История военного искусства от Густава Адольфа до Наполеона Бонапарта - Николай Михневич

Необходимо было организовать громадные силы и средства, необходимые Франции, что и было исполнено последовательно в период с 1793 по 1798 г. Так, в отношении комплектования в 1798 г. в виду ропота среди утомленного французского народа на многие неправильности способа комплектования посредством поголовного ополчения по предложению Журдена обнародован был закон о конскрипции, по которому каждый француз обязан был военной службой для защиты отечества в случае объявления последнего в опасности. В обыкновенное же время к отбыванию воинской повинности призывались лишь граждане 20—25 лет, без различия состояний. Когда число представленных по конскрипции превышало потребность для зачисления в ряды, то прием производился с помощью тиража.

Организация армии приведена в систему к началу 1794 г. Чтобы сплотить молодые и слабо дисциплинированные батальоны волонтеров и национальной гвардии со старыми, к каждому старому батальону прибавили два волонтерных, что составило боевую единицу – полубригаду (demie-brigade).

В каждом батальоне было 9 рот, из коих одна гренадерская для рассыпного строя, а впоследствии образована еще одна егерская рота для того же назначения. Численность рот была 65—90 человек. Позднее директория уменьшила число ½ бригады, увеличив их численность, доходившую до 2700 человек; таким образом, состав ½ бригады и прежних полков был тот же, но последнее название заменено как роялистское. Кроме ½ бригады линейной пехоты образованы были ½ бригады легкой пехоты. Всего ½ бригады было 226; 196 линейных и 30 легких, получивших впоследствии название вольтижеров и употреблявшихся в роли стрелков. При каждой ½ бригады была батарея из 4—6 полковых орудий.

Конница делилась на тяжелую – кирасиры и карабинеры и легкую (chevaux légers) – гусары, драгуны и конные егеря. Полки тяжелой конницы состояли из 4 эскадронов, полки легкой – из 6; эскадрон состоял из 2 рот и имел 170—230 коней.

Артиллерия. В начале революционных войн материальная часть артиллерии была отделена от фурштата; под конец же обе части были соединены и образованы батареи. В первое время войн орудия возились на извозчичьих лошадях по найму, с обязательством выставлять и погонщиков, впоследствии полковая артиллерия отменена, а прочая переформирована в 8 пеших и 8 конных полков. Полки состояли из 5 батарей 6-орудийного состава. Фурштат образовал батальоны (bataillons de train) по 5 рот в каждом.

Инженерный корпус состоял из 6 минерных батальонов и 9 саперных.

Карно ввел новую единицу – дивизию, имевшую до 10 000—12 000 человек. В дивизии сливались все роды войск, именно: 4 полубригады линейной пехоты и одна легкой, 1 или 2 полка конницы и по одной роте пешей и конной артиллерии. Впоследствии оказалось необходимым сведение дивизий в более крупные единицы, и в 1800 г. Моро[20] в своей армии свел дивизии в корпуса неодинакового состава.

Французская революция, уравнявшая солдат и офицеров в гражданском отношении, установила и новые дисциплинарные отношения. Офицер, чтобы сохранить свое влияние, должен был подавать пример солдату во всем: пехотный шел пешком и, как солдат, нес сам в ранце все то, что нужно было для его чрезвычайно ограниченных потребностей. На лошадях были только генералы, батальонные командиры и их ближайшие помощники.

Принятие реквизиционной системы довольствия войск, вызвало облегчение обоза, а вместе с тем и подвижность революционных войск. За ними не возили палаток, и они располагались биваком под открытым небом, если нельзя было стать по квартирам, но зато генералы старались одеть их на счет неприятеля лучше, нежели вообще были одеты европейские войска по прусскому образцу.

Дух и военный порядок в войсках в первые годы республики были в самом печальном состоянии. Войска предавались буйству, своеволию, разделялись на политические партии и часто умерщвляли своих начальников. В национальной гвардии и народных ополчениях порядка было еще меньше. Зло усиливалось вследствие применения реквизиционной системы и введения в армии публичных доносчиков и революционных судов. Часто солдаты обвиняли своих начальников в политической неблагонадежности, и казнь обвиненных была почти всегда следствием такого рода доносов.

Этим совершенно уничтожено всякое понятие о подчиненности; Гош, Пишегрю, Моро и другие генералы, начальствовавшие французскими армиями, старались восстановить и поддержать в войсках порядок и дисциплину; однако это удавалось только тем, которые пользовались особенным расположением к ним войск. Но воодушевление, охватившее Францию, отстаивавшую свои очаги и свои идеи, восполняло отсутствие внутреннего порядка.

Впрочем, с течением времени здравый смысл французского народа одержал верх над страстями первых дней революции и дисциплина в войсках мало-помалу наконец укоренилась.

Если по временам нужда и заставляла французские войска предаваться беспорядкам и грабежу, зато нельзя не удивляться необыкновенной твердости и терпению, с которыми они еще чаще умели переносить нужду, лишения, труд и бедствия. Примеры геройских подвигов мужества, самоотвержения и блистательнейшей храбрости неисчислимы, и без преувеличения можно сказать, что французские войска в продолжение революционных войн покрыли себя блестящей славой. Революция изменила систему военных законов, наград и наказаний. Телесное наказание уничтожено, но зато важные преступления наказывались смертною казнью и продолжительным тюремным заключением.

Прежние награды и знаки отличия были отменены, но Бонапарт, сделавшись первым консулом, постепенно восстановил их. Начав раздачею почетных сабель (sabres d’honneur), он вскоре (1802 г.) учредил орден Почетного легиона, начал выдавать пенсии и единовременные пособия как самим чинам армии и флота, так и после их смерти их семьям.

Тактическое искусство. Когда во Франции произошла революция и армии союзников вступили в пределы этого государства, то новонабранные французские народные ополчения, за недостатком времени для обучения хитростям линейной тактики, прибегали к способу действий, частью давно проповедывавшемуся национальною литературой, частью только что оправдавшемуся опытом в Америке. Неспособная сражаться в правильном сомкнутом строю, французская пехота рассыпалась в стрелки, частью же оставалась вместе с конницей позади, в виде резерва, в глубоких сомкнутых колоннах. Стрелки густой цепью приближались к неприятельским развернутым линиям, и чем длиннее они были, тем больший наносили им вред, сами весьма мало терпя от ружейного огня их, потому что действовали врассыпную, прикрываясь местностью. При виде расстройства и колебания в неприятельских линиях, молодые французские войска были увлекаемы свойственными им пылкостью, живостью и нетерпеливостью.

Пехота, находившаяся в резерве, предшествуемая густой цепью стрелков и артиллерией и поддерживаемая конницей, устремлялась на неприятеля в том строе, в котором находилась, т.е. в глубоких массах, и атаковала его самым решительным образом, холодным оружием. Такого рода атаки против длинных, тонких и уже наполовину расстроенных линий неприятеля, рассчитанных только для атаки и обороны огнестрельным оружием в развернутом строе, сопровождались полным успехом.