Два сердца Дио - Наталья Болдырева

– Как? – переспросила женщина, и ручка в ее пальцах замерла на секунду.

– Дима, – поправилась Шура, бросив быстрый взгляд в его сторону. – Его зовут Дима. Фамилии не знаю.

– Что давали? – женщина кивнула на рассыпанные блистеры лекарств.

– Полтаблетки аспирина, нитроглицерин под язык. – Шура запнулась, прежде чем продолжить. – У меня мама сердечница. Была. Знаю.

Женщина снова кивнула и, резким движением поставив точку, опустилась на колени рядом. Как раз тогда, когда старший расстегнул рубашку Дио и, собираясь зафиксировать электроды для снятия ЭКГ, обнажил его шрам. Мальчишка присвистнул, а мужчины переглянулись. Женщина, вооружившись стетоскопом, прикоснулась к его груди, слушая.

– Это не сердечный приступ, – сказала она, закончив и поднимаясь с колен. – Грузите. У него кардиопротез. Послушай сам, – добавила женщина в ответ на удивленный взгляд молодого. – Его сердце не бьется. Надо направлять его в центр. А может быть, даже в Москву. Я не берусь ничего сделать, и никто у нас не возьмется. Все, что мы можем – снять эхокардиограмму.

– Да уж, вся больница сбежится на это смотреть, – сказал старший, снимая шину. – Интересно, где его оперировали.

– Оклемается – расскажет. Вы с ним, девушка? – врач обернулась к Шуре, и та перевела взгляд со шрама Дио на его лицо. Дио закрыл глаза. Это было невыносимо. И почему он не мог умереть всего несколькими минутами раньше? Когда она держала его за руку.

– Да, – ответила Шура. – Да, конечно, я с ним. – Она схватила мальчишку за плечо и потянула, поставив рядом. – И мальчик, его надо в город.

– Ребенок к водителю, – коротко распорядилась врач, следя, как Дио грузят на носилки, и Дио услышал разочарованный вздох пацана.

Отпустило. Осталась тупая ноющая боль, но он уже мог дышать свободнее. Носилки приподняли и задвинули внутрь через распахнутые задние двери. Забравшись следом, Шура села рядом, сжав ладони меж коленями. Женщина-врач переговаривалась о чем-то по рации, но Дио уже не мог разобрать слов в шуме мотора. Он полулежал на чуть приподнятых носилках и смотрел на Шуру, а она, кусая губы, смотрела на его шрам.

Он плохо помнил, как его довезли до больницы. Стоило машине выехать на дорогу, у Дио начался второй приступ. Взгляд потерял фокусировку, сознание отключалось, звуки доносились глухо, словно через плотную толщу воды. Врачи делали что-то, но он не мог уже понять, что. Чувствовал лишь вводимую в вену иглу да видел перед собой большие испуганные глаза Шуры. Ночь превратилась в бесконечный кошмар. Его везли в каталке по коридорам, над головой мелькали нестерпимо яркие трубки ламп, их свет проникал даже сквозь плотно сомкнутые веки. Его избавили от останков куртки и рубашки. Тело начала бить крупная дрожь. На грудь толстым слоем нанесли прохладный гель. Человек водил прибором по его груди, а он смотрел в потолок расфокусированным взглядом и видел там глаза Шуры. Потом какие-то люди кричали прямо над ним, споря до хрипоты. И кто-то повторял как заведенный «не может быть», а Дио проваливался в полубред. Скал хватал его за вихор, заставляя запрокинуть голову и смотреть прямо в глаза. Глаза Скала были глазами лекана. «Где вы видели такие кардиопротезы?» – вскрикивал он возбужденно, поднося к лицу Дио его собственное, пронзенное арбалетным болтом сердце, и то сокращалось, громко стуча.

Дио пришел в себя только утром, когда солнце уже высоко поднялось над домами и ярко освещало маленькую комнатку с высоким потолком и девушку, сидящую рядом с каталкой. У нее был измученный вид. Темные круги залегли под глазами, печально опустились уголки рта. Она смотрела куда-то мимо, и Дио лежал, не смея пошевелиться, нарушить ее молчаливую сосредоточенность. Наконец она вздохнула прерывисто, как вздыхают иногда дети, уставшие от долгого плача, и перевела взгляд на него.

– Привет, – сказала Шура тихо. – Ну и шуму ты здесь наделал. Меня истерзали всю, допытывались, откуда ты такой взялся, а я совсем, совсем тебя не знаю…

Он смотрел на нее, не в силах ответить и слова или хотя бы пошевелиться. А она снова замолчала надолго, уставившись куда-то в пространство.

– Милиция приезжала, – продолжила наконец она, все так же глядя мимо. – Сперва не хотели вообще разговаривать, а потом, наоборот, оставили пост, велели к тебе никого не пускать… И меня не отпускают. Хорошо хоть Даню почти до дома довезли. – Она вдруг выпрямилась на стуле, будто вспомнив что-то важное. Тронула его руку просительно: – Не говори никому, что Даня был с нами. Я почему-то боюсь. – Она замолчала, глядя в глаза, и Дио прикрыл веки, как бы говоря «да».

В этот момент дверь распахнулась. На пороге замер, разом заняв весь дверной проем, высокий, крупный мужчина в черном полупальто. Он осмотрелся, задержав внимательный взгляд на Шуре. Шагнул внутрь и, аккуратно закрыв за собой дверь, прошел, нависнув над каталкой всем своим немалым ростом. Пристально посмотрел в глаза Дио. Дио ответил таким же пристальным взглядом. Он не знал этого человека, но понимал уже: тот знает нечто о нем. Это читалось в глазах вошедшего.

– Здравствуйте, – произнес наконец незнакомец и одним быстрым движением запустил руку за ворот черной рубашки и снял через голову серебряную цепь с массивным медальоном на ней. Дио узнал звезду хаоса, восемь перекрещенных стрел. – Вот, – сказал человек, осторожно приподнимая голову Дио и вешая медальон ему на шею, – это послужит временным источником энергии для вашего сердца. Большего дать, увы, не могу, наши ресурсы очень ограничены.

Человек деликатно приподнял одеяло и опустил медальон на грудь Дио. Тот охнул. Кожу обдало ледяной волной, но тупая, давящая боль в сердце, к которой он почти привык уже, вдруг отступила, дав наконец вздохнуть свободнее.

– Разрешите? – спросил человек и, не дожидаясь позволения, взял второй стул от стены и тоже сел рядом, опершись о колени и сцепив руки в замок. Он склонился так близко, что Дио понял вдруг: ему неприятен этот взгляд глаза к глазам. Дио попытался приподняться, чтоб отодвинуться дальше, но ослабшие руки не держали вес тела. Покалеченная и перебинтованная ладонь и без того отзывалась болью на малейшее прикосновение. – Я Борис. Борис Холодный, – продолжил мужчина доверительным тоном. – Мое имя едва ли знакомо вам. Когда мы в последний раз выходили на связь, я занимал только первые ступени в иерархии и не был еще даже посвящен. – Человек улыбнулся скупо, будто отдавая дань прошедшему. – С кем имею честь?

– Дио, – ответил Дио, гадая, правильно ли он понял вопрос, и удивляясь, откуда вдруг взялись силы произнести хоть что-то. Еще минуту назад ему было трудно просто дышать.

Человек, назвавшийся Борисом Холодным, кивнул.

– Мы оформили вас как Дмитрия Стукалина. Запомните на всякий случай. – Он бросил быстрый взгляд на дверь и снова уставился на Дио буравчиками темных глаз. – Сейчас закончат с документами, и мы перевезем вас отсюда в более безопасное место, где сможем уже поговорить по душам. По легенде мы забираем вас в областной центр, в частную клинику.

Он поднялся, улыбнувшись и похлопав Дио по руке. Кивнул Шуре и вышел, все так же аккуратно затворив за собой дверь.