Венец творения - Антон Леонтьев

Затем пожаловали родители будущего супруга Ольги Григорьевны, а также несколько дачников, которые жили в соседних имениях. Наконец, прибыла баронесса фон Зиммиц, личность легендарная. О ней судачили, что она ведьма, а оказалось — баронесса приятная во всех отношениях старушка, весьма здраво рассуждающая и с отличным чувством юмора. Я заметила, что генерал Прошкин бросает пламенные взгляды на баронессу — кажется, он был влюблен в нее, однако она взаимностью ему не отвечала и предпочитала так и умереть старой девой, ни разу не выйдя замуж.

Летний праздник удался, Женечке было дозволено присутствовать и лечь спать только после заката солнца, который намечался на одиннадцать вечера. Моя подопечная носилась по саду как угорелая, весело смеясь и распугивая бабочек и стрекоз. Все, абсолютно все, были уверены, что это самый очаровательный ребенок, которого они видели в своей жизни. И только графиня Мария Ростиславовна, облаченная в роскошный, несколько неуместный для приема в саду, туалет, с невероятно дорогим колье из бриллиантов и огненных опалов вокруг тонкой шейки, обмахивалась веером из страусиных перьев, покашливала и, жалуясь на то, что ужасно себя чувствует, постоянно шпыняла родную дочку, которая по причине своей болезни, для других роли не игравшей, была объектом ее скрытых тревог.

Наконец, с большим опозданием, пожаловал и еще один сосед, миллионщик Гелиан Георгиевич Тугодумов, купивший не так давно разорившееся семейное гнездо одного княжеского семейства подле Мухиной дачи.

Сей тип, громогласный, щегольски одетый, с хитрым выражением лица, мне сразу же не понравился. Мне отчего-то сразу стало ясно, что миллионы свои он добыл далеко не самым праведным путем. Он так походил на посетителей борделя, в котором мне когда-то довелось работать! Но на меня он внимания не обращал, предпочитая беседу с важными гостями. Да и кем я была — всего лишь плохо одетой скромной гувернанткой!

Прибыл он не один, а со своей молодой женой, какой-то аристократкой, из старинного, но нищего рода, продавшейся в вечное рабство этому типу за право именоваться его женой. Уж кто-кто, а новоиспеченная мадам Тугодумова была мне неинтересна, посему я благополучно избежала необходимости быть ей представленной и ушла в глубь сада.

И на то имелась веская причина. Ведь важнее всего для меня было то, что из Москвы прибыл Михаил Григорьевич. Однако не один, а с тремя приятелями и двумя барышнями! Одна из них, некая Татьяна Аристарховна, дочка богатейшего московского банкира, так и льнула к нему, не отходя от него ни на шаг! И я сразу распознала в ней соперницу. Было понятно, что эта надменная темноволосая красавица положила на Михаила Григорьевича глаз. Стоило мне обратиться к объекту моей страсти с приветственными словами, как эта особа, томно вздохнув, попросила «Мишеньку», как она именовала юного графа, принести ей прохладительные напитки и мороженое.

Только он удалился, как Татьяна Аристарховна, окинув меня презрительным взглядом, произнесла:

— Я ведь знаю таких, как ты! Отлично знаю!

— Сударыня, что вы имеете в виду? — спросила я холодным тоном. Та же, усмехнувшись, пояснила:

— Я же вижу, как ты смотришь на Мишеньку. Да и он поведал мне о бедной гувернанточке, которая появилась в поместье его родителей. Ты ведь хочешь прибрать его к рукам? Не получится, ибо Мишенька — мой!

Я заверила ее, что она ошибается, указав на то, что ее тон просто неприличен. Татьяна Аристарховна улыбнулась и заметила:

— Но тебе до Мишеньки не добраться! Потому что он мой, и только мой! Я стану новой графиней Бальзуевой-Мухиной. Причем очень скоро! А тебя, как только мы с ним поженимся, отсюда вышвырнут.

Появился Мишенька, державший в одной руке бокал оранжада, а в другой — тарелочку с разноцветными шариками мороженого. Татьяна Аристарховна, капризничая, взяла только напиток, отказавшись от мороженого. Тогда он, очаровательно улыбнувшись, спросил меня, не хочу ли я отведать мороженого.

Мороженое, да из его рук! Конечно же, я хотела! Поэтому, игнорируя злобные взгляды банкирской дочурки, я взяла тарелочку и стала уплетать аппетитное яство. Михаил Григорьевич завел со мной разговор, что крайне не понравилось его спутнице. Заявив, что в саду полно комаров и мошек, что было ложью, она двинулась вперед, исходя из того, что юный граф последует за ней. Он же по-прежнему разговаривал со мной, не двигаясь с места!

— Мишель, оставьте эту бедняжку в покое! Я вас жду! — произнесла она по-французски. Михаил Григорьевич, скорбно улыбнувшись, принес извинения и последовал за ней. Я же, показывая наглой особе, что тоже говорю по-французски, громко с ней на этом языке попрощалась. Она, дернув плечом и фыркнув, ничего не ответила.

Мне не оставалось ничего иного, как в одиночестве поглощать мороженое. В этот момент передо мной возник господин Ушайко. Кого-кого, а вот его мне хотелось видеть в последнюю очередь!

Он завел нудную беседу о погоде, запинаясь, кашляя и сморкаясь в большой клетчатый платок. А потом внезапно, на полуслове бухнулся передо мной на колени и начал произносить какую-то бравурную речь, которую я разобрать не могла из-за его сильного заикания. Однако я знала, что он повторно признается мне в любви. Как же отвадить от себя этого почитателя?

В этот момент к нам приблизилось несколько гостей, и студент-агроном, бормоча, что он нашел свои очки, хотя те были у него на носу, неуклюже поднялся и заковылял прочь. Я с облегчением вздохнула, обернулась — и онемела.

Ибо, облаченная в модное платье по последнему писку парижской моды, передо мной стояла моя подруга Сашенька, с которой мы познакомились во время работы в борделе! Она изменилась, стала еще более красивой и ухоженной. Но это была она, вне всяких сомнений!

Сашенька, тоже узнав меня, несколько переменилась в лице, еле заметно кивнула, указывая на расположенную неподалеку мраморную беседку. Я прошла туда, а минут через пять ко мне присоединилась и Сашенька. Обняв и расцеловав меня, она спросила, что я здесь делаю. Я пояснила и поинтересовалась в свою очередь, что делает здесь она.

Сашенька вздохнула и призналась, что находится на летнем празднике не одна, а с мужем. И супругом ее был не кто иной, как миллионщик Тугодумов! Возликовав, что ее мечта осуществилась и она смогла найти состоятельного мужа, который бы полюбил ее такой, какая она и есть, я бросилась Сашеньке на шею, но она строго заметила:

— Нет, ты не понимаешь, Женя, для него я княжна Хованская! О моем прошлом он ничего не знает, ибо, конечно же, не взял бы в жены. Я играю роль своей жизни! Гелиан — человек злопамятный и если узнает, что я не та, за кого себя выдаю…

В этот момент снаружи что-то хрустнуло, и мы тотчас сменили тему, а потом быстро вышли прочь. Наблюдая за Сашенькой подле ее мужа-миллионера, я думала о том, что она ведет крайне опасную игру. Игру, которая могла стоить ей жизни!

Наконец начали сгущаться сумерки, и когда солнце окончательно зашло, небо расцветил фейерверк. Затаив дыхание, все гости наблюдали за чудесами пиротехники и разноцветными гирляндами огней, что рассыпались, складываясь в причудливые узоры, по ночному небу.