Натурщица - Олег Юрьевич Рой

Сима осеклась. Да, именно постоянно. С детства. У Симы всегда было «ее кино», ее спасительное кино. Вот, значит, как бывает, когда твои мечты оборачиваются реальностью! Иногда это больно, иногда страшно. Но… что там говорила Полина Андреевна про склонность Симы все драматизировать?!

С одной стороны, произошла некая игра с человеческими чувствами. С другой — Лиза с мамой ничего особенного и не делали. У многих женщин тяга к сватовству в крови… Причем независимо от их собственного положения. Одиноким хочется устроить хоть чью-то судьбу, раз собственную не получается, замужним — пополнить собственные ряды жен. Счастливых или несчастных — это уж как получится. Но ряды обязательно надо пополнить. Поэтому, может быть, не искать уже трагедии под каждым кустом и просто порадоваться за то, что знакомство и в самом деле удалось?! А вот удалось ли?..

И ей даже посоветоваться не с кем. Полина Андреевна дома, спит, мама далеко, подруг нет, а перед ней — девчонка. Неужели изливать ей душу?!

А собственно, почему бы и нет. Здесь из слушателей только Лиза и Александр. А ему-то она точно изливаться не будет.

— Ну что? — спросил он, подойдя, и сел на свое место напротив. — Все романтизмы обсудили?

— Не все, — скрепя сердце наконец сказала Сима. — Я очень о нем беспокоюсь. Ведь он пропал. То есть я так думала. Но он не звонил и не писал. И если он даже не захочет меня больше видеть…

— А почему он не захочет вас больше видеть? — с искренним непониманием переспросила Лиза.

— Я не знаю. Я… так подумала, — совсем растерялась Сима. — Я даже и помыслить не могла бы навязываться ему. Просто хочу передать ему крест. Вернуть то, что, как я теперь точно знаю, ему очень дорого и важно. Он ведь в еще худшую депрессию может впасть.

— Да уже! Знаете, вы оба какие-то малахольные, — сердито произнес Александр. — Не вы с Лизой, а вы с Лешей. Несете ахинею какую-то недоразвитую. Он тоже: «Зачем я ей нужен, такая развалина»! Вот узнаю своего брата! Так, цепочку я забрал, завтра сдам в ювелирку, пусть починят замок.

Он замолчал, потому что в этот момент Сима закрыла лицо руками и заплакала. Она, конечно, старалась, чтобы это было тихо, но…

— Прекратите это все, — шепотом прикрикнул Александр, а потом чуть сбавил тон: — Вот что. Поскольку Лешка все же не в санатории, а в клинике неврозов, ему нужно там находиться под наблюдением его лечащего врача. Разумеется, там брату обеспечен полный уход, но в последнее время все ни к черту. Как будто лечение не помогает, а делается только хуже. Я же постоянно звоню, спрашиваю, что там, как. И врач сказал, что лечить надо не тело, а душу. Ведь у него и есть — душевная болезнь!

Орлов-старший перевел дух и продолжил:

— Так вот. Получилось, что, встретив вас, он на какое-то время воспрянул духом, ожил, снова ощутил вкус к жизни. Даже говорил, что чувствует вдохновение и способность рисовать вот-вот вернется… Но последние события выбили его из колеи.

— Какие последние события? — спросила Сима.

Александр почему-то осекся, и они с дочерью снова переглянулись.

— Сейчас он говорит, — нехотя проговорил Орлов-старший, — что пропажа креста, который, по семейной легенде, когда-то спас ему жизнь, судьбоносна и ему не судьба ни творить, ни жить.

— Да отдать же ему нужно этот крест! — сердито крикнула Сима.

— Вот сами и отдадите! — не менее сердито ответил Александр.

Оба замолчали. Сима переживала только что услышанное, а он внимательно всматривался в женщину, которую выбрал его творческий и ранимый брат. Теперь он и сам видел, что Леша Симе всерьез небезразличен. И дело было вовсе не в том, что она развозит слезы и тушь по щекам.

— Я услышал от брата про вас главное: «Мне с ней спокойно», — назидательно сказал Орлов-старший. — Все. Больше ничего рассусоливать не нужно. Но вот именно сейчас, несмотря на королевские условия, Лешка продолжает хиреть, потому что, как я считаю, ушел в какие-то пустые переживания. Да и вы тут рефлексию развели. Татьяна вот, благоверная моя, дома тоже масла в огонь подливает, зудит! А мне как угодно нужно брата вытянуть. Я человек прямой и вот прямо и спрашиваю вас — может, вы захотите приложить свою руку к Лешкиному выздоровлению?

— Да, — немедленно сказала Сима, стиснув ладони. — Да, да, да. Мне нужна эта… развалина, как он говорит. Он разваливается, а я соберу.

— Ну, вот и ладненько, — точь-в-точь как и Полина Андреевна, заключил брат живописца, заметно выдохнув. — Значит, так. Время позднее, и вот что я предлагаю. Везу я вас сейчас по домам обеих, а завтра… Кстати, Сима, что у вас завтра? Работаете?

— Если завтра я смогу его увидеть, я позвоню, что беру выходной, — поспешно ответила Сима. — Меня ценят, меня отпустят.

— Все, тогда договорились, — хлопнул по коленям Орлов-старший и повысил голос: — Официант, счет, будьте добры.

Сима было полезла в сумочку за кошельком и наполовину его уже вытащила.

— Это что? — шевельнув бровью, спросил Александр.

«Ох, — подумала Сима, устыдившись. — Я все-таки дремучая провинциалка… Ну, или не умею быть женщиной».

— Пап, да я тут добегу, — начала было Лиза.

— Еще одна, — недовольно буркнул Орлов-старший. — Добежит она. Там глаз коли! И шляется хрен знает кто.

— Все, молчу, — рассмеялась, подняв руки, девушка. — С тобой спорить бесполезно!

— Вот и не спорь…

Лизу довезли довольно быстро, семья Александра действительно жила недалеко. И Сима осталась с ним в машине один на один. Она назвала адрес. Орлов кивнул:

— Хорошо, что именно в тех далеких краях. У нас время будет.

«Для чего это, интересно?» — немного напряглась Сима.

— А теперь откровенно, — кашлянув, произнес он, трогаясь с места. — Устал я от ваших экивоков.

«Сейчас выкинет из машины, если не хуже», — внутренне сжавшись, подумала она.

— Давай на ты, — внезапно предложил Орлов.

Она испуганно глянула на него, не ожидав такого, и неуверенно кивнула.

— Так вот, без всяких яких, — продолжал тот. — Это у моих девчонок крышу посрывало от мелодрам. Они как узнали, что Лешка наш на кого-то запал, расщебетались, развели бурную деятельность, засуетились. Ну, я сначала всерьез не принял, потом смотрю — не шутят. А Лешке хуже. Но я с ним тоже поговорил — так, осторожно, чтобы ему не напортить ничего. Вот тогда и услышал от него это главное: «Мне с ней спокойно». Потом он опять нес какой-то бред, но для его состояния-то этот бред и серьезен, и опасен! Ну, я тоже справки навел. Ага, думаю, маникюрша…

Сима боялась пикнуть. Разумеется, в ней тут же поднялся рой мыслей,