло множество проблем, и легче не стало. А если бы альбом хорошо продавался, то было бы еще хуже.

– Что ж, можно попросить, чтобы в «Илекс» сами нашли выход из положения, – сказал Левон. – Пусть там решают сами.

– Нет уж, спасибо, – возразил Дин. – Музыка наша, нам и решать.

– Давайте бросим жребий, – заявил Джаспер.

– Ты… ты ведь это на полном серьезе предлагаешь, – догадался Левон.

– Да. Первым синглом будет песня того, кто выбросит больше очков на одной игральной кости, а второй и третий синглы – в порядке убывания.

– Бред какой-то, – сказал Дин. – Даже по твоим меркам.

– Одна игральная кость. Никто никого не винит. Никто ни с кем не ссорится. Почему это бред?

Эльф взглянула на Дина, тот взглянул на Левона, а Левон взглянул на Эльф.

Джаспер выложил на журнальный столик игральную кость – красный кубик с белыми точечками.

– Эх, чудило ты, де Зут, – сказал Грифф.

– А это хорошо или плохо? – спросил Джаспер.

Грифф пожал плечами, улыбаясь и удивляясь одновременно.

Дин взял кубик:

– Ну что, так и сделаем?

– Странно, конечно, – сказал Левон, – зато по справедливости.

– Все равно лучше, чем устраивать жуткую грызню, а в итоге ничего не решить, – согласилась Эльф.

– Ну, жеребьевкой решают и вещи посерьезнее, – добавил Грифф.

– В таком случае я – за, – сказал Дин. – Давайте бросим жребий.