Заговор Высокомерных - Елена Тюрина

Дарья почти физически ощутила этот камешек, прилетевший в ее огород.

– Евгения буквально преследовала Оливье, а тот скорее жалел ее, ну и использовал для удовлетворения определенных потребностей. Как ни цинично это звучит. А еще она физически не смогла бы нанести такой удар. Мои коллеги уже провели следственный эксперимент. К тому же Женя левша. А удар был нанесен правой рукой.

Даже Вадим Доронин заинтересованно внимал Каплину. Видимо, и ему стало интересно, к каким результатам привело расследование.

– Потом, признаюсь, я подозревал твою мать Елену Викторовну, – Лев снова перешел на «ты». – Уж больно приметное у нее пальто. И слишком наигранно она кричала у ворот дома Вадима Борисовича, что устроит скандал. Будто сговорились с хозяином устроить спектакль к моменту приезда следователя. Она водила дружбу с погибшим и даже была у него в день гибели француза. Ее и видели свидетели. Я даже грешным делом решил, что и она его любовница. А Елена Викторовна, оказывается, просто дочь за него мечтала замуж выдать. Одну пристроила, вот и второй присмотрела тепленькое местечко. Поэтому основательно взялась за обработку Андрея Волговского. И сама в гости наведывалась, и к себе звала. Пока ты не открыла ей глаза на его болезнь. Это крушение всех надежд я сначала и посчитает поводом для убийства. Про отпечатки дочери Елена Викторовна могла просто не подумать, взяла нож поострее и все. Но и с этой версией я ошибся.

Каплин сделал паузу, ожидая вопросов.

– Ну не томите, гражданин начальник, кто душегуб-то? – подлый интриган Вадим Доронин горделиво замер у декоративного камина.

Выражение его лица ясно демонстрировало Льву и всем остальным, что теперь он не имеет ни малейшего отношения к происходящему и вообще не желает иметь никаких дел ни с кем из присутствующих.

– Кирилл Вадимович Доронин, – с холодной сдержанностью, чеканя каждое слово, ответил следователь.

Пять пар глаз уставились на редактора. Даже Лисневская встрепенулась, выйдя из овладевшего ею оцепенения. А Кирилл выглядел теперь еще более подавленным.

Мила от волнения начала грызть ноготь. Неужели догадки Каплина верны? Кажется, пока никто всерьез это не воспринял. Но то, что сам обвиняемый еще больше ссутулился и молчал, лишь подтверждало слова следователя. Вадим Доронин глядел на сына, нахмурившись, не понимая, верить или нет.

– Да ну… Кирилл? Из ревности что ли? – подала, наконец, голос Мила.

В ее тоне ясно сквозило сомнение.

– О нет, оставьте это героям драматических пьес и любовных романов, – невесело усмехнулся Каплин. – Причина гораздо более приземленная.

– Кирилл на такое не способен, – вдруг едко, металлическим тоном произнесла Лисневская. – Тут надо характер иметь, решимость. У него бы не хватило духа на то, чтобы убить.

– Напрасно вы его недооцениваете, – серьезно возразил Каплин, словно ему даже обидно стало за то, что редактора считают совсем уж рохлей. – Кирилл Вадимович – очень целеустремленная и амбициозная личность.

По словам Льва, Кирилл якобы убил кондитера ради собственного честолюбия. Прочтя интервью с ним на полосе готовящейся к печати газеты, он, как опытный редактор, почуял, что этот материал может сделать ему и его изданию имя. Журналистская интуиция подсказала – статья станет бомбой, а если ей будет сопутствовать некое драматическое событие – то и вовсе сенсацией. Потомок русских дворян, вернувшийся на родину, желающий узнать все о своих корнях, и вдруг погибает среди бела дня! Редактор Доронин всегда мечтал о признании в этой сфере. Даже о Пулитцеровской премии30 грезил, но не срослось. А благодаря скандалу вокруг гибели несчастного Шарлеруа возглавляемая Кириллом газета стала единственным изданием, опубликовавшим предсмертное интервью знаменитого кондитера. Флер тайны вокруг погибшего, шумиха и сотни новостей в интернете, в которых были процитированы отрывки из газеты Доронина – все это сделало издание первым по популярности не только в городе, но и в регионе. Выросли тиражи, вырос и статус редактора.

– Журналист вы хороший, Кирилл, а вот человек – дрянь, – констатировал Каплин. – Причина примирения с отцом еще более банальна – нужны деньги, чтобы отдавать долги. Кирилл Вадимович пару лет назад пытался открыть свое дело – частную газету. Но что-то пошло не так. Конкуренты задавили. А вот кредиты остались. Сколько там? Миллиона полтора-два? Если бросить тень на отца, подставив его жену, то можно рассчитывать на улучшение финансовой ситуации и заодно отомстить папаше. Но и тут не вышло. Вадим Борисович в своей жажде получить орден не очень-то стремился вызволять супругу.

Каплин так бесстрашно говорил все это, что Даша испугалась. Понимает ли он, что играет с огнем? Ее бывший муж и не таких стирал в порошок. Сломать человеку судьбу для него ничего не стоит. Связи и большие деньги делают даже такое ничтожество практически всемогущим.

– Журналистка его же газеты находит труп и освещает расследование! – тем временем говорил следователь. – Так что Кирилл Вадимович убил графского потомка вовсе не из ревности, как можно было бы подумать. А нож с отпечатками должен был помочь избавиться от еще одной претендентки на наследство. Вы же, Кирилл, и роман с Дарьей, скорее всего, закрутили на тот случай, если понадобится уличить ее в измене. Сначала даже собой хотели пожертвовать, а потом испугались, что отец заодно и вас без наследства оставит.

– Что вы несете… – пробурчал редактор.

– А иначе, зачем вы объявились в жизни отца после столь долгого перерыва? Почему столько лет копили обиду, а тут вдруг пошли на примирение?

Кирилл не ответил, угрюмо уставившись в пространство перед собой.

– Надо думать, его терзали два взаимоисключающих желания – получить деньги отца и обладать его женой. Но выбрать нужно было что-то одно, вот он и пожертвовал Дарьей, – безжалостно заключил Каплин.

На Лисневскую он теперь вовсе не смотрел, будто она была пустым местом. А молодая женщина, напротив, с жалобным видом пыталась поймать его взгляд.

– Сначала все было так, как вы говорите. Да, я планировал скомпрометировать Дашу. Но потом многое изменилось! В первую очередь, мое отношение к ней! – все же заговорил редактор.

Услышав это, молодая женщина резко переменилась в лице.

– Так значит все из-за тебя? Я была там из-за тебя? – Лисневская вскочила и приблизилась к Кириллу. Он тоже поднялся, глядел на нее спокойно сверху вниз. – Ты хоть представляешь, что я пережила? Ублюдок! Ненавижу тебя!

Она изо всех сил ударила его по лицу. Доронин никак не защитился, не попытался увернуться. А она била еще и еще, пока из его носа не пошла кровь. И из брови. Кирилл лишь шумно шмыгнул, пытаясь втянуть назад карминную каплю, почти достигшую губы.