Рыцарь Золотой Ладони - Надежда Первухина

— Ну наконец-то! — воскликнула королева Карина, когда путешественники вошли в тронный зал. — Мы тут уже все волнуемся за вас!

— У нас все хорошо, — сказала королева Кириена и обняла Карину. — Спасибо тебе за то, что ты позволила мне это путешествие!

— Я бы тоже не прочь куда-нибудь с путешествовать! — хмыкнула Карина. — Хотя мне сейчас не до путешествий. Даже с Золотой Ладонью.

— А что случилось? — Кириена внимательнее вгляделась в лицо своей со-королевы. — Ты бледна. Ты заболела?

— Да, и в этой болезни повинен Уильям. Да не волнуйся ты, Кириена! У меня две новости: хорошая и плохая.

— Давай сначала хорошую.

— Я беременна, — улыбнулась Карина. Но тут же лоб ее покрылся испариной, и она простонала: — У меня токсикоз. Извините!

Карина стремительно выбежала из зала. Чуть не уронив при этом вошедшего Уильяма Магнуса Гогейтиса.

— Кариночке опять нехорошо, — озабоченно произнес Уильям. И тут увидел путешественников. — О, наконец-то! Мы вас заждались. Давайте присядем.

— Постой, Уильям. Дай обнять тебя и поздравить с отцовством!

— Спасибо, спасибо! — растроганно ответил Уильям. — А теперь все-таки присядем.

— Да хорошо, пожалуйста.

— Просто Карина наверняка не успела вам сообщить, что…

— Что? Что случилось?

— Бабанга собралась умирать. Она провидела день своей смерти, но умолила богов, чтобы те даровали ей возможность не умирать, пока она не увидит вас и не сообщит вам нечто важное.

— Тогда мы должны поторопиться!

— Вот именно.

— Я немедленно отвезу вас к Бабанге в моей личной карете, — сказала Кириена. — А ты, Уильям, оставайся с женой.

— Нет, погоди, — возразил вдруг герцог Рено. — Кириена, к Бабанге гостей повезу я. А ты должна отдохнуть и после отдыха заниматься Большой Политикой. Карине, в ее теперешнем положении, явно будет не до дел короны и королевства.

— Я протестую! — возмутилась было Кириена, но ее протест подавили в зародыше. Все согласились с тем, что королеве нужен отдых, а герцог вполне может справиться с таким делом, как знакомство наших героев с пророчицей Бабангой.

Таким образом, Кириена осталась во дворце, а герцог приказал выкатить из каретника самую большую свою карету, на шесть мест. Запрягли лошадей, все расселись, и путешествие продолжилось.

— Сейчас мы въезжаем в так называемую Низину Плача. При прежних королевах здесь была тюрьма. А Карина с Кириеной все переделали. И теперь здесь находится пансионат для престарелых и самых почетных и почтенных жителей нашего королевства. Вы сами увидите, что живут они со всеми возможными удобствами.

Карета мчалась, гравий так и летел из-под копыт. Наконец за окнами появились не однообразные поля, а ряд вполне прочных на вид беленых каменных строений.

— Мы приехали, — сказал герцог, когда карета прогрохотала по брусчатой мостовой под аркой въездных ворот.

Лошади остановились, герои, слегка пострадавшие от того, что карета была довольно-таки тряской, ступили на брусчатку. Они были внутри двора, образованного постройками с остроконечными крышами и разноцветными ставнями.

— Прямо как где-то в Дании, — высказалась Рита.

К гостям спешил низкорослый бородатый гноттиб:

— Добро пожаловать, господа, в нашу тихую обитель! Не угодно ли откушать в нашей трапезной? Нынче дают рагу и печеного шарпа.

— Нет, любезный, мы спешим. Ежели тебе не трудно, проводи нас в покои Бабанги.

— Со всем нашим удовольствием, благородные господа, — расшаркался гноттиб и повел героев в небольшое двухэтажное строение, выкрашенное розовой краской.

— Госпожа Бабанга изволит умирать, — сказал гноттиб, когда они остановились перед дверью, за которой находились покои пророчицы. — Вы уж сильно не тревожьте ее, благородные господа.

— Поверь, она ждет именно нас, — сказал Виталий, снова удивляясь тому, как свободно он говорит на местном наречии.

Гноттиб постучал в дверь Бабанги.

— Войдите, — раздался низкий густой голос.

Гноттиб отворил дверь.

— Госпожа Бабанга, к тебе гости, — сказал он.

— Гости, которых я так ждала, — сочным контральто сказала Бабанга. — Гости, из-за которых я медлю войти под крыло смерти. Проходите, рассаживайтесь кто где хочет.

Гости не заставили себя просить дважды. Они видели, как измождена эта, казалось бы крепкая, старуха.

— Великий герцог, ты должен знать, что не отправишься в новое путешествие с этими людьми, — обратилась к Рено Бабанга.

— Да, я знаю, Тарсийское Ожерелье не отпустит меня.

— А вам, пятерка шастающих по мирам, я вот что должна сказать: мне было видение. В нем я увидела вас, сражающихся с неким существом, непохожим на человека. Я не видела исход битвы, но голос сказал мне: «Вели им отправляться в земли народа, носящего имя вибути. Там они обретут новую дорогу для своих поисков». Вибути. Это я хорошо запомнила. Так что отправляйтесь туда, а мне дайте спокойно умереть.

— Но где находится это место? — в отчаянии спросил Виталий.

— Об этом я ничего не зна… — И старуха умерла.

Все встали. Герцог позвал гноттиба, который тут же растрезвонил весть о смерти Бабанги на весь пансион.

А нашим друзьям не осталось ничего, кроме как вернуться в столицу.

Они остались еще на несколько дней — участвовали в похоронах пророчицы Бабанги, неисчислимое количество раз братались с герцогом Рено и Уильямом Гогейтисом. Обещали королевам, что попадут в их мир, как только представится такая возможность, и…

И все.

В сумерках, накрывших Тарск, они еще раз произнесли слова прощания и вышли на балкон.

— Пора, — сказала принцесса Фэйянь.

Виталий громко произнес: «Вибути». И приложил Ладонь к воздуху.

И балкон опустел. И только королевы Кириена и Карина тихонько плакали, оттого что не им пришлось совершать это беспримерное путешествие в поисках Вселенской Тайны.

А наши герои оказались…

В сарае.

Это им сначала так показалось. Потом они присмотрелись и поняли, что это не сарай.

А нечто, больше напоминающее храм какого-нибудь грозного божества.

Потому что в храме преобладали человеческие кости и черепа.

— Вот это мы попали, а? — сказал Виталий. — Кладбище какое-то.

— Это не кладбище, это скорее храм.

— Да, мне тоже так кажется.

— А давайте-ка выйдем из этого храма. Здесь нас, похоже, совсем не ждут.

— Еще как ждут! — раздался ехидный женский голос.