Псы границы - Андрей Быков

— Да ты что!? — деланно изумился Зелёный, — А ты его с барсуком случайно не попутал?

Цыган уже несколько оправился от первого испуга. И теперь не менее ехидно посмотрел на охотника.

— А ты выйди, проверь, — предложил он, — только заранее штаны запасные прихвати. Чтоб было, на что обделанные сменять.

— Цыган, — абсолютно серьёзно поинтересовался Одуванчик, — так тебе что, уже другие штаны нужны? — и, не выдержав, прыснул.

Остальные зашлись хохотом

— Нет, мне пока другие штаны не нужны, — язвительно ответил Цыган, — а если кто думает, что я пошутить решил, то пусть сам за дверь выглянет.

— Ладно, посмеялись и — будет, — сказал я, подходя к Цыгану, — показывай, где там медведь.

— Да вон, — отстранился он от двери.

Приоткрыв дверь, я осторожно выглянул наружу.

Медведя я увидел почти сразу. Стоило только высунуться подальше и заглянуть за угол казармы. Он увлечённо рылся в нашей яме с отбросами, уже наполовину заполненной. Не обращая ни малейшего внимания на наши голоса, несомненно, долетавшие до него, он зарывался в самую середину мусора, что-то вытягивая оттуда и с удовольствием пережёвывая. Услышав позади себя возбуждённое «Ого!», я оглянулся. Через моё плечо блестящими от азарта глазами глядел Зелёный.

— Что? — ухмыльнулся я, — Взять хочется?

— Разрешите, господин сержант, — умоляюще взглянул на меня Зелёный, складывая перед грудью ладони лодочкой.

— Нет, — отрезал я.

— Почему? — чуть не взвыл от обиды наш потомственный добытчик, — Господи, шанс-то какой!..

— Одному — нет, — уточнил я.

— А с кем? — мгновенно прервав поток причитаний, поинтересовался Зелёный.

— Во-первых — я…

Зелёный кивком головы тут же подтвердил своё согласие.

— Во-вторых — Степняк…

Второе согласие от Зелёного…

— Ну, и третьим пойдёт, — я огляделся по сторонам. Весь личный состав замер, ожидая, на кого же падёт мой выбор.

— Третьим пойдёт Цыган, — решил я.

— Как — Цыган? — изумился Зелёный.

— А что такое? — поинтересовался я, — Тебе что-то не нравится?

— Да не то, чтобы не нравилось… Просто… — пробормотал смущённо Зелёный.

Ну, понятно… Это у него охотничья гордость играет. Только что смеялся над «охотничьей удачливостью» Цыгана, а тут вдруг с ним вместе на медведя идти. И ещё ведь не известно, кто медведю смертельный удар нанесёт?

А с другой стороны… Цыгану почему-то жутко не везло на охоте. И случай с забитым кабанчиком был далеко не первый. Однажды у него пораненный дикий козёл, уходя от преследования, не устоял на камнях и сорвался в пропасть. Прямо в реку. Да так и был унесён речным потоком к водопаду. А то ещё был случай. Уже подстреленного гуся, едва ли не из-под носа Цыгана, утащил горный орёл.

Парни уже начали Цыгану вопросы задавать: мол, как же он коня увести сумел, коль удачливости у него нету? А что он на это ответить может? Удача — она госпожа капризная. Сегодня улыбается тебе, а завтра — хвостом махнула, да и мимо прошла.

Парень даже загрустил от таких разговоров. Нет той прежней уверенности и дерзости в его повадках, что раньше была. Даже песен весёлых у него поубавилось. А мне такое его убитое настроение совершенно ни к чему. Мне нужно, чтоб боец мой дерзкий был, да в себе уверенный. Тогда для него любой противник и не противник вовсе, а так… плюнуть да растереть. Вот и будем в Цыгане боевой дух да уверенность в своих силах поднимать. И для такой цели удачная охота на крупного зверя в самый раз будет!

— Значит так, — начал я распоряжаться, — Одеваем кольчуги, шлемы. Заряжаем четыре арбалета, берём пики и кинжалы. Выходим тихо, друг за другом. Подходим шагов на тридцать. Берём в полукруг. Сначала бьём из арбалетов. Потом — берём на пики. Всё понятно? Хорошо. Пошли. И чтоб без ненужного геройства у меня!

Дружно кивнув, парни потянулись к двери.

— А нам чего делать? — спросил за остающихся Циркач.

— А вам — сидеть здесь и не высовываться!

— Но, господин сержант, — попытался было возразить Дворянчик.

— Рот закрой, — посоветовал я, хмуро взглянув на него и вышел вслед за Степняком.

… Подходили мы к роющемуся в мусоре медведю медленно и очень осторожно. Сначала, обойдя по широкой дуге, отрезали пути отхода в горы. Потом, заняв свои позиции, начали осторожно подкрадываться. Пока подходили, я успел рассмотреть его получше. Зверюга оказался здоровенный, откормленный, покрытый густой бурой шерстью. Тяжёлая лобастая голова то понималась над отбросами, то опять ныряла в самую их середину, выхватывая что-то из глубины мусорной кучи. Сильные лапы с крепкими когтями и крупные жёлтые клыки делали его опасным соперником.

Пройти оставалось шагов пятьдесят, не больше, когда медведь в очередной раз поднял голову и повёл мордой из стороны в сторону. До этого момента он нас толи и в самом деле не замечал, толи просто не обращал внимания, не считая наше присутствие серьёзной угрозой. Но теперь, похоже, что-то изменилось. Он начал беспокойно переминаться на всех четырёх лапах, вертя мордой то влево, то вправо. Мы застыли на месте, боясь лишний раз пошевельнуться. Я скосил глаза вбок, оглядывая своих бойцов. Они держались внешне спокойно, но по напряжённым позам было заметно, что волнуются.

Оглядевшись по сторонам, медведь глухо заворчал, потом коротко рыкнул и вдруг развернулся и не торопясь, вразвалочку, направился в сторону Цыгана, стоявшего слева от меня, ближе к горному склону.

Бросив на меня быстрый взгляд, Цыган поднял арбалет. Я вскинул свой.

Выждав дистанцию в тридцать шагов, Цыган спустил тетиву и, отбросив арбалет в сторону, схватился за пику.

Медведь, получив болтом в левую часть груди, сначала взревел, приподнявшись на задних лапах. Потом, упав на все четыре конечности, вихрем ринулся на стрелка.

Сухо щёлкнул мой арбалет, вбивая свой болт медведю в шею. Тот только головой мотнул. Мимо меня с коротким свистом пролетели ещё два болта, впиваясь в левый медвежий бок. Перехватив пику наподобие рогатины, я ринулся на медведя.

Тем временем Цыган, уперев пятку пики в землю, обеими руками крепко вцепился в её древко, направив острие прямо в грудь надвигающемуся бурому хозяину гор. Тот, не задерживаясь, махнул лапой, сбивая железо в сторону, и всей массой навалился на охотника. Цыган заорал, толи от страха, толи от боли. Медведь ревел и драл его лапами, пытаясь разорвать кольчугу и добраться до живой плоти. Цыган, свернувшись под ним клубком, закрывал руками голову и продолжал исступлённо орать.

Подбегая к месту схватки, я тоже заорал, чтоб отвлечь внимание на себя, и со всего размаха вогнал медведю в бок пику.

Бурый комок ярости, в оглушающем рыке обнажив жёлтые клыки, развернулся на месте и кинулся на меня. Едва успев выхватить кинжал, я чуть довернул руку, чтоб ловчее было бить, и со всего размаху, уже подминаемый медведем, всадил клинок ему под левую лапу. Коротко взревев, он навалился на меня всей тушей. Похоже, что мой удар и был той последней каплей, что переполнила его жизненную чашу. Стоявшие немного в стороне Степняк и Зелёный только теперь добежали до места схватки и вогнали свои пики в уже умирающего зверя. Медведь захрипел и, судорожно дёрнувшись несколько раз, испустил дух