«Нормандия». Гибель флагмана эпохи - Алексей Широков

23 августа КЖТ объявила о том, что строительство «Бретани» начнется позже, в 1940 г. Она подтвердила, что «Бретань» будет в значительной степени построена на основе проекта «Нормандии», что позволит сократить время и расходы. Имя Владимира Юркевича, как обычно, не упоминалось. Марсель Оливье, президент КЖТ, добавил, что компания ожидает прибыльного сезона. «Если отношения в Центральной Европе прояснятся, – сказал он, – Франция может ожидать рекордного сезона, так как курс теперь в пользу туристов».

Такой была обстановка, когда «Нормандия» начала свой 139-й трансатлантический рейс. Она направится в Нью-Йорк с 1417 пассажирами на борту в свой последний настоящий рейс. В воздухе этого путешествия присутствовал новый элемент – элемент страха. Он заразил пассажиров и действовал точно так же на судовых офицеров и членов экипажа.

Среди прочих на борту были модельеры Лили Даш и Хетти Карнеги, американская актриса Констанс Беннетт, Мэрион Дэвис – госпожа Уильям Рандолф Хёрст, англо-американский актер Роланд Янг, Джозеф фон Штернберг (режиссер «Голубого ангела», «Марокко», «Белокурой Венеры»), и жена известного промышленника, госпожа Генри Дюпон де Немур.

«Нормандия» застопорила ход в Саутгемптоне в 6:50 вечера 23 августа после медленного пересечения Ла-Манша. Она снялась на Нью-Йорк в 20:00, держа в резерве два котла, что подразумевало неторопливый рейс в Америку.

Однако ранним утром следующего дня капитан Де ла Гарандери по левому борту «Нормандии» заметил «Бремен», который, очевидно, следовал за французским судном на запад. Испугавшись, что «Бремен» мог играть роль охотничьей собаки для германских субмарин, капитан приказал главному механику Жоржу Кюссе задействовать резервные котлы и увеличить скорость «Нормандии», а радистам – прекратить все передачи, поскольку немецкие подлодки могли использовать их как наводку.

В Европе Польша призвала резервистов и начала подготовку к войне. КЖТ телеграфировала эти новости на «Нормандию», охарактеризовав ситуацию как «мрачную». Де ла Гарандери вновь собрал своих помощников. Он попросил их после захода солнца зашторить окна главного салона и проинструктировать пассажиров, чтобы те выключили свет и занавесили иллюминаторы в каютах.

Поскольку капитан не имел намерения превратить «Нормандию» в «Лузитанию» нового европейского конфликта, он приказал рулевому начать двигаться зигзагом – классическая тактика ухода от торпедных атак. Также надеясь вообще оторваться от подлодок, если таковые имелись, он установил новый курс, который увел «Нормандию» более чем на 100 миль к северу, – так далеко она никогда не заходила. После этого пассажиры «Нормандии» засыпали Де ла Гарандери и его персонал вопросами, но он не стал отвечать на них.

«Атмосфера была на стадии истерии, – вспоминал Джон Уилер-Беннет, британский политический эксперт, ехавший в Америку принять дела в нью-йоркской конторе «Бритиш интеллидженс». – Больше, чем когда прошли слухи о том, что война фактически была объявлена, и еще несколько раз были моменты паники, когда по судну, как эстафета олимпийского огня, пробегали слухи о том, что то по одному, то по другому борту замечена подводная лодка, и пассажиры, толкая друг друга, кидались к спасательным жилетам».

В субботний полдень, 26 августа 1939 г., капитан вызвал к себе главного механика Кюссе и нескольких старших офицеров. Он спросил Кюссе относительно уязвимости «Нормандии» в случае нападения. Кюссе ответил, что самое необходимое оборудование находится в котельной № 4. В этом же помещении находились дизельные моторы, приводившие в движение балки спасательных шлюпок и отпускавшие трюмные водонепроницаемые двери. Если удар придется в эту область корпуса, пассажиры окажутся в ловушке на борту судна. Де ла Гарандери попросил механика известить команду об их обязанностях на случай тревоги.

В 1:07 утра понедельника 28 августа «Нормандия» приняла на борт лоцмана у маяка Амброз и встала на якорь в карантине к 2:41 утра. К всеобщему и глубокому облегчению, гигантский французский лайнер ошвартовался на пирсе № 88 в 10:45 дня. Несмотря на странный курс и зигзагообразное движение, лайнер совершил рейс на вполне высокой средней скорости в 29,71 уз., оставив подводные лодки, если таковые имелись, далеко позади.

«Нормандию» ожидало множество репортеров, которые рассчитывали на рассказы очевидцев о состоянии дел в Европе. Прорываясь сквозь их рой у трапов, пассажиры рвали газеты из рук журналистов, и вскоре над причалом разнеслись радостные возгласы: стало ясно, что война еще не началась.

Что действительно заинтриговало репортеров, так это радиомолчание, затемнение и противолодочный зигзаг посреди Атлантики. Они разыскивали любого члена команды, который смог бы подтвердить хотя бы часть этого.

Никто не смеялся, когда на следующий день ошвартовался «Бремен». Его капитан, остро осознававший международное положение, заправил лайнер топливом и продовольствием в рекордно короткое время. Но непосредственно перед началом подготовки к отплытию, когда все пассажиры и грузы уже были на борту, на судно поднялись американские таможенные инспекторы и федеральные агенты.

Рузвельт объявил о том, что суда всех без исключения потенциально-агрессивных государств будут подвергаться обыску, чтобы предотвратить риск их превращения в налетчиков во время пребывания в море. Чтобы продемонстрировать роль Америки, инспекторы также поднялись на борт других германских, британских и французских лайнеров, находящихся в портах США. Но «Бремен» получил просто-таки «королевскую» обработку. Многие думали, что чиновники намеренно задерживают германское судно, пока в нью-йоркскую гавань не прибудут британские военные корабли.

Отплытие «Нормандии» было назначено раньше, чем отплытие «Бремена», – на 10:00 утра того же дня, но было отложено. Капитан Де ла Гарандери получил телеграмму из Парижа о полномасштабной военной тревоге. Проводилась тренировка для членов экипажа с целью проверки действий после воображаемого обстрела судна, возникновения пожара в туристском курительном салоне и попадания торпеды в котельную № 2.

К 7:40 утра 30-го числа главный механик Кюссе запустил 27 котлов и все остальное необходимое для обратного путешествия оборудование. Вдруг на его посту зазвонил телефон.

– Отправление откладывается, – услышал он голос капитана. – Мы получили приказ из Парижа выгрузить всех пассажиров и груз, пойдем домой порожняком. Поддерживайте мощность для маневров, мы можем сняться очень скоро и без дополнительного уведомления.

Кюссе подтвердил его приказы. В 9:55 утра Де ла Гарандери снова позвонил в машинное отделение.

– Гасите топки и отключайте котлы, – сказал он Кюссе. – Мощность нам не потребуется до 6:30 утра 31-го.

В 7:00 утра пассажиры «Нормандии» (было куплено лишь 350 мест) и грузы отправились в Европу на борту кьюнардовской «Аквитании», которая простояла в порту чуть меньше 48-ми часов.

Через пару часов Кюссе позвонил капитану.

– Мне жаль, господин Кюссе, – услышал он голос Де ла Гарандери. – Наше отплытие отсрочено на неопределенное время.