Кремль – враг народа? Либеральный фашизм - Юрий Мухин

Пришли к власти в России либералы, насадили на должности президентов, премьеров, министров самых лучших либералов, один «гений» Гайдара чего стоил! А каков эффект? Экономика России от этих «министров» получила удар сильнее, чем она получила его от вермахта в 1941 году. И это не гипербола.

Журнал Счетной палаты РФ «Финансовый контроль» за июль 2007 года сообщает:

«Национальный доход России в 1991–1993 гг. уменьшился на 40 % (а в военные 1941–1945 гг. лишь на 23 %). По оценке Минэкономразвития, за годы ельцинских реформ из России было вывезено свыше 210 млрд долларов. По некоторым же другим данным — 700 млрд. долларов, то есть десять годовых бюджетов ельцинской России. Производство сократилось вдвое, а численность россиян, выброшенных за черту выживания, увеличилась более чем в два с половиной раза.

По прогнозам демографов, к концу XXI века население Земли увеличится вдвое. А в России через 70 лет останется в лучшем случае 100 млн человек. При этом русские уже не будут составлять большинства населения страны. Смертность здоровых мужчин сопоставима с потерями СССР в Отечественной войне.

Список утрат можно продолжить, но и без того ясно, что в мирное время (в отличие от военного) они были неоправданными, а значит, и более глубокими и невосполнимыми.

В первые послевоенные годы промышленность и благосостояние населения благодаря ненавистной нашим либералам плановой экономке стали быстро расти, прилавки магазинов наполнялись и цены снижались, но после шоковой терапии страна не может оправиться до сих пор».

В других странах дело, конечно, получше. Там умные люди приходят на министерские посты. Но от этого все происходящее и там не становится более осмысленным.

Наиболее разумно с точки зрения делократизации исполнительной власти организована монархия. Монарх с детства знает, что будет монархом, по крайней мере, морально к этому готовится. А взойдя на престол, он подбирает себе министров, исходя из своего понимания государственных задач и способностей чиновников. Министры и все чиновники спокойны: пока они честно исполняют свой долг, с ними ничего не случится. Их не заменят лишь только потому, что в парламенте победила партия, укомплектованная более способными демагогами и проходимцами.

Мы уже говорили, что монархия в чистом виде дает генетические сбои. Наследник может никак не повторять отца. Но сама по себе управленческая идея, заложенная в ней, не становится от этого хуже.

Здесь надо вот еще что понять. Обычный карьерный рост чиновника идет с самых малых должностей. В результате способный человек, быстро поднимаясь по служебной лестнице, имеет дефект — отсутствие нормального опыта в каждой должности. Этот дефект он обычно компенсирует способностями. А ведь хотелось бы, чтобы и способность и опыт сочетались.

Идеальный случай — это когда человек в молодости поступил на службу и на одной и той же должности прослужил до пенсии. Вот у какого человека был бы опыт так опыт! Но это, к сожалению, по ряду причин невозможно. Система управления все-таки требует способностей не средних. Более способные желательны для более высоких постов, и не потому, что там уж такие сложные задачи. Просто более способный реже ошибается, а даже простительная ошибка внизу стоит дешевле, чем такая же вверху. Поэтому система управления и стремится приподнять способных, пренебрегая недостатком у них опыта. Я говорю, конечно, о системе управления делом, а не о чисто бюрократических организациях, в которых руководящие посты могут раздаваться как кормушки «своим людям».

Дело, которое давит на начальника, делают его подчиненные, и он крайне заинтересован, чтобы они были поспособнее. Иначе ему нужно будет работать за них самому. Толковый подчиненный очень ценен, его берегут и стремятся, чтобы у него не возникало желание куда-либо уйти. Правда, подчиненный может уйти вверх, и если речь идет о нормальном, деловом коллективе, а не о бюрократическом гадючнике, то препятствий не будет. Нужны не только способные подчиненные, но и способные начальники.

Я в системе управления делом передвигался не только вверх, но и поперек, то есть попадал на равнозначные должности в совершенно новой для себя деятельности. И всегда, пока не появлялся опыт, я чувствовал поддержку подчиненных, которые формально могли были бы занять мое место.

В принципе в системе управления любого нормального, неглупого и ответственного человека можно назначить на любое место, даже самое высокое, но нужно дать ему время получить опыт и научиться. Скажем, в военном деле мы ведь знаем не только полководцев типа Суворова, которые начинали службу солдатами, но и Александра Македонского или Евгения Савойского, которые становились полководцами сразу, без прохождения всех ступеней воинской службы.

К чему эти размышления? Пост главы исполнительной власти очень важен, и весьма желательно, чтобы глава государства попадал на этот пост насколько возможно раньше и находился на нем до тех пор, пока сможет. При этом он должен быть уверен, как и любой чиновник, что пока законы государства исполняются четко, защита граждан, осуществляемая под его руководством, надежна, с ним лично ничего не случится, никто его не снимет и не отправит на пенсию в молодые годы.

По идее — это царь (мне не нравится скомпрометированное либералами слово «президент»), но само собой разумеется, что мы называем так главу исполнительной власти страны. Обратите внимание еще на одну существенную деталь монархии. Первый царь избирается, но затем династия воспроизводится самостоятельно. Поскольку царя не избирают, то он ни от кого и не зависит. А поскольку он ни от кого не зависит, то может требовать исполнения законов равно ото всех, а это справедливость. Справедливость исполнительной власти.

Нам желательно в демократическом государстве иметь исполнительную власть, которая бы ни от кого не зависела и сама себя воспроизводила. В этом случае она бы без колебаний требовала ото всех исполнения законов страны до тех пор, пока законодатели их не изменят, какие бы страсти ни бушевали вокруг этих законов. И еще, конечно, хотелось бы, чтобы во главе страны стоял человек неглупый, мужественный, решительный и преданный народу.

Главу высшей исполнительной власти можно назвать хоть горшком, но почему бы не назвать его царем? Выборы первого царя можно проводить, как президента, а можно его назначить и парламентом, был бы человек подходящий, а выборы — это уже второй вопрос. Однако дальше исполнительная власть должна воспроизводить саму себя.

Это может быть так. Установить, что царь отрекается от престола (воспользуемся и соответствующей монархии терминологией) при достижении им возраста 65–70 лет. Лет за 10–12 до его шестидесятипятилетия в стране надо начать поиски наследника престола.

Каждая община должна будет выбрать из своих членов претендента — мужчину или женщину 30–35 лет. Затем губерния должна провести между претендентами конкурс и выбрать одного. Отбор должен проводиться не по критерию наиболее желающих стать царем, а по критерию ума, честности и мужественности. Причем, полагаю, отбор в должность царя на местах должен проводиться втайне от претендентов — они не должны знать, что участвуют в конкурсе. Претенденты от губерний попадают в распоряжение министров и царя, которые за 2–3 года путем различных испытаний должны их изучить. После чего царь со своим Советом министров выберет преемника и его товарища (в будущем вице-царя). Причем кто из них кто, можно сразу и не объявлять. Далее после того, как исполнительная власть окончательно утвердится в кандидатурах, она начнет обучать и воспитывать наследника престола и его товарища. Обучение должно проводиться в течение определенного времени, достаточного и для знакомства со спецификой царского дела, и для проявления способностей. Наследникам престола нужно поручать ответственные дипломатические поручения, команду военными округами и разрешение военных конфликтов, руководство ответственными государственными проектами. То есть лет десять они будут практиковаться в принятии ответственных решений по делам, максимально приближенным к делу царя.