Кровь дракона - Денис Чекалов

Чем могли заниматься старушка и обитатель источника, что заслужило бы такую резкую оценку — Скорпион не знал, да и выяснять не собирался.

— Травница тебя не жалует, это точно, — сказал он.

Нимфа теперь наполовину дремала, устроившись на больших пуховых подушках. Но Хорс прекрасно понимал, что, тем не менее, сквернавка чутко ловит каждое его слово.

— Но Велигора она не любит еще больше, — продолжал он. — Поэтому открыла мне тайну, как его можно победить.

Оксана резко выпрямилась, словно и не лежала только что, почти полностью погруженная в сон. Нимфа с удивлением осознала, что боль в теле прошла — пальцы Хорса и в самом деле оказались волшебными.

— Говори, — приказала она. — И почему это старая через тебя решила общаться? Дипломат еще нашелся.

Скорпион хмыкнул. Зачем нимфа велела ему говорить, если потом сама же выдала целую тираду? Впрочем, люди всегда так нелепо поступают, потому-то Хорс и сторонился компании.

— Травница не знала, что у моей прекрасной госпожи такие большие проблемы со здоровьем.

Он мягко, но властно заставил Оксану принять прежнее положение и продолжал нежно массировать ей плечи.

При слове «госпожа» в слове его не было ни сарказма, ни даже капли иронии. Скорпион был умелым притворщиком, и целиком растворялся в каждой роли, которую играл.

Это не мешало ему мгновенно сменять маску, когда наступал нужный час.

— Старушке не хочется, чтобы Велигор узнал о твоей… Скажем так, маленькой заминке. Тогда он уничтожит тебя. Поэтому она хочет, чтобы ты нанесла удар первой.

Тело красавицы передернуло от ненависти.

— Велигор почти так же силен, как и я. У него армия бояр, а мне служат только тупые лесовики да корочуны. Я не собираюсь рисковать.

— Начинать войну надо только тогда, когда она уже выиграна, — сказал Скорпион.

Нимфа удовлетворенно замурлыкала.

— Мне нравится, что ты говоришь, — сказала она. — Пожалуй, оставлю тебя пожить и после расправы над Велигором. Продолжай.

Хорс прикинул, справится ли кольцо-переводчик с понятием «кумулятивный бонус», и решил все же не рисковать.

— Могуществом вы равны, — произнес он. — Но у каждого из вас одна и та же сила — злая.

Теперь красавица лежала на кровати, лицом вниз. Скорпион осторожно опустился на нее сверху, боясь причинить боль — хотя и знал, что перед ним, а вернее, под ним, лежит не обычная девушка, а могущественная нимфа, которую упавшее дерево и то вряд ли раздавит.

— Белая магия накладывает множество ограничений, — продолжал он. — Слишком много правил. Нельзя убивать невинных. Надо делать добрые дела. Но в мироздании, по словам травницы, должен соблюдаться баланс. Кстати, и вышибло тебя потому, что ты его нарушила. Так же и в волшебстве. При прочих равных условиях, белый маг всегда сильнее черного, зато и менее свободен в своих действиях.

Он едва успел произнести последние слова. Девушка легко перевернулась — словно на ней не сидел верхом высокий, мускулистый мужчина — и приподнялась на локтях.

— То есть, если я стану светлой волшебницей, я окажусь сильнее Велигора?

— В точку.

Руки Скорпиона замерли в воздухе. Он автоматически потянулся к девушке, чтобы продолжить массаж, но теперь его пальцы коснулись высоких, крепких грудей. Хорс отдернул ладони — не стоило сбивать красавицу с мысли.

— Твой противник — темный колдун, поэтому белая магия будет против него особенно эффективна. Конечно, не обязательно становиться доброй навсегда. Да и вряд ли тебе это понравится. Только пока Велигор не будет повержен.

Девушка взяла его руки в свои, потом положила их на свои груди.

— Я очень-очень плохая, — сказала она и рассмеялась. — Не думаю, что мне удастся стать хорошей. Даже на короткое время.

Когда Потап согрелся и пришел в себя, Петр отвел его домой. Сам Потап ничего не помнил ни о Хорсе, ни о нимфе. Петр оставил его, убедившись, что друг его спать лег, и серьезный учинил расспрос Спиридону. Тот признался, что и вправду ходил к старушке, а потом и к дракону. Только дракон лишь посмеялся над ним, дары слопал, а ничем не помог.

Петр тоже рассказывал свою историю — о встрече с Хорсом и нимфой. Не похож новый его знакомец ни на боярина, ни на мастерового. Носит имя древнего славянского бога, хотя таковым явно не является. Ведет себя слишком дерзко для простолюдина, и нет в нем рассудительности и благонравия, как у честного горожанина.

— По повадкам его, да по уверткам решил я, что передо мной разбойник. Но разбойник не простой, наверное, атаман. На поясе меч, тоже необычный, волшебный. Но главное — было в нем что-то нечеловеческое, колдовское, хотя не бесовское. Далеко не святое тоже.

Спиридон, по юности да от волнения сильного, плохо разницу понимал. Однако поддакнул охотно:

— Так вот и у старушки-травницы: сила волшебная, но не темная.

Поздно спохватился Петр, что проявил некоторую неосторожность, вызванную прямотой его. Он так спешил узнать у Спиридона, правду ли ему Хорс рассказал, да не подумал о последствиях слов своих. Теперь юноша тоже загорелся идеей идти вместе с ним, добывать у боярина Воротынского амулет волшебный. Как тут отделаться от парня? Нечего ему жизнью рисковать, с боярами бесовскими сталкиваться.

Ничего покудова не ответив, Петр поведал о своем затруднении Аграфене. Сказал, что настрого запретит Спирьке идти с ним. Она подумала немного, да ответила:

— Спиридон все равно тебя не послушается. Пойдет сам, без спросу, а от этого только больше беды будет.

Понял Петр, что жена права. Да и всегда так бывало, подумал он. Если бы заранее обсудил с ней свой поход к царю, дал бы ей время поразмыслить, а не сказал, как отрезал — пойду, и все — наверняка присоветовала бы что-нибудь мудрое, и поход его к царским палатам не закончился так плачевно. Но о прошлом сетовать смысла нет, другое дело настоящее.

Посоветовала Аграфена Петру послать Спиридона на другой конец города, и там вахту нести. А самому тем временем раздобыть амулет. Так Спирька будет думать, что во всем участвует, а на самом деле окажется далеко от места событий. На том и порешили.

* * *

С облегчением вздохнул Петр, когда увидел, что Спиридон скрылся в конце улицы.

«Не дело такому молодому парню вступать в бой с нечистой силой. Это у меня с Воротынским свои счеты, негоже мальца сюда путать. Что бы там ни случилось, все ж будет безопаснее, чем в логове зверя».

Подумав немного, Петр решил, что зря оскорбил честных зверей сравнением с тварью паскудною, боярином Воротынским.

Выждав, когда совсем потемнело, Петр вышел на улицу Путь был знакомый, много раз кожевенник ходил в центр Москвы, чтобы заказ взять, или наоборот, готовое изделие отнести. Люди, которые по пути попадались, проходили быстро, не останавливались, все хотели скорее очутиться под защитой родных стен.