"Крестный отец" Штирлица - Иван Просветов

Но дело не только в книжном рынке Америки. Сейчас Америка ведет идеологическое наступление на весь мир, поставив задачей создать в ряде стран свои идеологические рынки. «Тек» — одна из главных статей литературного экспорта Америки. «Тек» и кино — весьма эффективное средство завоевания рынков, их занимательность и доходчивость используются для духовного закабаления масс. Скоро греки и турки, наверное, будут читать Крейг Райс и с замиранием сердца смотреть на винтовую лестницу, по которой поднимается объятая ужасом Элен. Но «тек» не только должен пугать, но и пропагандировать. Кинокомпания братьев Уорнер скоро выпустит фильм Cloak and rapier («Плащ и шпага»), в котором снимается знаменитый актер Гарри Купер. Он выступает в роли ученого специалиста по атомной физике, сотрудника Стратегического бюро США. Этот детективный фильм посвящен борьбе американской разведки со шпионами энской страны, пытающимися похитить секрет атома.

В прошлом году в New York Times была помещена статья Роберта Магидова, специального корреспондента этой газеты в Москве. Статья касается советской литературы. В конце статьи говорится следующее: «Здесь растет интерес к детективной литературе и “мистери стори”. Союз советских писателей создал специальную комиссию, которой поручено развивать жанр “тека” и “мистери стори”. До сих пор в Советском Союзе этим жанрам не уделялось никакого внимания».

Победа разума, победа логики над тайной — вот кардинальная тема нашей детективной литературы. Геолог, ищущий ценные залежи; наш знаменитый путешественник Козлов, нашедший в пустынях Монголии исчезнувший древний город Хара-Хото; наши востоковеды, которые, будучи вооружены логикой марксизма, расшифровывают настоящий смысл китайских и арабских классиков; следователь, разматывающий клубок преступлений: физик, проникающий в тайну атомного ядра; Андроников, раскрывающий тайну портрета Лермонтова — вот темы нашей детективной литературы. Наша детективная литература — не от слова «детектив», сыщик, а от более широкого — «детект», раскрывать. Раскрывать тайну во имя интересов нашей Родины. Наш «тек» — «тек» ясного победоносного ума, дневного сознания, раскрывающего тайны…

В японских журналах [в прошлом году] помещались статьи относительно того, что советская литература, которая так хорошо развила жанр художественной прозы, почему-то очень хромает по части сюжетной литературы. Высказывалось предположение, что в России, у русских всегда сюжет был слаб, что всегда психология забивала сюжет. Интерес [к рассказам Ефремова в Японии] показывает, что от нас ждут и продукции другого сектора советской литературы — приключенческого. Так что нам нужно учитывать и зарубежную аудиторию, большей частью молодежную аудиторию, которая учится, ищет, а ее заваливают американской литературой, и она отходит от нас. А таких читателей очень жалко терять.

Я вовсе не в шутку приводил [пример] относительно Андроникова. Я считаю, что романтика раскрытия тайны — это очень интересная тема. Кажется, у Каверина было в романе, как пушкинскую главу нашли, как расшифровали — это очень интересно. Я знаю историю того, как Козлов начал искать исчезнувший со страниц истории город. Это был настоящий детектив, но только научный.

Сейчас можно было бы говорить о создании своего советского «тека», не строящегося непременно на криминальной основе, а «тека» на основе раскрытия больших тайн. Нужно противопоставить американскому «теку» наши книги. Нужно, чтобы советская литература, которая дает новое, и в «теке» создала совершенно новое… Советский «тек» должен учесть эту сторону — романтику логики.

РГАЛИ, ф. 2809, on. 1, д. 173, л. 9–28 об, 41 об — 42.

Роман Ким, 1920-е гг. (из архива A.M. Буякова)

Владивосток в начале XX в.

Восточный институт во Владивостоке

Университет Кэйо, 1910-е гг.

Японские войска во Владивостоке, 1919 г.

Сотрудники ОГПУна стрельбах. В центре, с маузером — Владимир Шнейдер (из архива А.В. Федорова)

Артур Артузов, создатель советской контрразведки

Роман Ким, 1930-е гг. (из архива A.M. Буякова)

Роман Ким, 1960-е гг.

Бывшее здание японского посольства в Москве (вид со стороны М. Никитской)

Хирота Коки, посол Японии в Москве (1928–1932 гг.), министр иностранных дел Японии (1933–1936 гг.)

Передовица «Известий» с цитатами из секретных японских документов

Доклад ОГПУ о секретных японских документах, добытых Особым отделом. Декабрь 1931 г. (из фондов РГАСПИ)

Доклад ОГПУ о секретных японских документах, добытых Особым отделом. Февраль 1932 г. (из фондов РГАСПИ)