Земля Без Короля - Эд Гринвуд

— Ты… прав, Ястреб… но… уже… уже поздно…

Хоукрил вздрогнул, словно от холода, и осмотрелся. Он сидел на скрипучей лодке, плывущей по темной воде Серебряной, а не крутился в кровавой мясорубке среди умирающих жриц. Некоторым воспоминаниям предстояло, видимо, вечно обжигать душу.

Но, с другой стороны, что такое жизнь человека, как не костер опаляющих воспоминаний?

Сидевший рядом Краер Делнбон улыбнулся своим мыслям и пожал плечами.

— На нас объявил охоту самый влиятельный и жестокий человек во всей долине Змеистой, поручивший это дело трем знаменитым злобным магам. Так что ты прав, что-то здесь не так. И мне не нужен ни бард, ни седой мудрец, чтобы понять это.

— Я говорю о другом, — настаивал латник. — Серебряное Древо поставил на нашем пути какую-то западню и ждет, пока мы в нее влетим…

— Но не ожидаешь же ты, что этот изверг рискнет в такое время отправить в Аделн хотя бы одного из своей Темной тройки? — отозвался Краер. — Сейчас, когда все готовятся к войне? У барона Аделна достаточно лучников, чтобы сокрушить любого одинокого волшебника… К тому же он просто должен будет начать войну, если Серебряное Древо пошлет магов, чтобы те действовали в открытую в самом сердце его баронства. Иначе все будут считать его слабаком, трусом и станут плевать ему в глаза.

— Нет, я просто считаю, что разумнее всего будет не стоять на дороге у колдунов, — угрюмо пробормотал Хоукрил. — Но в одном я с тобой полностью согласен: любой правитель в Аглирте, который не пресечет быстро и решительно подобные действия и тем более вторжение на свою территорию, тем самым даст молчаливое согласие на дальнейшие нападения. Так что Серебряное Древо нанесет удар, как только мы выберемся из Аделна.

— То-то будет веселья… — сладко потянувшись, произнес Краер. — Ну, если…

И в этот момент мир взорвался громом — громом, ударившим с неба и отдавшимся на носу лодки.

Квартирмейстер и латник, открыв рты, взирали на подпрыгивающие камни, с грохотом рушившиеся на палубу, на растекающееся масло и разлетающиеся черепки. Им потребовалось несколько вздохов, прежде чем они поняли, что это не небо над ними разразилось каменным дождем, что смертоносные булыжники сыпались на лодку с нависавшего над рекой утеса, и этот убийственный камнепад стремительно приближался к двум друзьям, все так же, лениво развалясь, сидевшим на корме.

— Проклятье! — выдохнул Краер, дернувшись к кормовому люку.

— Проклятая гнусь, разрази ее гром! — выругался Хоукрил, споткнувшись о своего малорослого товарища. Сквозь дробный грохот камней, обрушивавшихся на крышу каюты, они слышали звонкий треск разбиваемых амфор и чувствовали запах масла — растительного масла, на котором хозяйки жарят оладьи.

Люк оказался заперт, причем заперт изнутри. Это стало ясно, как только латник дернул за металлические скобы, заменяющие ручки. Хоукрил яростно взревел, напрягся и потянул с такой силой, что вены на его руках вздулись толстыми канатами, а деревянная крышка выгнулась и затрещала.

Она трещала, но не ломалась. Камни загремели вокруг двух искателей приключений, несколько булыжников попали по рукам и в плечо огромному воину с такой силой, что тот разжал руки, грохнулся на спину и застонал от боли, ударившись поясницей о какой-то выступ палубы. А лодка тем временем миновала опасный участок, и каменный дождь, как по мановению волшебной палочки, прекратился.

Краер приподнялся на цыпочки, весь вытянулся и с риском сломать шею попытался заглянуть через край утеса, ничего не увидел и окинул взором суденышко. Палуба была залита блестящим маслом и завалена кучами камней, смешанных с острыми черепками глиняных кувшинов.

— Тут их добрый воз! — объявил Хоукрил. Он с трудом поднялся на ноги и, кряхтя, потирал ушибленную спину, вздрагивая при каждом прикосновении.

Краер, с трудом удерживаясь на ногах, уже бежал шаткой рысцой на нос; через мгновение он рванул люк и проорал в сердитое и удивленное лицо лодочника:

— Живо на палубу, пока она у тебя еще есть! Кто-то высыпал здоровую кучу камней на твои горшки с маслом, а ниже по течению наверняка засели их друзья, и на следующем изгибе на твою посудину полетят факелы! Ты скоро останешься без лодки!

Никто из команды, кроме самого лодочника, изумленного до полного отупения, не двинулся с места, а лодка тем временем подошла к следующему изгибу реки — и действительно получила первые пылающие гостинцы.

Хоукрил, Краер и лодочник, пригибаясь и непрерывно извергая страшные проклятия, выбежали на палубу и поспешили укрыться за брезентом — над водой громко запели стрелы. Несколько пущенных с высоты пылающих стрел вонзились в палубу в разных местах, и масло мгновенно занялось, взметнув языки пламени на высоту человеческого роста. Судно быстро миновало поворот, и следующий залп, слава Троим, пришелся в воду. Но Краер уже не видел этого: он находился в кубрике команды и держал за грудки одного из одетых в засаленные робы хмурых матросов, сидевших у стола, на котором были разбросаны карты и мелкие монеты. При свете висевшего на крюке фонаря на него удивленно уставились, грозно сдвинув брови, пять туповатых лиц.

— Все наверх, — проорал квартирмейстер в лицо матросу, — и швыряйте кувшины за борт, или ваша дурацкая посудина вспыхнет как факел и мы все вместе с нею!

— Ты, коротышка, хочешь указывать нам, что делать? — глумливо бросил один из моряков, — По-моему, ты лезешь не в свое дело.

— Вы можете выйти на палубу и работать или же ругаться здесь со мной и погибнуть в огне, — яростно ответил Краер, — но мне сейчас нет дела до того, что вы решите. Время нынче горячее, а ваша лодка плывет прямиком в свой последний рейс, который очень скоро закончится погребальным костром!

Он оттолкнул все так же изумленно пялившегося на него матроса — тот тяжело рухнул на табуретку, — перескочил через стол и принялся колотить в дверь каюты, где спали Эмбра и Сараспер. А ведь и они с Ястребом могли бы сейчас храпеть во все носовые завертки, будь у них хоть капля здравого смысла.

— Выходите! Пожар! — взревел он, несколько мгновений подождал ответа и, услышав из-за двери недовольные голоса, резко повернулся и вновь выскочил на палубу.

Его встретила стена ревущего пламени. Сквозь пляшущий над огнем воздух — от его жара Краер чуть не задохнулся — он увидал, как Хоукрил на пару с хозяином лодки руками и ногами, как безумные, сбрасывали за борт горящие черепки, а яростно шипящие стрелы с глухим стуком впивались в доски палубы или попадали в огонь, взметая тучи искр. И время от времени вокруг этих искр высоко в воздухе с яростным ревом вспыхивали огненные шары, расплывающиеся изумительно красивыми, но смертоносными облаками.

Краер выругался, вылил себе на голову воду из оказавшегося очень кстати поблизости бачка, чтобы волосы не сразу загорелись, ринулся на крышу каюты и принялся, пригнувшись, выбирать уцелевшие кувшины из тлеющих веревок и швырять за борт.

Тут и матросы все-таки вылезли на палубу и остолбенело уставились на огонь. Кто-то метнулся к борту, чтобы прыгнуть в воду, но Краер заметил, что стрелы летели не только на палубу, но также проносились залпами вдоль бортов, чтобы поразить любого, кто попытается покинуть судно.