Солнце в крови - Евгения Михайлова

– Парни, я вас оставлю ненадолго. Саша, ты за главного. Чтоб все было по уму, понял? Это маленький ребенок.

– Кто? – спросил Олежка.

– Конь в пальто, – засмеялся Андреас. – В общем, игры пассивные, за забор – ни в коем случае, с собакой осторожно. Вы меня поняли?

– Да! – торжественно и радостно ответил Олежка.

Андреас подозрительно посмотрел на его оживленную физиономию и переспросил у Саши:

– Ты меня понял?

– О чем разговор? – пожал тот плечами. – Я что, детей не видел?

– Вся надежда на то, что видел. В случае чего – зови соседку тетю Таню.

Андреас приехал в отдел опеки, сел в коридоре в живую очередь к заведующей. Сидел не меньше часа, но время пролетело незаметно: мысли, проблемы, несозревшие решения брали мозг приступом. Наконец его очередь подошла. Он вошел в кабинет. За столом сидела дама с очень странной прической. Ее высота значительно превышала размер головы. Не думать о том, что там внутри, было невозможно.

– Вы долго будете так стоять? – прервала его задумчивость дама. – У меня вообще-то дел по горло.

Андреас поздоровался, подошел к столу и положил на него заявление. Сам сел на стул, изо всех сил стараясь оторвать взгляд от сооружения на голове «опеки». Он думал: что же все-таки внутри? «Вот почему мама всегда говорила, что нельзя выбрасывать трехлитровые банки», – наконец ответил он себе, остался доволен и встретился с крайне подозрительным и недоброжелательным взглядом.

– Что-то не так, Нина Андреевна? – спросил он.

– А что тут может быть так? Не знаю, что было бы, если бы мы всем верили. Будем проверять. Основательно будем проверять, – сказала она практически угрожающе. – Не украли ли вы ребенка, где его мать, что вы собой представляете… Там плохие условия, а у вас какие?

– Обычные. Просто я – родной отец, а там – чужой человек. И мой сын ему не нужен. Как и бывшей жене, которая сейчас живет с кем-то в Турции.

– Вы и сами вроде не русский, по фамилии вижу.

– Я грек. Это как-то влияет на ваше отношение к ситуации?

– Что за вопросы? Я просто должна все знать. Одна в Турции, другой – грек. С кем завтра ребенок останется? Может, ему лучше всего будет в нашем детском учреждении? С профессионалами.

– Да, что-то такое я и читал о вашей системе. Давайте так. Рассматривайте мое заявление. У меня есть право обратиться во все организации, обязанные защищать наши с сыном права. Иск в суд отвезу.

– Ох-ох-ох! Какие все грамотные! По первости я вообще запрошу на вас характеристику участкового. – В голосе заведующей зазвучали откровенно базарные нотки. Он ей не понравился? Или она согласится на взятку?

Андреас молча встал, пошел к выходу. Сейчас главное – сдержанность, ничего лишнего, раздражающего, но… черт его дернул.

– Извините, – оглянулся он. – Спать не буду, если не узнаю. У вас там банка или дыня?

– Что??? Да ты что себе позволяешь!

– Понял. Вопрос снимаю.

Он вылетел из конторы, готовый подойти к первому встречному и попросить: «Дай мне по морде». Что он натворил! Эта тетка сейчас рвет и мечет! Он сел в машину, размышляя: ехать домой или можно успеть еще в суд заскочить. И тут раздался звонок.

– Илиади, узнал? Иванов говорит. Разговор есть. Прямо щас. В твоих интересах.

Когда Андреас, войдя к нему, посмотрел на его выражение лица, сомнений у него не осталось. Это связано с его визитом в службу опеки.

– Я слушаю, – сказал он.

– Сына украл? – довольно спросил Иванов. – До выяснения будем изымать пацана.

– Слушай, – подошел к его столу Андреас и сжал крепко руками противоположный край, чтобы ими не воспользоваться. – Если вдруг… Ты даже не представляешь, что будет, если вдруг…

– Не убийством ли ты угрожаешь представителю правоохранительных органов? – Иванов вместе со своим стулом отодвинулся подальше. – Только тронь, только попробуй… Больной. У меня вообще-то предложение. В твоих интересах.

– Слушаю.

– Простить я тебя решил. Забрать свое заявление по поводу побоев. А ты заберешь свое насчет этого пацана, Павлова. Ну, погорячились по-мужски. А сейчас ты сына взял. На хрена тебе проблемы, как говорится… Ты забираешь заяву, а тебе оставят сына. Пойдет?

Андреас стоял молча несколько минут. За это время перед внутренним взором пролетел ребенок над костром, только это был не он, а Олежка. Он увидел, как Олежку хватают чужие руки, увидел его за какой-то решеткой, он ослеп, представив себе, как убивает Иванова… Нужно сказать «да» – это единственный выход.

– Нет! – сказал он. – За Павлова ответишь! Спасибо, что предупредил насчет сына. Я буду готов.

Он пролетел путь к дому за пять минут. Бросил машину во дворе, перевел дыхание, чтобы не испугать детей, вошел спокойно. От калитки увидел сцену, которая развивалась на его глазах. У дома Саша показывает Олежке удар ногой, используя в качестве противника стену. Олежка пытается повторить. Слишком высоко поднимает ножку, слишком далеко ее заносит, слишком сильно бьет по стене. И падает с громким плачем. И в тот же момент к нему подлетает Урсус, прикрывает собой и страшно рычит на Сашу. Такое впечатление, что бросится. Понял, что Олежка – их детеныш. Саша, зеленея, прижимается к стене.

– Урсус, спокойно, – подбежал Андреас. – Все в порядке. Иди на место. Олежка, тебе больно? А так?

Убедившись, что перелома нет, Андреас вздохнул с облегчением.

– Ладно, герои, пошли в дом. Спасибо, что целы.

В доме он всех покормил, сам не мог ни к чему притронуться. Вышел с телефоном на крыльцо и позвонил Силину:

– Добрый день, Петр Григорьевич. Мне, похоже, понадобится оружие. Срочно. Я сейчас объясню.

Для беседы со следователями приготовили большую «диванную». Странный проект для некоммуникабельного владельца дома. Овальная комната с широкими окнами, чуть выше пола, чуть ниже потолка. Много маленьких, уютных диванов и кресел из мягкой кожи и шелковых, – на двоих, на одного… Прислуга сняла с них чехлы, отполировала низкие столики, стоящие в удобном беспорядке, поставила разнообразной формы керамические кувшины, которые Юрий вместе в Верой выбирали в магазинах эксклюзивных вещей. В них ледяные напитки долго не согревались, горячие – не остывали. Вера разливала в них минеральную воду, соки, кофе, какао, кефир, мацони, просто молоко. Она привыкла в любой ситуации думать о том, что у людей разные вкусы.

Оксана стояла на дорожке у дома и ждала гостей. Первыми пришли Елизавета с Геннадием, затем появилась Галина. Шла как-то странно, неуверенно. Подойдя к Оксане, спросила голосом с металлическими нотками:

– Вы не в курсе, зачем я им понадобилась? Сто лет его не видела… Простите. Мои соболезнования.