Победа Великой армии - Валери Жискар д'Эстен

— Прочитали? — спросил его Келлерман. — Теперь вы убедились в том, о чем я вам говорил: Наполеон отрекся. Меньше недели назад он был здесь. Возвращался в Париж с небольшой свитой, в сопровождении одного Коленкура и взвода гвардейских егерей. Я помог ему переправиться через Рейн на лодке. На почтовой станции его остановили, но даже не узнали. Он дал одной служанке несколько наполеондоров на приданое и поехал дальше. И ничего не сказал мне о своих Намерениях!

— Он выглядел встревоженным, озабоченным?

— Вовсе нет! Хотя он немного изменился, но был таким же бойким и решительным, как и раньше. Зато книги читал странные. В его комнате, когда он оттуда выходил, я видел «О духе законов» Монтескье и «Государство» Платона!

— Вы полагаете, господин маршал, он хочет восстановить у нас республику?

— Боже упаси, молодой человек! Французы неспособны управлять республикой. Стоит им поверить, будто что-то угрожает их личным интересам, они становятся одновременно и непостоянными, и жестокими, что решительно противоречит интересам республики, предполагающим единство и служение общим интересам. Я убедился в этом на собственном опыте. Полагаю, в сентябре 1792 года я спас государство. И как же меня отблагодарили «бешеные»? Через пятнадцать месяцев они бросили меня в тюрьму и уже собирались отрубить мне голову. И так бы и сделали, если бы меня не спас Термидор! Не пощадили ни Дантона, ни Камиля Демулена, ни даже отца принца Евгения! Империя лучше республики: она пытается установить одновременно и сильную власть, и равенство. Но способен ли ее сохранить Евгений де Богарне?

— Я склонен в это верить, — ответил Бейль. — Я хорошо его знаю. Он очень смелый человек, в чем можно было убедиться в Москве, он умеет руководить людьми. Политический опыт он приобрел на посту вице-короля Италии, где, как меня уверяют, он очень популярен. И, самое главное, тень Наполеона будет по-прежнему витать над Францией, потому что Богарне твердо убежден, что юный сын императора, которого он обожает, сможет со временем ему наследовать.

— Дай-то Бог! Тем не менее приготовьтесь жить в необычные времена, подобные тем, что выпали на мою долю. Прошу вас, генерал, сохранить все в тайне, потому что почта, которую я получил, была с пометкой «секретно». Однако, несмотря на такие предосторожности, я не сомневаюсь, что новость уже распространяется со скоростью подожженного пороха! Позвольте же мне позвать мою внучку: мне хотелось бы, чтобы она с вами попрощалась.

Вернулась Анжелика-Франсуаза. Ее большие светло-голубые глаза, окаймленные светлыми ресницами, явно говорили об эльзасских предках. Плечи девушки отличались изяществом, под складками синей миткалевой юбки вырисовывались линии гибкого стана. Она сделала Бейлю легкий реверанс.

— Посмотри-ка на него хорошенько! — сказал ей дед. — Это настоящий герой! Таких, как он, теперь немного. Он взял в плен фельдмаршала, командовавшего русской армией!

— В этом лишь малая доля истины, Анжелика, — поправил Бейль, — но ты уже знаешь другого героя, гораздо более великого! Это твой отец, благодаря чрезвычайным талантам которого нам удалось выиграть битву при Маренго!

Девушка покраснела от удовольствия, генерал ей поклонился, взял ее головку обеими руками и поцеловал в свежую щечку.

* * *

Прежде чем отправиться в путь, генерал Бейль спросил у Келлермана, не знает ли он, какой дорогой собирался следовать на Париж Наполеон, потому что не хотел ехать тем же маршрутом, чтобы не показалось, будто он идет по следу императора. Келлерман ответил, что, насколько он понял, император говорил о намерении остановиться сначала в Вердене, затем — в Шато-Тьерри. Тогда Бейль решил ехать через Саарбрюккен, далее — через Нанси, а оттуда по большой дороге добраться до Парижа.

На следующее утро они покинули Майнц.

Отлично вычищенная карета сверкала на солнце. Она была запряжена четверкой лошадей одной масти, серых в яблоках. Лейтенант Вильнёв попросил у генерала разрешения на этом перегоне править экипажем самому, что, судя по всему, доставляло ему огромное удовольствие, потому что в свое время он участвовал в гонках. Ему помогал сидящий рядом на облучке конюх Бонжан.

Лоррен перебрался в карету, где генерал Бейль сидел напротив Мари-Терезы, одетой в серый костюм, с позолоченными пуговицами на жакете. Бейль смотрел на нее с нежностью. В гостинице Майнца они провели восхитительную ночь. Мари-Тереза полностью отдавалась его ласкам. Казалось, ее ничто не сдерживало, ее тело, образ которого всплывал теперь в памяти Бейля, было великолепным, очень гибким и крепким, словно развитое физическими упражнениями. Впустив Лоррена, Бейль предался мечтам, и его посетила странная фантазия: он уподобил Мари-Терезу Жанне д’Арк! Они же обе родом из Лотарингии, примерно одного возраста, из одной и той же среды — настоящей, народной. Их физическая сила, их привлекательность, их прелести, как написали бы летописцы того времени, — все на удивление похоже. Бейль вспомнил эпическую поэму, довольно непристойную, которую Вольтер посвятил Жанне и которую он тайком утащил из библиотеки своего отца.

Мари-Тереза спала и проснулась от тряски.

— Куда мы едем? — спросила она.

Франсуа объяснил ей, почему выбрал эту дорогу.

— Мы проедем через Нанси, — сказал он.

— А через сколько дней мы там будем? — поинтересовалась Мари-Тереза.

— Примерно через шесть, если на почтовых станциях нам будут давать хороших лошадей.

— Могу я вас^попросить об одном одолжении? Высадите меня, пожалуйста, в Нанси, чтобы я могла отправиться оттуда в Люневилъ, где живет моя семья. Я ее не видела уже два года и целый год не получала о ней никаких известий!

— А он очень далеко от Нанси?

Прислушивавшийся украдкой Лоррен вмешался в разговор:

— Пришлось бы сделать совсем маленький крюк! Между ними километров тридцать или чуть больше.

Бейль решительно сказал Мари-Терезе:

— Мы отвезем тебя в Люневиль к родным.

Полузакрыв глаза, он любовался ею, вспоминая сладострастные движения ее тела, скрытого теперь тканью шерстяного платья, и, увидев, как блеснули ее устремленные в потолок глаза, с изумлением заметил в них выражение какой-то тихой грусти.

Лоррен, который был рад присоединиться к разговору, продолжал, обращаясь к генералу:

— Потрясающая новость! Вы в курсе?

— Какая новость? — спросил Бейль, удивленный тем, что Лоррен мог знать сведения, которые он считал секретными.

— Ну да! Вы думаете, будто я ничего не знаю! — воскликнул Лоррен. — Вы всегда думаете, будто только генералы и правители в курсе, а народ пребывает в невежестве!

— Избавь нас от своей революционной трескотни! — резко прервал его Бейль. — И скажи нам, что ты узнал такого необыкновенного.