Маски. Иллюзия превращений - Алена Медведева

– Ты и так очень навредил ей. Столько жизненных потрясений, возможно, теперь она не сможет вернуться к своей изначальной жизни. Используй свое открытие. С помощью генетической памяти матрицы воды вернись к тому моменту, когда все началось, и… верни ей ее жизнь, ту, которую она должна была прожить изначально! – напирал я на Орино, видя, что он колеблется, не решается сделать выбор.

– Но ньехи… Кьело не могла их активировать, – прошептал он еле слышно.

– Наверняка дело в том, что вы были на разных ступенях! После трансформации она смогла бы сделать это. В крайнем случае, ты все равно не будешь одинок больше – вы будете вдвоем.

– Как ты можешь так спокойно говорить об этом? – прошептал Орино. – Так безразлично. Ты не хотел бы себе потомка? Кого-то рядом навсегда?

Вопрос застал врасплох.

– Не знаю. Я уже задавал себе этот вопрос после твоего первого рассказа о Регине. Для меня это не так первостепенно, поскольку я изначально, соглашаясь перейти на высшую ступень, поступал так ради задачи служить нашей цивилизации. Но со временем это угнетает, тут я понимаю, что тобой двигает. И я даже позавидовал тебе. Но, увидев сегодня Регину… Ты же находишься рядом с ней постоянно, и пусть не помнит она, но ты помнишь… И будешь помнить уже всегда, что бы ни случилось дальше. Нет, я не хотел бы оказаться на твоем месте. – Я ответил настолько честно, насколько чувствовал сейчас.

Орино простонал:

– Не поверишь, меня это не мучает. Все заслоняет ощущение остроты жизни, полноты существования, когда я рядом с ней.

– Это противоестественно! Это насилие над ней. Она изначально не пошла на это добровольно. Ты не можешь продолжать это. Я не позволю!

Друг вскинул голову, впиваясь в меня взглядом. Но и я своего не отвел, подтверждая его опасения:

– Да, я намерен сообщить Совету. Ты и так в лучшем положении среди нас – Кьело все же пойдет по твоему пути. А ты… Ты слишком заигрался с землянами. Тебя надо заменить тем, кто беспристрастен!

Орино яростно выдохнул, сжав ладони в кулаки. Это потрясло меня – он сдерживался, чтобы не кинуться на меня!

– До чего ты дошел! Посмотри на себя – готов взорваться, но истины не признаешь! – Я был потрясен. Все же это болезнь, это определенно заразно.

– Истина для меня в другом! На мою работу это не влияет. И я хочу, чтобы рядом была земная женщина, и хочу потомка от нее. Я не уверен, что смогу убедить Кьело! Тут вероятность не больше, чем с Региной! И да, когда ощущаешь себя в гармонии с миром, с собственной жизнью – работать легче.

– Ты не переубедишь ни меня, ни остальных. – Я был неумолим. Он просто сам не осознает масштабности своих заблуждений.

Орино вновь отвернулся и сделал несколько медленных шагов, отдаляясь от меня.

– Хорошо. – Он неожиданно остановился, но не обернулся ко мне лицом. – Дай мне год! Через год я отпущу Регину. Даже если зачатие не произойдет. И завтра мы улетим на базу, больше я не привезу ее на планету.

Фигура Орино выражала напряжение. Если бы я обратился к нему с подобной просьбой, он бы поддержал. Я знал это. И что такое год?

– Согласен. Но ты должен обещать мне, что не просто отпустишь ее. Через год ты вернешься в прошлое и сделаешь так, чтобы ваша встреча никогда не состоялась, предварительно, конечно, извлечешь из нее зародыша, если зачатие произойдет. Тогда у тебя не будет пути назад, водная матрица не позволит вернуться снова, не изменив настоящего, – ты лишишься потомка. Вы разойдетесь навсегда, и она останется лишь в твоих воспоминаниях! Или так, или Совет сегодня! – Я не позволю другу раствориться в этом противоестественном забвении чуждых отношений.

Орино молчал долго. А потом, так и не посмотрев на меня, холодно бросил:

– Обещаю! – и, не задерживаясь, стремительно отправился к своему транспорту, оставив меня с ощущением недопонимания.

Глядя в спину друга, я по его движениям понял, что он для себя в это мгновение что-то решил и его сейчас ничто бы не остановило. И это пугало вдвойне.

Регина

С момента возвращения с Верлинеи прошло больше восьми месяцев. Жизнь вошла в определенный ритм, рабочий процесс наладился, взаимоотношения с коллективом установились, а наши с Орино дела… тут все было очень неоднозначно.

– Регин, девочки, – вырвал меня из глубинных мыслей голос Людмилы, которая хоть и бывает временами сколопендрой, но, по факту, оказалась не такой уж и плохой женщиной, – вы меня слышите? Я вам уже десять минут шепчу, что начинаю подозревать, что руководитель нашего ведомства на меня запал! Вот уже месяца три, как он повадился посещать столовую в одно время с нами, хотя никто из верлианцев больше в принципе сюда не ходит. Да, и он почти ничего не ест, зато я периодически ловлю на себе его взгляд!

Последнее было сказано с нотками триумфа. А вот мне было грустно. Я тоже отметила, что он стал появляться в общем пищевом блоке в одно с нами время, а мы в большинстве случаев обедали вчетвером: я, Люда, Анна и Теи. Это «новшество» в расписании руководителя примерно совпало с переменой во мне – по прошествии полнейшего пятимесячного погружения в любовную связь с шефом я вдруг поняла, что люблю его. Дышу им, живу от встречи до встречи… А Орино… он был всегда сдержан, очень выдержан во всем, что не касалось постели. И когда я, на миг остановившись в своем круговороте эмоций и прожигающих душу чувств, осознала контраст между моей открытостью и наверняка наивной надеждой на бесконечное счастье вдвоем и его красноречивой скрытностью и спокойствием, едва не граничащим с безразличием, это меня ужаснуло и потрясло… Давно пора было остановиться в этой гонке за недосягаемой надеждой – его взаимностью. Вот только я не хотела верить, гнала от себя любые мысли о несбыточности и абсурдности подобных мечтаний. А в один прекрасный миг все осознала. И даже не было конкретной причины, просто однажды проснулась с утра и поняла, что по-настоящему серьезно я ему не нужна, безразлична.

С тех пор я взяла под жесткий контроль свои эмоции, чувства, поведение. Избежать близости я не могла, строжайше соблюдая условия договора, но с тех пор везде я искала возможность избежать его общества, надеясь, что со временем сумею перебороть в себе эту привязанность, задушу эту тягу, изживу потребность в моем личном наркотике – Орино. Было очень тяжело, мучительно сложно бороться с собой. Сколько раз за это время я напоминала себе о данных изначально обещаниях не терять головы и крепко стоять на ногах…

– Нет, – меланхолично возразила Теи, – он смотрит не на тебя. Скорее на нас всех или на спину Регины, трудно понять с такого ракурса. В любом случае все взгляды мимолетны. Так что не обольщайся…

Его взгляд я чувствовала всегда. Просто знала наверняка, что именно в это мгновение он смотрит на меня. И я всегда до ужаса боялась, что кто-нибудь заметит, догадается, поймет… Скрытность наших отношений – единственное, что позволяло мне держаться в дневное время жизни базы. Знай об этом остальные, я бы наверняка не выдержала и сорвалась. Поэтому я всегда садилась к нему спиной, опасаясь ненароком выдать себя. И сейчас слова Теи заставили опасливо насторожиться – неужели догадалась?