Только представьте... - Сьюзен Элизабет Филлипс

Волшебную тишину южной ночи прерывал лишь плеск керосина в жестянке, но Кит упорно шагала по темной тропе, ведущей к прядильне. По щекам непрерывно текли слезы. Он знал о ее любви к «Райзен глори». До чего же нужно ненавидеть ее, чтобы изгнать из дома!

Главную роль в ее жизни играли Софрония, Элсбет и плантация. Ко всему остальному она была равнодушна. Но злые, бессердечные люди всю жизнь старались разлучить ее с домом. То, что она замыслила, — настоящее преступление, но почему она на это идет? Может, она сама — воплощенное зло, иначе почему многие ее не выносят? Мачеха. Кейн. Даже отец не нашел в себе любви заступиться за дочь.

Подло! Подло. Подло…

Каждый всплеск словно требовал от нее повернуть назад. Но вместо того, чтобы прислушаться, она цеплялась за свое отчаяние. Око за око, зуб за зуб. Мечта за мечту.

В прядильне пока нечего было красть, так что двери не запирались. Она взобралась на второй этаж, стащила с себя нижнюю юбку и, действуя ею как веником, собрала опилки и нагромоздила кучей у опорной стойки. Внешние стены были сложены из кирпича, так что пожар уничтожит крышу и внутренние перегородки.

Подло! Подло. Подло…

Кит вытерла рукавом слезы, полила опилки керосином, отступила и, мучительно всхлипнув, швырнула горящую спичку. Раздался громкий хлопок, и опилки мгновенно вспыхнули. Кит попятилась к лестнице. Огромные языки пламени лизали стойку. Что же, будет чем утешаться вдали от «Райзен глори»!

Но собственный поступок вызвал отвращение. Гадко и гнусно. И доказывает только, что она ничем не лучше Кейна. Так же бездушна, жестока и способна причинять боль.

Кит схватила пустой мешок и принялась сбивать огонь, но поняла, что опоздала. Дело зашло слишком далеко. Ее осыпало дождем искр. Стадо трудно дышать.

Спотыкаясь и жадно глотая воздух, она почти слетела с лестницы и упала у самого подножия.

Клубы дыма вились вокруг нее, подол платья начал тлеть. Она голыми руками потушила его и поползла к двери.

Колокол зазвонил как раз в тот момент, когда она ощутила дуновение ветерка. Кое-как поднявшись, Кит побрела к деревьям.

Работникам удалось потушить пожар прежде, чем прядильня окончательно сгорела, но почти вся крыша и второй этаж были уничтожены. Небо едва заметно посветлело, когда Кейн выбрался наружу и устало прислонился к стене. Лицо было измазано сажей, ла грязной одежде зияли дыры. У ног лежало то, что осталось от жестянки с керосином.

Подошедший Магнус молча обозревал картину разрушения.

— Нам еще повезло, — произнес он наконец. — Вчерашний дождь помешал огню распространяться быстрее.

Кейн поддел жестянку носком сапога.

— Ты прав. Еще неделя — и мы установили бы станки. Огонь пожрал бы их тоже.

— Кто, по-твоему, это сделал? — спросил Магнус, показав на жестянку.

— Не знаю, но намереваюсь узнать, — буркнул Кейн, глядя на зияющий провал крыши. — Я, разумеется, не самый популярный в городе человек и не удивлюсь, что кто-то решил сделать мне сюрприз. Но почему они так долго ждали?

— Кто знает.

— Трудно придумать лучший способ досадить мне. Денег на восстановление нет и неизвестно когда будут, уж это точно.

— Тебе лучше вернуться в дом и отдохнуть, — посоветовал Магнус. — Утром все покажется в ином свете.

— Погоди. Сначала я должен кое-что осмотреть. Иди, я тоже не задержусь.

Магнус сжал его плечо и побрел к дому.

Двадцать минут спустя Кейн нашел то, что искал. Встав на колени у подножия обугленной лестницы, он поднял закопченный кусочек металла. Сначала он не сообразил, что это такое. Зубья спеклись, а тонкая филигрань на верхушке покоробилась. И вдруг жестокая боль пронзила его сердце. Он понял.

Серебряный гребень. Один из тех, которые он так часто видел в буйной гриве черных локонов.

Боль росла, пока не стала агонизирующей. Когда они виделись в последний раз, оба гребня были на месте.

Бушующий ураган чувств подхватил Кейна. Кому, как не ему, знать, чем грозит уничтожение тщательно возведенных барьеров! А ведь он годами выстраивал линию обороны…

При виде искореженной серебряной пластинки в душе разбилось что-то нежное и хрупкое, словно разлетелась на мелкие осколки хрустальная капелька. И вновь занял свое место цинизм, разбавленный ненавистью и презрением к себе. Каким слабовольным, безмозглым идиотом он был!

Кейн сунул гребень в карман и вышел. Лицо исказила гримаса смертельной злобы.

Она натешилась своей местью. Теперь его очередь.

Он долго искал Кит и нашел только к полудню. Она заползла под старый фургон, брошенный еще во время войны на северной границе плантации и заросший травой. Кейн увидел мазки сажи на лице и руках, опаленный подол платья. К его величайшему изумлению, девушка спала. Задохнувшись от возмущения, он пнул ее носком сапога.

Глаза Кит распахнулись, но Кейн стоял против солнца и она разглядела только огромную, зловещую, нависшую над ней тень. Впрочем, не стоило и приглядываться: она и так знала, кто перед ней. Кит попыталась вскочить, но он наступил на ее юбку, пригвоздив к земле.

— Ты с места не тронешься.

Что-то упало на землю. Кит узнала расплавленный серебряный гребешок.

— Когда в следующий раз соберешься устроить пожар, не оставляй визитной карточки.

У Кит душа ушла в пятки.

— Я… я все объясню, — хриплым шепотом выдавила она. Какая глупость! Что тут объяснять? Он и без того прекрасно все понял.

Он вскинул голову, заслонив собой солнце, и девушка невольно сжалась от ужаса. Потому что заглянула в его глаза. Жесткие. Холодные. Пустые. К счастью, он пошевелился, и солнце вновь ее ослепило.

— Парселл помогал тебе?

— Нет! Брэндон ни за что не сделал бы такой…

Брэндон не пошел бы на подлость, зато она даже не задумалась.

Кит вытерла ладонью пересохшие губы и попыталась встать, но Кейн не убрал ногу.

— Мне очень жаль…

Какие жалкие, неубедительные слова!

— Еще бы! Жаль, что не сгорело все, включая плантацию!

— Как ты можешь? В «Райзен глори» — вся моя жизнь.

В горле до сих пор першило от дыма, ужасно хотелось пить, но сначала нужно попробовать растолковать ему, почему она это сделала.

— Ничего на свете мне не хотелось сильнее. Я… должна была выйти за Брэндона, чтобы получить свои деньги и выкупить у тебя «Райзен глори».

— И каким образом ты намеревалась заставить меня ее продать? Очередной пожар?

— Нет. То, что случилось прошлой ночью, — это… это… — Почему она задыхается, словно не хватает воздуха? — Я видела счетные книги и поняла, что ты на грани разорения. Один неурожай — и все будет кончено. Я хотела заранее подготовиться на этот случай. И не собиралась обманывать тебя. Предложила бы хорошую цену. А прядильня мне не нужна.