Всё было не так - Лина Инарина

«Как быстро приходит упадок»

Он всю жизнь боролся за свою семью, все делал правильно. И ведь ничего не случилось — все три дочери замужем, значит, род незапятнан, сыновья уехали по его приказу, они вернутся, когда опасность минует. Так почему он будто с похорон вернулся?

Нет, он не жалел, что Картер не позволил осуществить убийство чести. Ни один отец не рождается с мыслью об убийстве дочери. Он рад, что не пришлось приводить приговор в исполнение. Он рад, что снова может смотреть в глаза жене. Да и за Малену рад, она так смотрела на мужа.

«Когда-то Ирен так смотрела на меня»

Теперь старается не встречаться взглядом. Избегает его, пьет и плачет, вслед за женой распустилась прислуга. Его, главу семьи, встречает пустой темный дом, немыслимо!

— Ирен!

Эхо отражалось от белых мраморных стен, искажалось, блуждало между пилястрами, бессильно стучалось в массивные дубовые двери, пыталось вырваться в огромные арки окон. Жена не откликалась.

Тогда Сондер пошел искать — не нашел в спальне, проверил комнату — постель смята, вещи на месте. Пошел искать дальше, в большой гостиной тоже темно и пусто. Тогда он вспомнил о малой гостиной. В последнее время ей редко пользовались, но когда Малена была маленькая, они с мамой часто сидели на мягком диванчике с высокой спинкой перед горящим камином и смотрели книжки с картинками или болтали за чашкой какао с молоком. Все семейные фотографии тех лет из малой гостиной. Он бросился туда, хотел позвать еще раз, но спазм сдавил грудь. К н и г о е д . н е т

«Не в том я возрасте, чтобы бегать как угорелый»

Он заставил себя перейти на шаг, на очень тихий шаг. Дверь приближалась медленно, как в кошмарном сне. Шаг, еще шаг.

«Теперь протянуть руку… нет, не достаю, еще один»

Дубовые створки распахнулись бесшумно, не успели заржаветь. Свет не включали, однако горел камин, хотя погода была довольно теплая. В мерцающем пламени виднелся прямой силуэт жены.

«Живая»

Точно живая, мертвые не могут так ровно сидеть, если их не посадить на кол, о таком способе суицида слышать не приходилось. Он подошел вплотную и тихо окликнул:

— Ирен?

Она вздрогнула и повернулась, взгляд прямой, неподвижный. На столе стояла едва початая бутылка, вино в свете камина казалось черным, бокал был полон.

— Почему ты не отвечала?

— Не слышала, извини.

Он присел на диванчик рядом.

— Что с тобой происходит?

— Я думаю, — ровно ответила она.

— Думаешь, — эхом повторил он.

— Да, думаю! — резко обернулась она, голубые глаза сияли в полумраке. — Я пытаюсь понять, за что мне это! Все было так хорошо! Ты сразу мне понравился! Я именно таким представляла настоящего мужчину — сильный, надежный, богатый, черт побери! Мне все подружки завидовали! Ты дал мне красивую одежду, статус, положение в обществе, у нас родился сын, потом дочь. У меня было все, о чем только можно мечтать!

— У меня тоже, — тихо признался он, но жена не услышала.

— Все, о чем может мечтать женщина, — нас фотографировали для журналов, приглашали на показы мод, приглашали в гости. И теперь я позволила забрать дочь. Я не понимаю, почему я не попыталась помешать! Я не понимаю, как теперь жить!

— Успокойся!

— Успокойся?! — взвизгнула она. — Ты издеваешься?! Как можно успокоиться?!

Сондер собрал всю свою силу воли, чтобы не сорваться.

— Да послушай ты, наконец. Я пришел сказать, что все обошлось. Наша дочь вышла замуж.

— Ты снова мне врешь.

— Нет, — он полез в карман за телефоном. — Я сфотографировал их в церкви.

Жена вырвала трубку из рук и уставилась в экран. Ларри снова увидел сцену — Малена так вцепилась в Картера обеими руками, что на пиджаке образовались вмятины, а он обнимал за плечи и улыбался, будто впервые увидел свою рожу в журнале «Форбс».

У Ирен округлились глаза.

— Картер женился на нашей дочери?

Ларри кивнул.

— Как ты его заставил?! Про него такое говорят.

— Про меня тоже говорят.

Она уронила телефон на стол, едва не уронив бокал с вином.

— Ларри, прости! Я плохо о тебе думала, — по щекам побежали слезы. — Я думала, что ты… А ты заставил его жениться! Прости, ради Бога! Ты мой герой! Прости меня!

— Прощу, если перестанешь пить и плакать.

— Перестану, любимый! — она повисла на его плече. — Теперь обязательно перестану!

От слез у него насквозь промокла рубашка, ту бутылку вина они допили вместе. В тот вечер они занимались сексом прямо в гостиной, впервые после того, как исчезла Малена.

**

Когда муж уснул, Ирен сделала то, чего никогда не позволяла себе раньше, — пробралась в кабинет. Кто бы мог подумать, что она в шелковой ночнушке будет красться ночью босиком по собственному дому, подсвечивая путь экраном телефона. Сама себе не веря, нашла ключи от кабинета, прислушиваясь к каждому шороху, проникла внутрь. Она знала, где лежит запасная электронная книга, найти нужный номер оказалось совсем не трудно. Ларри не стал защищать книгу идентификацией отпечатка пальца, потому что контакты пригодятся наследникам в случае внезапной смерти. Жена не знала графического кода, но подобрать оказалось не сложно — на стекле остались следы от пальцев, рисунок напоминал перевернутую букву С.

«Могла бы и сама догадаться!»

Там она отыскала номер Картера. Она хотела позвонить немедленно, но не решилась. Было далеко за полночь.

«Не стоит портить первую брачную ночь», — решила она.

Не позвонила она ни утром, ни на следующий день. Хотела набрать номер ночью, когда лежала без сна рядом с мужем, мечтая о паре бокалов красного, утерпела — так и пролежала, глядя, как вспыхивают металлическим блеском узора обои на стене, когда их касался лунный свет, спать не хотелось. Потом толстый месяц ушел, орнамент погас, сна не было. На следующую ночь сон снова не пришел, как и на следующую. Болела голова, раздражало все, но прежде всего она сама — собственная заторможенность, неспособность сосредоточиться даже на выборе блюд к обеду, после того, как разбила любимую вазу, Ирен поехала в частную психиатрическую клинику для женщин.

Ее жизнь стала напоминать кино, которое смотришь, занимаясь домашними делами, — выпадают целые куски, в памяти остаются разрозненные сцены, не факт, что самые важные.

Ларри ничего не знал. Целыми днями он пропадал на работе, вечером ругался с детьми по телефону, особенно острый конфликт разгорелся с младшим. Ирен терпеть не могла, когда он так называл последнего сына первой жены. Прежде устроила бы скандал, напомнила бы, что младший у него Виктор — их первый ребенок. Он отучился на геолога, уже полгода пропадал на алмазных копях в Африке, его ждали не раньше Рождества, тогда и узнает семейную драму.