Розы для киллера - Наталья Александрова

Опять я разозлилась на Володю — не мог поставить железнуюдверь и нормальные замки, как все люди! И ведь не от нищеты, а отбезалаберности, угораздило же меня с ним связаться!

Еле дыша от страха, я подкралась к выключателю и погасиласвет в мастерской. Не знаю, зачем я это сделала, наверное, совсем потерялаголову от страха. Что делать? Кричать? Дом старый, люди в нем живут мненезнакомые, кто пойдет на крик?

Самое интересное, что, если бы такое случилось у меня дома,я была бы совершенно спокойна, потому что сосед сверху, инвалид умственноготруда Григорий Полиенович, всегда дома, а слышимость в нашем доме, как я ужеговорила, отменная. Поэтому я бы просто зашла в ванную, окликнула соседа негромкимголосом и попросила вызвать милицию, в крайнем случае, объяснила бы всеподробно. В нашем отделении милиции Полиеныча знают все. Он достал ихбесконечными жалобами. Так что через пять минут наряд милиции находился бы удверей моей квартиры. Но здесь совершенно не такие порядки, поэтому я должнарассчитывать только на собственные силы.

Глаза мои привыкли к темноте, и я поискала какое-нибудьоружие — что-нибудь потяжелее, чтобы огреть незваного гостя. На глаза попаласьсковородка. Старая медная сковородка с прозеленью лежала на столике почему-то вкомнате. Что вы хотите от одинокого мужчины? Но все же пользоваться меднойпосудой в наше время — это, доложу я вам… Я схватила сковородку, запуталась вскатерти, уронила какую-то чашку. И только тогда до меня дошло, что я разрушиланатюрморт. Наплевать, если я не спасу себя сама, то Володя, вернувшись, найдеттакой натюрморт! Хотя, кажется, это называется по-другому.

Я вооружилась сковородкой, схватила под мышку коробку сфотографиями — раз тот мерзавец хочет их получить, я все сделаю для того, чтобыони ему не достались.

Со сковородкой наперевес я заняла позицию сбоку от двери,чтобы напасть на убийцу первой, как только он появится на пороге.

Ждать пришлось недолго: замок лязгнул, дверь с тихим скрипомотворилась, и в дверном проеме показалась мужская фигура. В первый момент онменя не заметил, потому что попал из света в темную квартиру. Ни секунды немешкая, я огрела его сковородкой. Он охнул, выругался и, закрыв голову руками,шагнул в сторону. Я расстроилась, что удар получился скользящий, но некогдабыло раздумывать, и я проскользнула мимо него на лестничную площадку. Пробежавпо инерции несколько шагов, я поняла, что бегу не вниз, а наверх, начердак, — от страха я совершенно потеряла ориентацию. Чтобы спуститьсявниз, надо было вернуться назад и пробежать мимо дверей мастерской, но путьэтот был для меня уже отрезан: высокий мужчина с перекошенным от ярости лицом,выскочил из мастерской и шел ко мне, прижимая руку к тому месту на голове, покоторому я звезданула его сковородой.

Он пошатнулся, схватился рукой за перила, и я успела егоразглядеть. Это длинное веснушчатое лицо, крупный хрящеватый нос я виделатолько что на фотографии в альбоме покойной Веры Сергеевны. Но там же стояладата — 1961 год! А мужчина на площадке был довольно молодой. Как это понимать?И где я еще недавно видела это лицо? А, на выставке, когда мы с Володейзабрасывали наживку. Вот рыбка и клюнула!

Мелькнула мысль о том, какая я умная, как все правильнорассчитала, но расслабляться было некогда, этот тип способен на все. Дорогавниз мне была отрезана, оставался чердак.

На лестнице послышались неторопливые шаркающие шаги.Перегнувшись через перила, я выглянула в пролет. По лестнице поднималасьскромно одетая немолодая женщина.

— Вызовите милицию! — крикнула я ей. — Здесьубийца!

Времени на объяснения у меня не было, надо было уноситьноги. Взбежав наверх, я увидела перед собой запертую дверь чердака, снизу,тяжело дыша, поднимался убийца. Я тоже утомилась бегать по лестнице с коробкойпод мышкой. Надо было что-то решать. И тут я вспомнила детство золотое, ведь яжила в этом доме и знала секрет чердачной двери. Это вышло случайно. Моейподружке Таньке Морозовой отец купил велосипед. Обалдев от такой роскоши, мыкатались бесконечно, через неделю врезались в чей-то гараж, погнули раму исломали переднее колесо. Рыдая, мы понесли велосипед к соседу дяде ЛешеСитникову, в трезвом состоянии он имел золотые руки и все всем чинил. Былобезумно жалко велосипед, и Танька боялась родителей. Дядя Леша немного подумали сказал, что сделает. Только нужна какая-то железка, можно поискать начердаке. Но ключ от чердака был только у дворничихи. Тогда-то дядя Леша ипоказал нам, как можно попасть на чердак без ключа. В тот раз у нас ничего невышло, потому что нас засекла управдомша, фамилия ее была Тарасюк. Ее все так иназывали, имени никто не знал — Тарасюк пошла, Тарасюк сказала. Тарасюкувидела, как дядя Леша пошел на чердак, и страшно на него заорала, мы непоняли, что она кричала, но дядя Леша испугался и ушел. Велосипед он потомпочинил, до сих пор не верю, что он хотел сделать с нами что-то плохое.

Я ощупала стену слева от чердачной двери. Так и есть: одинкирпич вытаскивается легко. Господи, прошло тридцать лет, люди менялись,умирали, переезжали, а тут все осталось так, как раньше! Я вынула кирпич изстены и, засунув руку в образовавшийся проем, отодвинула изнутри засов. Убийцабыл уже в нескольких шагах от меня, вставлять кирпич на место было некогда, япроскользнула на чердак, захлопнула за собой дверь и задвинула засов. С тоговремени, как мы прятались здесь и играли в казаков-разбойников, прошло тридцатьлет. Изменилась жизнь, изменилась страна, в которой я живу. Сама я из худенькойдевочки с двумя косичками и вечно разбитыми коленками превратилась в бабушку —правда, достаточно моложавую, — но здесь, на чердаке старого дома, всеосталось как раньше, разве что слой пыли на балках и на трухлявых досках поластал еще толще.

При моем появлении в слуховое окно, оглушительно хлопаякрыльями, вылетела стая перепуганных голубей.

Я огляделась.

Наш чердак был небольшой, попасть на него можно было толькочерез ту одну-единственную дверь, которую я только что закрыла за собой. Дверьбыла недостаточно надежна, чтобы защитить меня от убийцы — в лучшем случае, оназадержит его минуты на две. Что же делать дальше?

В детстве мальчишки постарше вылезали через слуховое окошко,осторожно пробирались по краю крыши и попадали через другое окно на чердаксоседнего дома. Мы с Танькой так никогда не делали — были еще малы и боялись.Смогу ли я сейчас, в таком возрасте, проделать такой трюк? Но другого выхода небыло. На миг в голове мелькнула мысль, что делаю я, взрослая разумная женщина,не только мать, но и бабушка, на захламленном чердаке старого дома, —вымазавшись в пыли и разодрав последние колготки, собираюсь еще лезть на крышу?Я помотала головой, отгоняя не вовремя пришедшую в голову разумную мысль —убийца рядом. Я подошла к слуховому окну, поставила на подоконник чертовукоробку и осторожно выглянула наружу. Голова немного кружилась от высоты, нет,похоже, что такое развлечение мне сейчас не по зубам. Страшно даже подумать,что я смогу пройти по узкому краю обледенелой крыши на такой головокружительнойвысоте.