Связанные нитью - Лука Каримова

Ариадна почувствовала, что он смотрит именно на нее. Его рот открылся, и он проговорил:

— Скоро буду, дождись меня…

Как позже Мирославе рассказала Ариадна: король западных земель тоже явился в Ворожею, но уже на торжество. В тот день праздновали сразу две свадьбы — короля Олексия с принцессой, а ныне королевой Севериной, и принца Матвея с принцессой Лебединой. С тех пор прошло около двух месяцев, и Мирослава вернулась в Москву. После долгого отсутствия ей пришлось лично заявиться в редакцию и извиняться за то, что из-за нее не вышла статья. Она чудом избежала увольнения, а может, помог браслет-амулет, который Ариадна подкинула ей за день до беседы с начальником. Возможно, что магические атрибуты в ее магазине были вовсе не обычными побрякушками, как прежде считала Мирослава, а вещами, действительно наделенным крупицей магии.

Никаких котов или псевдоплемянников Мирославе больше не подсовывали, девушка спокойно жила, общалась с Антоном, но близко к себе подпустить парня не могла. По ночам ей снилась та самая картинка, которую ей посчастливилось мельком увидеть в блюде с яблочком, предсказывающим будущее, где она обнималась с Кирьяном. Но от мага не было никаких вестей. А спрашивая у Ариадны, она всегда получала один и тот же ответ — потерпи. Но сколько же можно ждать? Неужели год или два?

Иногда ей в голову забредали лишние мысли: возможно, Кирьян там не один, встретил какую-нибудь графиню или русалку и закрутил с ней. Потом Мирослава долго гуляла, стараясь не думать ни о чем дурном. Время шло, и за окном уже шелестела осенняя листва.

В выходной день, с утра пораньше Ариадна позвонила ей в дверь, всучила ключи от своей дачи и попросила съездить и проверить, все ли в порядке в доме, потому что у Любаши завал в магазине, а у нее очередная командировка. Делать было нечего и, подхватив рюкзак с ноутом, Слава поехала на метро, а затем на электричке в Белые Столбы.

Дом стоял, как и прежде, на своем месте. Никакие происшествия его не затронули. Мирослава коснулась забора, вспоминая, как она и Матвеем с Кирьяном жили здесь некоторое время, как она готовила для них завтраки, как чаевничали в беседке, ели ягоды, а теперь… она тут совсем одна. От тоски по любимому в глазах неприятно защипало, а к горлу подступил ком. Сделав глубокий вдох, она прошла внутрь и разложила продукты. Ариадна была не против, чтобы девушка немного здесь пожила.

Вечером пошел дождь, и спасением от холода был слабо работающий обогреватель, плед, шерстяные носки и чашка какао, в которой плавали крохотные зефирки.

«Интересно, а что сейчас делает Кирьян, и как там Матвей с принцессой Лебединой, все ли у них хорошо? Никто ли больше не посягал на жизнь Северины, как ей живется с королем Олексием?» — она сидела в кресле, поджав под себя ноги, и размышляла.

Ветви дерева со скрипом заскользили по стеклу, и Мирослава обернулась на звук. Небо озарила молния, и в короткой вспышке света девушка разглядела чей-то силуэт. Внутри вспыхнул страх, Слава поставила чашку на столик и подбежала к двери проверить, закрыла ли она ее на замок. Но стоило коснуться ручки, как та повернулась, и створка распахнулась, бросив в лицо Славы мокрые капли и холодный порыв ветра.

На пороге стоял некто высокий и полностью закрытый черным плащом.

Девушка затаила дыхание, под рукой не было ничего, чем она могла бы защититься, а незваный гость молча закрыл дверь и откинул капюшон. По плечам рассыпались белоснежные волосы, шарф соскользнул с лица.

Перед ней стоял Кирьян и… улыбался. Недолго думая, Слава бросилась в его объятья, прижавшись щекой к груди.

— Я же насквозь промок, — с легким укором проговорил он, обняв ее одной рукой и запустив пальцы другой в короткие волосы.

— Ну и что, что промок, подумаешь, — пробубнила Слава, еще теснее прижимаясь к нему.

— Я ведь не на несколько минут, Мирослава…

Девушка подняла на него увлажнившийся от слез взгляд и шмыгнула носом.

— Я навсегда.

— Правда? — не веря, спросила она, на что Кирьян улыбнулся и нежно поцеловал ее в губы.

— Тебе ведь сказали меня дождаться….

— Да, но… тебя не было так долго, что я начала сомневаться.

— Согласен, я несколько задержался. Нужно было закончить со всеми делами и, так сказать, уволиться с поста королевского мага. Подписать множество документов, заверить все печатями… — он нахмурился, только сейчас заметив, что девушка кутается в плед. — Ты замерзла, — он взмахнул рукой, и по стенам с полом прошли золотые нити, образовав сетку, которая впиталась во все поверхности.

В доме сразу стало теплее, как будто кто-то включил электрические полы, а вместо жалкого обогревателя заработали полноценные батареи.

Кирьян снял плащ, повесив на вешалку и, взяв Славу за холодные руки, повел в спальню. Усадив на кровать, он заглянул ей в глаза и смотрел так долго, что Слава боялась пошевелиться, лишь бы не спугнуть счастливый миг. Ей казалось, что это волшебство, и в любой момент Кирьян может исчезнуть, а она очнется в кресле у камина и поймет, что ей всё приснилось.

— Расскажи мне… — попросила она, сжав его горячие пальцы и прижавшись к ним губами.

Кирьян уложил ее на спину и, пристроившись напротив, как когда-то в облике кота, поведал подробности.

У короля Олексия и Северины все хорошо. Первые несколько месяцев постоянных разъездов из Ворожеи в Северные земли они договорились об их присоединении друг к другу. Наместниками в своем замке Северина оставила лорда Ивера и генерала Келера. Что касается дракона Ледорилиана, то он снова впал в некое подобие спячки подо льдами родных земель, но перед сном предрек королеве — своей хозяйке — скорое рождение детей. Матвей вместе с принцессой Лебединой сыграли пышную свадьбу, отмечали ее целой толпой, среди которой был и ворчливый король степей — Бурый. Знаешь, они действительно с Черномором оказались теми еще собутыльниками, даже попытались втянуть Олексия, но Северина не позволила мужу напиться. Сейчас Матвей с молодой женой, которую полюбил всем сердцем, путешествуют по миру. Черномор каждый день отслеживает их через магическую раковину, которую напоследок вручил дочери. Он так и не смог окончательно расстаться с ней, поэтому вне путешествий молодые живут на острове Буяне. Матвей не против, ему нравится изучать морские глубины, особенно с учетом того, что его жена умеет оборачиваться в русалку. А украшение, которое она носила на шее, закрывает жабры. С детьми они решили повременить, считая, что слишком молоды для этого. Черномор придерживается того же мнения, но он всегда будет считать свою дочь крошкой. Иногда Матвей делился с Кирьяном мыслями о Мирославе и о том, что как бы сильно не любил Лебедину, все равно тоскует по Славе. Нить, связывающая их, не ослабла, и Матвей никогда ее не забудет.

Касательно судьбы Распутина, как только Черномор вернулся в свой мир — скормил врага и убийцу своей жены кракену[1]. Морской питомец был доволен, похрустывая костями доставленного ему «обеда», и затем долго слизывал куски разодранной плоти, застрявшие в клюве. Месть свершилась, и Черномор мог спать спокойно. Те, кто помогал Распутину, выполнял его приказы, были преданы суду и наказаны, а над некоторыми из них провели процедуру прочтения памяти, и все увидели, как Распутин планировал захватить не одну страну, а все. Его племяннице Забаве досталось менее суровое наказание, она частично знала о планах дяди. Ей лишь запретили появляться на всех землях, кроме своей, установив скрытое магическое наблюдение. На последнем особенно настояла королева Северина. Она не доверяла принцессе Забаве, как магически одаренная, она могла задумать что угодно.