Фельдмаршал. Отстоять Маньчжурию! - Михаил Ланцов

Цзайфэн долго и внимательно смотрел в глаза этому странному генералу, не понимая – шутит он сейчас или говорит серьезно. Казалось, что все эти потрясения для него всего лишь баловство. Он предлагал вариант. Вполне неплохой. Но Цзайфэн прекрасно понимал, здесь и сейчас они решают судьбу того, кто совсем недавно также беседовал с этим человеком. В чем подвох? Где уловка?

- Не переживайте, - словно почувствовав мысли принца, произнес Куропаткин. – Я предал лишь единожды, да то – предателей, оставаясь верным присяге. Вы думаете о судьбе Цы Си и Юань Шикая? Но разве я их в чем-то обманул? О чем договаривались, то они и получили. Полностью.

- А вы не думаете, - прищурившись, поинтересовался принц, - что Великие князья будут не очень рады оказаться в одном ряду с простым генералом?

15 сентября 1904 года, Ляоян

Генерал Куропаткин вышел из штаба и проводил довольным взглядом своего военного комиссара – Иосифа. Тот с весьма загруженным видом сел в автомобиль и погрузился в размышления. Алексей Николаевич уже прекрасно понял, что этот парень не был идейным «городским сумасшедшим», а потому занялся революционной деятельностью от безысходности. Амбиции, ум, трудолюбие и прочие довольно позитивные качества переплелись в нем воедино и жаждали найти выход. Но системе он был не нужен. А значит что? Правильно, он стал разрушать систему в поисках места под солнцем. И тут на его жизненном пути появился Куропаткин, который смог сходу спровоцировать застоялые амбиции Джугашвили. И вот который месяц Иосиф был военным комиссаром армии. Что дальше? Да ничего особенного. Алексей Николаевич постарался с одной стороны дать ему шанс развития и самореализации в рамках уже существующей системы. А с другой – упорно крушил глупый идеализм, что вливали в уши этому человеку не очень порядочные люди. Он ничего не оспаривал и критиковал. О нет. Он просто правильно задавал вопросы и предлагал разрешить неожиданную задачку. А потом, когда Иосиф приходил с решением, объяснял, почему вот тут и тут работать не будет. Вот и сейчас. Хмурый и недовольный собой Иосиф забрался на сиденье автомобиля, нахохлившись и погрузившись в мысли. А Алексей Николаевич пошел пешком – ему регулярная прогулка требовалась для тонуса и здоровья. Дин Вейронг же «присел ему на уши», докладывая текущие сводки – обычную текучку…

Ситуация складывалась как нельзя лучше.

Кавалерийский корпус Маньчжурской армии, буднично погрузившись в Ляояне в вагоны, отбыл в Пекин. Без лошадей, разумеется. Зачем настоящей кавалерии лошади? Правильно. Незачем. Настоящие кавалеристы и сами недурно скачут, особенно усиленные тремя батальонами линейной пехоты да отдельным штурмовым батальоном. А если их поддержать двумя бронепоездами да тремя бронеавтомобиля, то вообще – огонь! Вместе с ними в Пекин по ветке, проложенной от Мукдена, убывал и Цзайфэн с небольшой свитой, подписав, предварительно все необходимые документы.

Так что теперь Алексей Николаевич Куропаткин был не только генералом Русской Императорской Армии и нетитулованным дворянином Российской Империи, выводящий свой род из крепостного крестьянина в третьем поколении. Нет. Он теперь еще был и самодержцем независимого княжества Маньчжурия. Хотя об этом еще никто не знал – спешить с этим он не хотел. Нужно было с Пекином все уладить окончательно. И на то были все шансы, потому что четыре дня назад вся мировая общественность натурально вскипела из-за обнародования показаний Азефа.

Великие князья, уличенные в измене, попытались «дать деру», но их задержали доброжелатели и доставили к Зимнему дворцу. Причем Николаю Николаевичу Младшему, который пытался по своему обыкновению орать и угрожать, еще и лицо помяли. Император отказался их принять, поэтому заговорщиков посадили под замок в одной из комнат дворца до особого распоряжения.

Но на этом столичный скандал не закончился. Вдовствующая Императрица прошлась по казармам Семеновского и Преображенского полка, вывела возмущенных гвардейцев, и привела их под стены посольства Великобритании. Открыть двери и пустить солдат для досмотра англичане отказались, за что и были побиты. Но и только. Мария Федоровна смогла предотвратить непоправимые шаги. Впрочем, когда в подвалах посольства нашлись натурально склады с оружием и различным печатным материалом для экстремистских организаций, сильно пожалела о своем желании выглядеть цивилизованно. Ведь по всему получалось, что Азеф прав. Дальше - больше. Мария Федоровна инициировала целую волну обысков в столице. С ОЧЕНЬ любопытными последствиями…

И если Санкт-Петербург фактически перешел на военное положение, то Берлин ликовал. Весь. От простого народа до высшего руководства.

Безусловно, Вильгельм II знал, что в России закручивается лихая интрига. Немецкая разведка смогла установить факт конфликта интересов между генералом Куропаткиным и группой Великих князей, а также выявить сведения о том, что те заплатили Алексею Николаевичу немало денег. Тайно. Выглядело это все очень странно. А потом сына и супругу генерала Куропаткина убили, а на него совершили покушение. И все встало на свои места. Военная кампания Алексея Николаевича в Маньчжурии оказалась довольно интригующей, поэтому весь Германский истеблишмент запасся попкорном и начал ждать ответного хода. Все-таки простой генерал против столь серьезных мужчин. Сдюжит ли? А если да, то как?

И тут такая феерия! Такой подарок!

Если излагать кратко, то Азеф оказался жертвой продолжительного английского шантажа. Те, дескать, взяли в плен его внебрачную дочь и время от времени высылали какую-нибудь часть тела «в подарок» отцу, когда он пытался уйти из дела. Ухо там или палец. И вот, незадолго до нападения на чету Куропаткиных, он получил банку с заспиртованной головой дочери. А вместе с тем устное обещание, взять его супругу или следующего ребенка для таких же забав. Поэтому он и написал столь подробно и открыто, надеясь, что теперь, когда все стало известно, его любимую Любоньку никто не посмеет тронуть.

Дальше - больше. Лидер боевой организации эсеров взял на себя ответственность за убийство русских офицеров в Маньчжурии, включая Великого князя Бориса Владимировича. Всех их убивали по приказу кураторов их настоящих хозяев - английской разведки. Он так прямо и писал, что партия эсеров создавалась английской разведкой, как их карманные цепные псы для всемерной дестабилизации обстановки в России. Хотя, конечно, большинство бойцов, особенно нижнего звена, использовалось втемную. Они, дескать, верили в светлые идеи, не зная, что благими намерениями выстлана дорога в ад, за что он у них и просит прощения и надеется на понимание. Также он отмечал, что в 1900 году он был подчинен группе Великих князей, дабы оказывать им всемерное содействие в подготовке к дворцовому перевороту в России, который планировали совершить на фоне нарочно спровоцированной революции. Подробностей он не знает, но пересекаться с проходящими специальную подготовку агитаторами приходилось.

Другим интересным моментом стало то, что Азеф признался в причастности к гибели броненосца «Петропавловск». Там, дескать, была мина, установленная моряком-эсером, погибшим вместе с кораблем. Это первый блин, вышел комом. Все подумали на несчастный случай. После чего, убийства начали ярче окрашивать этнически, кое-где даже пытки имитировать в японском стиле. Цель проста – как можно сильнее накалить и без того непростые русско-японские отношения, обильно посеяв семена раздора дабы война продолжалась как можно дольше. Для России затягивание должно было создать революционную ситуацию и успех желаемого дворцового переворота. Но только в том случае, если бы Куропаткин пошел на поводу у заговорщиков. Для Японии затягивание позволяло поставить их в фактическое долговое рабство – новый формат колониального владычества.