Мама, не плачь - Олег Николаевич Борисов

* * *

Как знала, что физкультурник бухтеть станет. Я к нему со всей душой, бумагу показала с печатями. А он давай нудеть про сорванное мероприятие, подрыв авторитета Академии и несознательных дамочек, на дискотеке здоровье растерявших. Надоел хуже горькой редьки, я в сердцах обложила его и предложила идти к ректору — пусть она решает. Скажет плыть и подыхать в бассейне — выполню. Иначе — сама начну топить всех и каждого.

У ректора было совещание. Поэтому сидели на стульчиках и ждали. Станислав Кински с участием выслушивал монолог «до чего студенты распустились», одновременно подмигивая мне и жалостливо разглядывая тросточку. Я изображала статую, пытаясь не задремать. Все эти микстуры действовали как снотворное. Намешают дряни, сиди, мучайся.

Наконец нам разрешили проследовать к госпоже ректору на экзекуцию.

— В чем ваши претензии, пан Длугош?

И фамилия у физрука противная. Даже запоминать не буду.

— Госпожа Блютих заявлена на спартакиаду через две недели, но отказывается выступать. Она где-то упала, принесла справку. Даже не из местного медицинского центра… А кафедра на нее рассчитывает, как и Академия. У меня и так желающих поддержать спортивную честь альма-матер почти не осталось и теперь вот… Дезертир.

— Могу я посмотреть справку?

Конечно. С трудом поднявшись, кладу бумагу на стол. Это я специально настояла, чтобы мне на принтере копию откатали со всеми необходимыми голографическими печатями. Шесть штук воткнула, когда в редакторе документ оформляла. Особенно в правом верхнем углу понравилась — с завитушками, коронами и сморщенной мордой кого-то из старых королей. Подпись «для внутреннего использования, без выноса из архива» тоже внушала.

— Интересный документ… А сама что думаешь? Не считая полученной травмы, конечно.

— Я сейчас даже старый результат не покажу. Скорее всего, сойду на половине дистанции. Представляете, как это будет выглядеть? Наверняка в этот раз к нам сунут лучшие кадры, чтобы Ядвигу посрамить. И я рядом, в полудохлом виде. Позор на всю Академию.

Подумав, ректор погладила кончиком пальцев вереницу печатей на бумажке и вынесла вердикт:

— Пан Длугош, боюсь, вам придется исключить госпожу Блютих из заявки на соревнования. Потому что, если мы решим нарушить данное предписание, то на нас подадут жалобу. Так?

Киваю. Конечно подам. Я ради этого даже фамилию одного неприятного человека не поленюсь вспомнить. А ведь за нормального принимала, карьериста проклятого.

— И тогда по военному ведомству вас выдернут летом на сборы, на пару месяцев. Полиция будет тормозить каждый раз, как патрулю на глаза попадетесь. И Конвой с удовольствием проверит, нет ли за вами какой крамолы. Можете поинтересоваться у пани Тышки, как оно бывает. Бедняжка даже похудела за полгода бесконечных проверок.

Точно! Можно еще будет налоговую натравить.

Печального физкультурника отправили верстать новую заявку, меня на пару минут задержали.

— Должна сказать тебе спасибо, Пикси. Я ведь тоже была на званном вечере. Когда началась эвакуация, стояла в самом углу, чтобы в толчее кости не переломали. Зато успела посмотреть твое сольное выступление… Внушает…

— У придурков был даже пулемет с собой, — мне совершенно не хочется вспоминать те часы. — И автоматы у каждого. Там бы в бальном зале получился фарш: из всех стволов с балюстрады в упор, по гражданским…

— Как ты спишь после этого? Я до сих пор на ночь горсть успокоительных выпиваю, иначе не заснуть.

Поднявшись, подумала. В самом деле, как? Вроде — на подушку голову уронила и до утра, как бревно.

— Не знаю, госпожа Новак. Может, привыкла. Может, просто не до конца представляю возможные последствия. Опыта жизненного не хватает, по сравнению с вами.

— Забирай свою грозную справку. Не знаю, как тебе разрешили столько печатей прилепить. Вполне могла в местном медпункте освобождение оформить.

— Вряд ли, у наших всех допусков нет. А печати — честные. Каждый из эскулапов по тому или другому ведомству лично заверял и желал как можно быстрее поправиться. Полчаса ходила по кабинетам и кланялась, кланялась…

Ушла, оставив ректора в глубокой задумчивости. Пусть теперь гадает, где именно я числюсь, если три конторы одновременно мне здоровья желают. При этом каждая контора другую мечтает со свету сжить как можно быстрее.

Пофиг. Зато воду я трогать буду только в ванной. Когда стану умываться. Придется Ядвиге в одиночку отдуваться.

* * *

Домой так и не добралась. У входа в общагу два хлыща тормознули и показали корочки:

— Пикси Блютих? Вам надо проехать с нами.

Почему клоуны всегда парой ходят? Один бритый налысо, другой с залысинами и дурацким чубчиком. Морды — играть в плохого и совсем плохого полицейского.

Ладно, раз надо, то прокачусь. Мне не трудно. Комм уже заблокировали, но у меня тревожная кнопка в поясе запрятана. Из собачьего трекера переделала, очень уж идея понравилась. Поэтому сбросила куратору «у меня полная задница» и полезла в машину. Палочку рядом пристроила и задремала. Мне волноваться вредно, я на излечении. Исключительно положительные эмоции и диета. Строго по рекомендациям врачей и любимого руководства.

Глава 17

— Вы обвиняетесь в превышении должностных полномочий и убийстве двух работников Гуманитарного Конвоя.

Больше получаса меня бездарно пытаются пугать. Фотографии показывают, параграфы цитируют, на планшете статьи уголовного кодекса перебирают. Бездельники. Сюда бы егерей, с которыми рубились. Те убивать умели, этого не отнять. Их можно было уважать за звериную жестокость и умение идти до конца. Этих бумажных червей даже презирать лень. Дремлю, на сон упорно пробивает. Видимо, мое флегматичное нежелание сотрудничать урода с чубчиком окончательно выбесило и он меня под столом пнул. Как раз по больному колену.

— Ты, отрыжка сифилитика, совсем берега попутал? Тебе дисциплинарный устав прочитать и правила калечащего допроса? Санкцию на него получил? В макулатуре не заметила… Кто вас, болванов, учил дознание проводить? Где представитель отдела внутренних расследований? Без его визы вы не имели права меня в машину паковать.

— Внештатные работники проходят по отдельным правилам.

— С чего бы это? Даже если половину официальных параграфов забыть на время, здесь должен присутствовать мой непосредственный начальник. На любые вопросы о работе отдела могу отвечать только после его письменного разрешения. Слышишь хорошо? Письменного.

— К капитану Лаубе у нас тоже есть замечания.

— Не забудь оформить в трех экземплярах. Она их в трубочку свернет и забьет каждому без смазки… Хотя, нет. Когда вас признают очередными бракоделами, то позовут в комнату с мягкими матами на полу. Отстирываются плохо, поэтому их разом поменяли. Вместе со стенными панелями. Видели, как два других идиота закончили?

— Фотографии этого преступления уже включены в дело.