Горькое лекарство - Ирина Градова

– Очень правильное решение, – заметила Алла. – Так о чем вы знаете?

– Инга с Тимуром скрыли происшествие, имевшее место в «Светоче». Кое-что серьезное, даже противозаконное!

– Вы о самоубийстве пациентки?

– Так вам об этом известно? – изумилась Регина. – Откуда?

– Инга рассказала. А вот вам как стало известно об этом, ведь, насколько я поняла, ваши отношения с мужем давно разладились, и вряд ли он сам сообщил о случившемся?

– Верно, не сообщал. Видите ли, мы с мужем уже несколько лет спим в разных спальнях… Это имеет отношение к тому, как я обо всем узнала. Комнаты смежные, но, как вы понимаете, ни один из нас не в курсе, что делает другой в своей комнате – спит ли, читает или смотрит телевизор. Так вот, в тот момент, когда Цибулис звонила Тимуру, я не спала и поэтому отлично слышала, как зазвонил его телефон. У наших спален общая ванная комната. Мне стало интересно, кто это ему названивает среди ночи… По правде сказать, я была уверена, что это Инга, вот и решила выяснить, в чем дело. Они довольно долго беседовали, Тимур кричал даже, так что я прекрасно все слышала. Потом он собрался и уехал… А вам, значит, Инга рассказала? Надо же… А она, случайно, не рассказала, что та пациентка не покончила с собой?

– Представьте себе, и об этом рассказала! Правда, не сразу, но ей пришлось – после покушения.

– То есть, – медленно продолжала Батрутдинова, – Инга поведала вам об ошибке, которую якобы совершила медсестра?

При этих словах Алла встрепенулась.

– Что значит «якобы»?

– Я лично знала Ольгу Далманову – сама принимала ее на работу. Я всегда навожу справки о новых сотрудниках, поэтому позвонила доктору Князеву, с которым она раньше работала в государственной клинике.

Алла вздрогнула при упоминании знакомого имени, но Регина, казалось, этого не заметила.

– Князев дал Далмановой самую лестную характеристику, сказав, что ему жаль отпускать такую умелую и исполнительную медсестру. Только после этого я пригласила ее на собеседование.

– И как, оправдала она ваши ожидания?

– Да, – кивнула Регина, – но я знала, что так и будет, ведь рекомендацию дал Князев.

– Вы с ним знакомы?

– Не лично, но наслышана. Получить от него положительную характеристику на кого-то нелегко, но если уж он ее дает, это означает, что осечки не будет.

Алле было приятно услышать эти слова.

– Так вы не верите, что Ольга могла допустить фатальную ошибку, только на основании рекомендации, полученной от Князева? – все же задала она вопрос.

– Ну почему же, не только. Далманова отлично справлялась, и пациенты ее любили. Сначала она работала в общей хирургии, но потом почему-то оказалась в ведении Цибулис. Думаю, Тимур постарался, узнав, что она хороша! Я сомневаюсь, что Ольга могла так ошибиться.

– Так каковы же ваши предположения?

– Думаю, виновата Инга. Она пишет назначения для пациентов, дело медсестры – следовать ее указаниям. Инга вполне могла ошибиться: у нее сейчас голова другим занята.

– Чем это?

– Мне кажется, ей надоело работать по профессии, только вот никаких перспектив у нее нет… Вернее, не было, пока Тимуру не предложили должность в Минздраве. Он обещал перетащить ее за собой и подыскать теплое местечко там же, при себе.

– А вам не кажется, что Ольга, будучи отличной медсестрой, при виде необычно высокой дозы инсулина в назначении Цибулис, не стала бы колоть ее, а пошла к врачу и уточнила, нет ли ошибки?

– Вы правы, пошла бы. Остаются два варианта: либо пациенткой, по какой-то причине, занималась лично Цибулис, либо дело вовсе не в инсулине. Вскрытия ведь не было, и все, что мы знаем, лишь со слов Инги, так?

Алла медленно кивнула. Цибулис уже не раз солгала ей, поэтому у нее имелись все основания не доверять ее показаниям.

– Заметьте, – продолжала между тем Регина, – Далманову не уволили! Понятно, что в интересах Тимура было замять дело…

– Клиника принадлежит вам в равных долях, – перебила собеседницу Алла. – Что бы вы сделали, узнав правду?

– Я? Что ж… честно говоря, я рада, что ничего не знала, и удар принял на себя Тимур. Скорее всего, я бы тоже не захотела, чтобы о трагедии стало известно, однако я потихоньку провела бы служебное расследование и выяснила правду. И вскрытия бы потребовала: в конце концов, родственникам легко удалось бы внушить, что пациентка умерла от своей болезни, ведь она, черт возьми, не простудой болела! Кстати, я до сих пор в толк не возьму, как Тимуру и Инге удалось убедить родственников, что пациентка покончила с собой!

– Они не убеждали. Девушку кремировали и тихо захоронили.

– Погодите, а как же…

– Повезло, что у нее из родичей только младший брат, а он несовершеннолетний, так что проблем не возникло. Цибулис уверяет, что понятия не имела о его существовании!

– Вот как! – пробормотала Регина. – Ну, как бы там ни было, Ольга осталась в «Светоче», что наводит на мысли.

– А именно?

– Зная Ингу, могу предположить, что, если бы медсестра и в самом деле ошиблась, она вылетела бы из центра, как пробка из бутылки с шампанским!

– А как же огласка? – возразила Алла. – Обиженная медсестра могла здорово навредить «Светочу» и вам, его владельцам!

– Ну, во-первых, вряд ли она стала бы распространяться о том, что убила человека, – усмехнулась Регина. – И, во-вторых, – опять же, зная Тимура, – могу предположить, что он дал бы ей неплохие отступные на первое время, чтобы заткнуть рот. Во всяком случае, я бы поступила так. Но Далманова осталась, и это кое о чем говорит!

– Вы полагаете, Инга, понимая, что медсестра знает или, как минимум, догадывается о том, что на самом деле произошло, решила держать ее при себе?

– Подумайте над этим!

– Так вы это имели в виду, говоря, что у вас есть кое-что на мужа, помимо измены?

– Конечно.

– Не боитесь, что ответственность ляжет и на вас, ведь вы оба владельцы медицинского центра? – спросила Алла.

– Во-первых, я вовсе не намерена была предавать информацию огласке, предполагалось, что она исключительно для «внутреннего» пользования!

– Вы намеревались шантажировать мужа этими сведениями?

– Называйте, как хотите, – пожала плечами Регина. – Это не преступление, верно? Преступление – то, что сотворили они с Ингой! Кроме того, мне легко доказать, что я не имела к случившемуся отношения, ведь Тимур отстранил меня от дел в «Светоче» уже года три как! Любой работник клиники это подтвердит. Если бы не случайно подслушанный разговор, я бы вообще ничего не знала… А вот для Тимура это имеет большое значение: его ожидает высокий пост, и он готов на все, чтобы его заполучить! Если правда всплывет, встанет резонный вопрос: имеет ли мой муж отношение к инсценировке самоубийства больной, или же Инга обстряпала все сама. Но мне почему-то кажется, что она не станет его покрывать и попытается выгородить себя! У вас есть еще ко мне вопросы, или я могу идти? – поинтересовалась Регина, глядя Алле в глаза без малейших признаков смущения.