Сияние Черной звезды - Елена Звездная

Кивнула, принимая все, что не было озвучено, но стало кристально ясно, и сообщила:

– На совете владетелей я буду. Да озарит сияние ваш день, пресветлый Эдогар, не забудьте подготовить мою речь.

Он кивнул, я же сжала ладонь, уничтожая кристалл и освобождая себя от боли, которая заставляла едва ли не выть. И мне бы очень не помешал сейчас кесарь, но… но…

– Я отдала приказ! – холодно напомнила все так же стоящему в кабинете лорду Альрису.

И потерла ноющую руку.

Было больно, но мне нужно было создать еще как минимум один кристалл.

Вспомнила морду шенге, его большие теплые лапы и то, как он направлял мои ладони, когда учил… Свела руки вместе, прикусила губы до крови, стараясь не сорваться на крик от боли, и, едва кристалл начал раздвигать пространство, произнесла:

– Тэхарс.

Открывшееся пространственное окно позволило мне увидеть темную заводь, огромные, распахнувшиеся под водой желтые глаза дракона, его же вынырнувшую из воды могучую голову и услышать потрясенное:

– Императрица?

К сожалению, проявить вежливость на сей раз мне не удалось – от боли я едва ли могла говорить. Поэтому была краткой:

– Лети к оркам. Найди того, кто наполовину алый элементаль. И если его имя Динар, передай ему – я жду встречи.

И развеяла кристалл.

Хотелось взвыть, побить ладонями о стол, чтобы сменить выворачивающую суставы боль на иную, от удара, но я вернулась к документам, приучая себя к мысли, что магия отныне для меня боль… Точно так же, как когда-то магия была болью для кесаря. При мысли о том, насколько мы похожи, тянуло на смех. Горький, рвущий горло и душу смех, в котором не было бы ни капли веселья. Ни единой.

* * *

К тому моменту, как мне принесли завтрак, я уже была в курсе дел Свободных островов. Дела были плохи. Понимаю мир, радостно отправивший меня спасать своих нерадивых детей. Они действительно являлись нерадивыми, и самое время было именно спасать.

Некогда бежавшие на острова люди за века правления элларов забыли свой язык – пользовались языком светлых, утратили практически все знания предков, зато отчаянно молились Речному богу, коего называли Райсх, и карали любого, кто с раннего утра не возносил молитвы сему вымышленному божеству. Земля, столь необходимая жителям, была занята внушительными храмами, хуже того – богу приносились жертвы. Человеческие. Понимая всю нелепость и глупость культа, вместе с тем отчетливо осознавала – религия будет последним, к чему я смогу приложить свои цепкие властные пальчики. Забавно, но в свое время кесарь тоже не стал трогать лишь это единственное – религию, оставив каждому королевству их придуманных божеств, но категорически запретив человеческие жертвы. Помнится, тогда взбунтовались восточно-степные племена… Собственно, это был последний день существования всех четырех десятков племен.

Одежду мне принесли белую, сверкающую, украшенную речным жемчугом, состоящую из первого платья, второго, третьего и покрова для головы. То есть наряд был в стиле пресветлых. Учитывая, что сам лорд Альрис одевался явно не как эллар, можно было сделать вывод, что данный наряд к повседневной человеческой одежде так же не относился.

– Кто-то замуж выходит? – скептически поинтересовалась я.

Смущенный милорд, а в кабинет решался входить только он, помялся, продолжая держать белоснежные наряды на вытянутых руках, и нервно произнес:

– Сестра подвенечный свой наряд отдала. Не ношенный. Свадьба будет только.

– Верните наряд невесте, – возвращаясь к бумагам, приказала я. – И предоставьте мне нормальную одежду, желательно максимально далекую от стандартов моды светлых.

Лорд Альрис вышел, отдал кому-то одежду, о чем-то вполголоса переговорил и вернулся, вновь застыв тенью у входа, все так же неявно, но постоянно изучая меня взглядом, в котором даже не скрывал непонимания.

– Отчет за прошлый год по острову Верхар, – приказала я, растирая запястья.

Руки болели зверски, и боль не утихала.

Лорд Альрис мгновенно выполнил приказ и принес нужные бумаги. Прочла, впечатлилась. То, что по общей сводке островов значилось как «некоторые потери от ветряного поветрия», по факту являлось гибелью семи тысяч человек.

– Почему не были предприняты меры для остановки эпидемии? – раздраженно спросила я.

– Были! – абсолютно уверенно ответил лорд Альрис. – Пятнадцать девственниц Райсху в жертву принесли.

В этот момент мне даже не было жаль девственниц, я искренне сочувствовала миру!

– Ясно, – переворачивая очередной лист, холодно произнесла я.

Спустя еще четверть часа и появившееся у меня безумное желание с особой жестокостью принести в жертву всех хранителей Свободных островов раздался осторожный стук, и в кабинет скользнула рыжеволосая поклонница кесаря. Аджана, застыв на миг, уже в следующий мгновенно опустилась на колени и склонилась до самого пола.

– Утренняя разминка? – поинтересовалась я.

– Пресветлую императрицу следует приветствовать, стоя на коленях, – не поднимаясь, ответила девушка. И тихо, но как-то со значением добавила: – Приказ пресветлого кесаря.

– На данные территории не распространяются приказы пресветлого кесаря, – напомнила я.

Рыжеволосое, прелестное до невозможности создание осторожно поднялось и, не глядя на лорда Альриса, с интересом следящего за нашим диалогом, еще более осторожно произнесло:

– Теперь распространяются. Вы здесь, пресветлая императрица, а значит, очень скоро здесь будет его пресветлое величество.

– И мы дружно и весело принесем его в жертву, – съязвила я, закрывая папку с отчетами.

– Кого? – не понял лорд Альрис. Но под моим насмешливым взглядом мгновенно осознал и выдохнул: – Нельзя!

И вот я бы уж подумала бы, а с чего это нельзя-то, как мужчина истово пояснил:

– Он же не девственник.

– Да, проблема, – усмехнувшись, согласилась я.

* * *

Одеждой со мной поделилась Аджана. Девушка была выше и крупнее меня, но новая юбка и рубашка в ее гардеробе нашлись, широкий пояс решил проблему несоответствия размеров, туфли по моей мерке принесли из ближайшей обувной лавки, а волосы я собственноручно заплела в косу, стоя перед зеркалом и глядя на лицо, в котором с большим трудом угадывались мои прежние черты. Фактически я стала элларой. Белая, как первый снег, кожа, тонкие черты, хрупкое телосложение и черные, как сама Тьма, глаза, нечеловеческие, но и не светлые, как, собственно, у пресветлых, и не алые, как у тэнетрийцев. Во мне мало что осталось от прежней Катрионы… и в то же время я была собой, как никогда!

Я была именно той принцессой-утыркой, что шла к цели, не замечая препятствий, уверенно и решительно, без сомнений и сожалений, по трупам, если того требовало общее благополучие, и принимая ответственность за каждое свое решение. Очень пожалела, что рядом со мной нет Свейтиса и Райхо…