Поезд следует в ад - Виктория Борисова

— Девушка, вы не скажете, который час?

Она медленно обернулась, смерила его взглядом с головы до ног. Да уж, герой-любовник… Маленькие бегающие глазки, сальные волосы, низкий лоб, запах табака и дешевого одеколона — и при этом тупая уверенность в своей мужской неотразимости. Анна даже удивилась: «И что я в нем нашла тогда? Ведь доброго слова не стоит!» Она горестно вздохнула. Что ж поделаешь, в юности мы все без головы.

Видимо, было что-то такое в ее взгляде и выражении лица, что Владик даже осекся на минуту. Но потом справился с собой и продолжал все тем же «мурлыкающим» тоном соблазнителя пэтэушниц:

— Кстати — меня зовут Владислав.

Анна еще несколько секунд смотрела на него молча. Потом, неожиданно для себя самой, сказала вдруг резко и грубо, будто выплюнула:

— Отвали, козел!

Владик отпрянул от нее, как испуганный конь. Анна видела, как его самодовольная улыбка стекла с лица. Да чего уж там — она сама себе удивилась! Хорошей еврейской девочке из приличной семьи таких слов и знать-то не положено, а уж употреблять — тем более. Так выразиться могла бы разве что черноволосая стерва, которую она сама себе вообразила давеча.

— Отлично, подружка. Отшила негодяя — и что дальше?

Как говорится, помяни черта — и он тут как тут. Анна снова услышала в голове низкий женский голос с хрипотцой. Неужели он теперь всегда будет ее преследовать. Когда-то она читала, что голоса в голове — это признак шизофрении, и теперь даже испугалась.

— А перепрыгнутъ на десять лет назад — разве не сумасшествие? Ты уверена в этом?

Голос звучал устало и печально, но Анна испугалась больше. Неужели ее новая жизнь — только бред? Пожалуйста, пусть это будет не так!

— Замолчи и не мешай мне! — сказала она вслух с неожиданной злостью. — Исчезни!

Какая-то женщина с большой хозяйственной сумкой подозрительно покосилась на нее и отошла подальше на всякий случай. Анна смутилась. «Наверное, я и впрямь произвожу впечатление чокнутой, — думала она, — вон, люди шарахаются. Ничего, я привыкну. Привыкну — и все будет хорошо».

Анна теперь шла медленно, как будто выполнила тяжелую, но необходимую и важную работу. Хорошо выполнила. Думать о том, что конкретно она станет делать дальше, было лень. Будущее представлялось в расплывчато-розовых тонах. Она просто радовалась весеннему вечеру, пьянящему воздуху, а еще тому, что прошла уже немалый путь по городу — и не устала совсем! Ноги не болят, она легко могла бы пройти еще столько же.

Но сейчас ей хотелось только одного — поскорее прийти домой. Войти в квартиру, где каждая мелочь знакома и памятна с детства, вдохнуть воздух, из которого, кажется, еще не совсем выветрился запах маминых пирогов и бабушкиных лекарств, прикоснуться к клавишам любимого рояля — и услышать, как он отзовется ясным и чистым звуком, окинуть взглядом старинный буфет из красного дерева (его еще дедушка покупал!), лампу с розовым абажуром, книжные полки…

Наконец-то ощутить себя дома!

Возможно, потом она немного поиграет — экзамены приближаются, готовиться надо. Или позвонит родителям — просто поболтать, спросить, как дела, услышать их голоса, сказать, что любит и скучает. В семье было не принято особенно нежничать, но сейчас она скажет именно так: папа и мама, я вас очень люблю… И если даже потом заплачет, ей ничуточки не будет стыдно. А может быть, просто уляжется на диване в гостиной и станет читать «Сто лет одиночества» — ведь тогда она так и не дочитала эту книгу! Все как-то недосуг было.

Вот и знакомый дом. Сейчас он выглядит таким новым и красивым! Потом, конечно, в центре настроят архитектурных изысков с башенками для новых русских, но пока это жилье — одно из лучших. Входя в подъезд, Анна машинально поискала глазами кодовый замок, но потом вспомнила, что в конце восьмидесятых люди еще не так боялись друг друга. Она нащупала ключи от квартиры в кармане плаща и чуть улыбнулась. Все-таки в хорошее время она попала!

Анна не стала ждать лифта, взбежала на третий этаж по крутой лестнице. Даже запыхалась немного. Она постояла перед дверью, обитой черной искусственной кожей с табличкой «53», отдышалась — и только тогда стала открывать.

Анна не сразу попала ключом в замочную скважину — руки почему-то дрожали. От волнения, наверное… Она еще удивилась, что дверь не заперта на нижний замок, а просто захлопнута. Надо же, какая рассеянность! В следующий раз надо быть внимательнее.

В прихожей было темно. Она и порог переступить не успела, когда кто-то грубо втолкнул ее в квартиру. Хотела закричать — но рот зажала широкая мужская ладонь. Она забилась в чужих руках, пытаясь освободиться, но куда там! Силы были явно не равны. Потом ее ударили по затылку чем-то тяжелым, и она потеряла сознание…

Когда она очнулась, за окном было темно. Комнату заливал яркий электрический свет. Очки с нее слетели в коридоре, но Анна поняла, что полулежит в большом раскладном кресле в гостиной. Попробовала пошевелиться — и не смогла, руки и ноги надежно связаны. Ее сильно тошнило, кружилась голова, и очень хотелось пить. Аня попыталась разлепить губы, подать голос, но и рот ее был надежно заклеен широкой полоской пластыря.

Она чуть повернула голову и с ужасом увидела, что в комнате все перевернуто вверх дном. А главное — увидела троих крепких молодых людей, которые по-хозяйски, деловито рылись в шкафах и ящиках. Двое были ей незнакомы, но третий… Аня плохо видела без очков, но Владика узнала сразу.

Так значит, он не просто негодяй, но еще уголовник в придачу! Аня только сейчас сообразила, что почти ничего не знала про человека, который почти год был ее мужем. Он говорил, что окончил МАДИ в прошлом году, а с работой пока не определился — и она, дура, верила! Никогда не видела его родителей, друзей, не знала, куда он уходит и почему иногда сидит дома целыми днями — и все равно верила ему.

Она вспомнила вдруг, как однажды Владик принес домой какие-то вещи — шубу, видеомагнитофон и даже маленький телевизор. На ее робкий вопрос он только улыбнулся и рассеянно ответил: «Бизнес, малыш, бизнес! Тебе не понять». Аня тогда сочла за лучшее больше не спрашивать, тем более что вещи он унес в тот же вечер. Теперь ей стало ясно, что это за вещи… И выходит, что она — его соучастница, пусть и невольная!

По спине стекла тонкая струйка холодного пота. Анна крепко зажмурилась, как в детстве, когда в кино показывали что-нибудь страшное. Она просто не могла поверить, что все это в самом деле с ней происходит! Но голоса она все равно слышала, и это убеждало окончательно, что происходящее с ней — не кошмарный сон.

— Что ж ты, Влад, не смог девку убалалаить? Тем более — такую? Не похоже, чтобы к ней мужики в очередь выстраивались. Смотри, теряешь квалификацию!

— Да ну ее, припадочная какая-то…

— Ты смотри, очухалась! Зенки-то открывай, нечего ветошью прикидываться!

— Ничего, сейчас запоет.

Владик решительно шагнул к ней, наотмашь ударил по лицу.