Ветлужцы - Андрей Архипов

— Коза у него, Одинец, коза, — зевнул, глядя на Микулку, Кокша. — Откуда знаю? Да не впервой уже полусотник грозится нас как ее гонять. А ту, мол, Сидор так шпынял, что у нее в вымени молоко прямо в масло сбивалось. Брешет, поди…

— Как же, брешет! — раздалось с другой стороны костра. — Полусотник наш может и козла заставить бегать так, что тот будет масло из себя по капле давить.

— И пусть, лишь бы толк был, — не стал ничего возражать на это замечание Кокша. — Коли не учил бы он нас все эти три седмицы, не продержался бы я так долго. Просто сомлел бы от страха и сам выю под меч подставил.

— Это точно… Одинец! Не спи!

— А? Ну да… Про Пельгу я сказ свой вел. Ох и вертлявый он! Так и крутился, так и прогибался… да разве на таком пятачке против двоих устоишь? Даже я понял, что недолго ему осталось, высунул тихонько стружие из-под палубы да одного разбойничка как ткну в сапог! Я еще подумал, что надо бы засапожником под коленкой ему жилу подрезать, да испугался не на шутку…

— Верно ты поступил, живого человека резать… опыт немалый нужен, — донеслось от кого-то из ратников. — Чуток бы промахнулся — и не ушел тогда от его удара.

— Вот-вот! От такого живчика никто не ушел бы! Как он кинулся за стружием! Я едва успел в свой закуток нырнуть, а тать этот как начал рубить в щепки настил! И раз, и два, и… нет, насчет третьего он не сподобился, к Пельге повернулся и опять мне спину показал. Ну я грешным делом снова высунул сулицу, да как размахнусь, да как засуну ее под кольчугу ему! То ли в ногу она воткнулась, то ли прямо в задницу… я уж не разобрал! Боязно мне стало дальше подсматривать. А вдруг я его проткнул и он с моим копьем так и скачет по палубе, а? Страх, как на кровушку не люблю смотреть…

— Вот оно как оказалось… — Тихие смешки сами собой затихли, и все обратили свои взоры на десятника, пробиравшегося поближе к костру. — А я все гадал — кто это помог мне? А оно вон как… Благодарствую, Одинец! То ты оружия нашего чурался, а то… Рассчитывай на меня в любой миг, если понадобится помощь какая. Кхм… Так, а остальные чего пригорюнились? Дозор — на смену, свободным от него — спать! Или думаете, что утром учений не будет?

— А что, будут? — Чей-то неосторожный возглас прервал Пельгу.

— А кто его знает, — неожиданно улыбнулся тот, поскреб в затылке и отошел от костра. — Все равно спать!

— Ну что, Одинец! Решил в храбрецы податься? — Расходящиеся воины одобрительно хлопали рассказчика по плечу, слегка ухмыляясь в усы. — Ишь как перед Пельгой выслужился! Теперь он тебя в свой десяток запишет — и будет гонять… пока сметаны давать не станешь!.. — Негромкий смех затих в той стороне, куда ушла очередная смена дозора.

— Так… это, — негромко кивнул самому себе Одинец, косясь на стоящую рядом чашу. — Может, еще по глоточку?

— Твое дело. — Кокша подкинул дров в костер и начал укладываться рядом на лапнике, плотнее укрывая себя и Микулку теплым покрывалом. — Только помни про Пельгу: кишки выпустит и засунет… А-у-ох. Ложись…

Одинец выразительно посмотрел на недопитый до конца хмельной мед, печально вздохнул и тоже отправился спать, не замечая, как за ним из темноты наблюдает и слегка ухмыляется десятник. Постояв еще немного, Пельга пробормотал что-то одобрительное и вернулся к своему костру, где еще никак не мог закончиться дележ утренней добычи. Не подходя к огню, он встал чуть поодаль, но так, чтобы его было видно полусотнику, а затем начал вслушиваться в продолжающийся спор.

— Ох, не разумеет твоих доводов наш воевода вовсе, Иван сын Михайлов, — попытался передать возмущение Овтая его толмач.

— А что не так? — устало повернулся другим боком к костру ветлужский полусотник. — Я же сказал, что если ему кажется это справедливым, то пусть забирает все остальное.

Не дождавшись, когда Андяс начнет переводить следующую часть размеренной речи главы эрзянского войска, вмешался Мокша. Он решил шепотом донести до полусотника и нескольких его соратников, что не стоит прерывать таким неожиданным предложением веками сложившийся ритуал по дележу добычи. Торговаться надо степенно, уступая понемногу, тем более что ветлужцы и так уже забрали себе почти все самое ценное. Тогда обе спорящие стороны сохранят лицо и останутся довольными друг другом. Тем не менее Овтай прервал свой монолог и попытался цыкнуть на сородича, возмутившись, что тот влез в разговор. Мокша стал оправдываться, и их оживленная перепалка немного затянулась.

— Так их мы по праву взяли, — решил прервать спорщиков Иван, объясняя свою позицию в очередной раз. — Я про брони толкую… Первая лодья полностью наша, полтора десятка кольчуг и полагающихся к ним доспехов с нее мы забираем себе, однако некоторую часть другой добычи по доброй воле отдаем в общий котел. Рассчитывая при этом, что внакладе не останемся… И про общую нашу сечу вот что скажу: одоспешенные вои почти все на нас поперли, именно мы их натиск сдержали да на копья вздели. А по древним исконным обычаям всегда было положено — что в бою взято, то свято.

— В тех лихоимцах было немало стрел эрзянских лучников… — вмешался через Андяса Овтай.

— Да уж, — согласился полусотник. — Нашпигованы многие разбойники были не хуже ежиков, но сейчас не разберешься, кто кого поразил… Все эти стрелы, заметьте, были нашими. Теми самыми, которыми мы поделились перед боем с вами. У вас же бронебойных почти не было, большинство ваших наконечников, увы, оставляют желать лучшего. Так что я считаю, что все брони по справедливости следует забрать нам, но вот все остальное можешь поделить, как пожелаешь…

— Ты хочешь забрать себе самое лучшее, а нас заставляешь делить жалкие остатки? — За спокойным голосом эрзянского воеводы можно было уловить, что его терпение иссякает.

— Овтай… я просто донес до тебя свое мнение, а разбираться будем вместе, — решил больше не играть на его нервах ветлужский полусотник, получив одобрительные кивки от своих десятников. — У нас в дележе от совместной битвы три десятка доспехов с лишним. Скажи, сколько тебе кольчуг надо, и покончим на этом. Я уступлю. Главное, чтобы итог казался справедливым нам обоим. Только при этом учти, что остальное железо ну… за небольшим исключением, мы можем оставить тебе. Признаюсь, что нам не с руки таскать с собой все эти окованные щиты и нашлепки на кожаных доспехах, предстоит неблизкий путь…

— А если я захочу большую часть? — задумчиво произнес Овтай.

— А вдруг я соглашусь? — наклонил голову Иван и хитро ухмыльнулся. — В любом случае мы будем знать, что такова твоя справедливость.

— Тогда я возьму десять кольчуг. И, конечно, одну лодью.

— Хорошо, — без промедления наклонил голову полусотник. — И в знак уважения мы хотим преподнести еще два доспеха. Из нашей доли. Один в подарок твоему великому князю. У вас он зовется инязором, так? Мы ее сняли с того татя на первой лодье, который щеголял в красном мятле.[79]Твои же люди его, кажется, и вытащили из воды… Знатная кольчуга. А второй доспех — для тебя, надеюсь, что его качество ты тоже оценишь. И еще… Я хотел бы попросить тебя сохранить для нас две остальные лодьи и помочь починить нашу. А из остальной общей добычи выделить нам десяток крепких секир и побольше хороших ножей. Договорились?